Владимир Даль - Избранные произведения
В 1843 году в "Библиотеке для чтения" В. И. Даль печатает повесть "Вакх Сидоров Чайкин". Эта повесть также интересна прежде всего воспроизведением в ней различных чисто русских типов. .Некоторые из них лишь .намечены, характеристики их едва очерчены, но эти типы выхвачены писателем из самой толщи русской жизни и потому волнуют и привлекают. Это и характерный для 40-х годов разночинец Вакх Сидоров Чайкин, и самодур, шут и "великодушный" помещик Иван Яковлевич Шелоумов, который считал, что розгами крестьян бить - самое святое дело; есть в повести и герой, напоминающий гоголевского помещика Костанжогло, и даже проходимец, торгующий мертвыми душами.
Но в этой повести Даль пошел несколько дальше, не остался только бесстрастным наблюдателем. Здесь он уже выступает против бесправного положения крестьян, самодурства крепостников, взяточничества и беззакония.
Один из самых обличающих эпизодов этой повести - перемер земли взяточником-землемером. При въезде в деревню, повествует рассказчик, виден огромный обоз: это взятки землемера. "Что проездом соберет - муки, да крупы, да овса, так и складывает на подводы и возит с собой все лето, а к зиме домой", - жалуются крестьяне. "Ведь подводы ему нипочем; а во что они нам становятся, того их милость не рассчитывает". С землемером ездят нахлебники, которых деревня должна содержать. Разгул и пьянство длятся несколько дней. И в результате межевые столбы поставили и вкось и вкривь, тяжбы не прекратились. Уездный фельдшер напугал крестьян процедурой оспопрививания. Крестьяне, стремясь избежать этой экзекуции, поставляют фельдшеру по гривне с души. Сборы повторяются до трех и более раз. Наконец злодеяния раскрыты, но... фельдшера посылают в другую губернию, где он продолжает свою "службу". Сатирически выведено в повести и провинциальное дворянство. Невежество, ничегонеделание, а порою и нечистоплотность характеризуют барышень Калюжиных. Однако объект критики здесь не только чиновничество, помещики, взяточники. В. И. Даль с затаенной болью рисует "болезни быта" русского крестьянина. Как же еще некультурны и суеверны крестьяне, если в процедуре оспопрививания они видят наказание господне, и какая большая ответственность лежит на обществе за воспитание народа!
В пору формирования и становления "натуральной школы" Даль своими очерками и рассказами служил делу демократизации русской литературы, избрав героями их простой народ, ремесленников, солдат. Таковы очерки "Уральский казак", "Петербургский дворник", "Денщик", "Чухонцы в Питере", "Русак", рассказы "Мертвое тело", "Двухаршинный нос", "Хлебное дельце" и т. п.
Один из самых ранних физиологических очерков - "Уральский казак" (1843) напечатан в сборнике "Наши, списанные с натуры русскими". Само название сборника, в котором был помещен очерк, указывает на основную цель таких произведений - знакомство с различными слоями русского населения. Белинский отмечал, что этот мастерски написанный очерк "в "Наших" читается, как повесть, имеющая всё достоинство фактической достоверности, легко и приятно знакомящая русского читателя с одним из интереснейших явлений в современной жизни его отечества"[3].
Еще больший резонанс нашли в русской общественной жизни очерки "Петербургский дворник" (1844) и "Денщик" (1845). Переизданные в 1845 году в "Физиологии Петербурга", содержащей литературное credo "натуральной школы", они прочно и навсегда связали имя Даля с передовым направлением 40-х годов, с именами Некрасова и Белинского. Со страниц "Физиологии Петербурга" повеяло жизнью петербургских окраин, радостями и тревогами людей низшего сословия. Петербургский дворник с его засаленным фартуком, утиральником, упитанным и умащенным "разнородною смесью всякой всячины досыта", вовсе не означал воспевания чего то недостойного, низкого и грязного, как об этом писала реакционная и охранительная печать. Его изображение подчеркивало темноту, невежество, бескультурье и пробуждало чувство ответственности, которая ложится на общество за положение в нем бедняка. В. Г. Белинский, защищая Даля от нападок реакционной критики, которая в го же время пыталась оторвать Даля от передового крыла русской литературы, писал в обзоре "Русская литература в 1845 году" о том что Даль - истинный продолжатель традиций Гоголя.
Осмеянию чиновничества и критике существующих законов посвящены рассказы "Мертвое тело" и "Хлебное дельце". В рассказе "Мертвое тело" показано, как мужиков толкает на преступление боязнь, что в их деревне будет обнаружено мертвое тело; они вывезли умирающего старика за околицу и "вывалили в реку", лишь бы он не умер в их деревне. Рассказ явно направлен против уродливого законоположения.
Зло высмеивает В. И. Даль в рассказе "Хлебное дельце" чиновников в полицейском участке, которые из незначительного юридического нарушения делают целый процесс - "хлебное дельце". Всякое дело, без стеснения говорит один из героев этого рассказа, "соображается по достоинству, чего оно то есть стоит". И там, где прямо взятку трудно взять, докапываются до того, к чему бы можно придраться, и создают "дельце", которое "выгорает в три сотни".
Бюрократизм и формализм чиновничества высмеивается Далем также и в рассказе "Двухаршинный нос". Ошибка полуграмотного хмельного писаря, вписавшего в паспорт ямщику, что у него двухаршинный нос (вместо роста), доставила последнему много неприятностей. О разоблачении чиновничества в произведениях В. И. Даля писал еще А. И. Герцен: "Одним из первых бесстрашных охотников, который, не боясь ни грязи, ни смрада, отточенным пером стал преследовать свою дичь вплоть до канцелярий и трактиров, среди попов и городовых, - был Казак Луганский (псевдоним г. Даля)... он не испытывал симпатии к чиновнику; одаренный выдающимся талантом наблюдения, он прекрасно знал свой край и еще лучше свой народ"[4].
В 1847 году в "Отечественных записках" появилась повесть В. И. Даля "Павел Алексеевич Игривый". Главный герой этой повести отражает поиски автором положительного идеала своего времени. В молодости Игривый - деятельный помещик, благородный, добрый и отзывчивый человек. Кончается же повесть тем, что Игривый, обрюзгший, пожилой человек, лежит на диване, держит в руках истасканную книжку, ничем не интересуется, много спит. А ведь когда-то он был способен на большее. Вся его жизнь была безграничным самоотвержением во имя любимой ж6енщины. Подвиг этот окончен, и вместе с ним утрачен смысл человеческой жизни. Белинский называет его "комически робким и стыдливым" человеком. Гуманность образа Игривого выражается в его готовности к подвигу, к самопожертвованию. Но несчастная любовь лишила его всех душевных сил и желаний, а окружавшая среда не дала возможности развиться каким-то иным сторонам его характера. В сравнении с предшествующими произведениями характер героя обрисован в этой повести с большей психологической глубиной. Она "почти выдержана в целом, как повесть", - отметил Белинский. Взаимоотношения Любоньки Гонобобель и Павла Алексеевича Игривого чем-то напоминают отношения Ильи Ильича Обломова и Ольги Ильинской. У Обломова так же, как и у Игривого, сочетаются самопожертвование и пассивность, глубокое обожание и стремление остаться в своем мире, чем-нибудь не разрушить его. Эту черту характера героя очень тонко подметил В. Г. Белинский: "Он (Игривый. - Л. К.) вел себя в отношении к ней, гак деликатнейший и благороднейший человек, но нисколько как любовник: оттого ее робевшее, запуганное чувство к нему скоро обратилось в благодарность, уважение, удивление, наконец, в благоговение; она видела в нем друга, брата, отца, воплощенную добродетель в уже по тому самому не видела в нем любовника"[5].
Глубоко и разносторонне изображены в повести русский поместный быт, провинциальное дворянство. Особенно удались автору характеры и образы помещика Гонобобеля и ротмистра Шилохвостова.
Перу В. И. Даля принадлежит еще ряд значительных повестей: "Колбасники и бородачи" (1844), "Небывалое в былом, ил" Былое в небывалом" (1846), "Савелий Граб, или Двойник" (1848), "Отец с сыном" (1848). Повеет" эти также интересны обрисовкой отдельных русских типов, меткими наблюдениями над бытом народа, богатством языкового разнообразия.
Любопытно отметить, что некоторые из героев произведений Даля выражают взгляды писателя на развитие русского языка. Они становятся собирателями фольклора или исследователями языка. Так, например, герой повести "Бедовик" Лиров, считая, что литературный язык засоряет русскую речь, делает ее более сглаженной, говорит; "Для чего люди не пишут запросто, как говорят, и выбиваются из сил, чтобы исказить и язык и смысл!.."
Произведения Даля пестрят пословицами, поговорками. Иногда вместо развернутой характеристики героя дана его оценка только в пословице: "Ему... не- приходилось бы жить так - от утра до вечера, а помянуть нечего; неделя прошла, до нас не дошла". "Не учили, покуда поперек лавочки ложился, а во всю вытянулся - не научишь"; "кто кого сможет, тот того и гложет".
