Иосиф Бродский - Мрамор
Туллий ([подходя к окну и заглядывая вниз]). Низкая облачность. Ни черта не видно. Облачность... Может, в Риме сейчас дождь.
Публий. Посмотри градусник.
Туллий ([не меняя позы]). Наш или наружный?
Публий. Наружный.
Туллий. Плюс десять по Цельсию.
Публий. Холодновато.
Туллий. А какая тебе разница. Градусник-то наружный.
Публий. Не имеет значения. Все равно -- градусник. ([Пауза.]) Неужели дождь сейчас в Риме?..
Туллий. Тебе-то что?
Публий. Я римлянин... Хотя бы уже потому, что тут нахожусь...
[Пауза.]
Туллий. Все мы теперь римляне. ([Глядит на градусник.]) Зачем только они его сюда повесили? Садисты.
Публий. Когда я воевал в Галлии, к нам однажды в когорту бордель привезли. Так бандерша ихняя, сука, знаешь до чего додумалась? Приделала к пружинам матраца таксометр. Представляешь?
Туллий. Ты, значит, все о бабах...
Публий. Да нет, одного легионера вспомнил: не хватило у него. Пары сестерциев. Больно здоровый был. Так у него рожа была, как у тебя сейчас. Точь-в-точь.
Туллий. На себя посмотри, грызло. ([Берет с полки книжку и заваливается на постель.])
Публий ([рассуждает вслух]). Плюс десять. Высота -- полкилометра над уровнем моря. Это если Капитолийского холма не считать. С ним, думаю, все семьсот получаются. Итак, семьсот равняется плюс десять. В Риме, стало быть, градусов на пять теплее. Дождь если там, значит, что -- теплый. Вода в Тибре -- мутная-мутная. Как сказано у поэта. Люди бегут, кошки в окнах мяукают. Башню не видно. Во время дождя никто не думает о Башне... Что значит -архитектура... Я бы в Сенат пошел. Чудное это дело -- во время дождя в Сенате сидеть, слушать, как законы обсуждаются. Голосовать... Я бы, конечно, был "за". Неважно даже, за что. А кто-нибудь был бы "против". Какая разница? На то и демократия. Я по натуре -- позитивист. И когда руки поднимаются, по всему залу -- дух такой волной идет. Под мышками... Даже еще и приятней, когда с меньшинством голосуешь... Э-эх, только подумать: сидишь себе в Сенате -- на улице дождь -- тут тепло -- поднимаешь руку... ([Пауза. Поднимает руку, принюхивается.]) ...демократия... Туллий!
Туллий. Отстань.
Публий. Все читаешь... Прошлым интересуешься. Конечно, при таком количестве истории, какое уж тут настоящее. Тем более, будущее. Даже географии ни хрена не осталось. Просто -- колонии: части Империи. Куда ни плюнь. Даже если и независимыми ставшие... Топография только и осталась. Вниз-вверх... Читай, читай... Когда все прочтешь... Книги-то на полке останутся, а тебя в мусоропровод спустят. Как сказано у поэта: Дольче эт декорум эст про патрия мори. Сладостно и почетно умереть за отчизну. Н-да... дольче.
Туллий. В самом деле, что у нас нынче на сладкое?
Публий. Хорошо бы опять пирожное.
Туллий. Опять, говорят тебе, не бывает.
Публий. Н-да, все повторяется, кроме меню.
Туллий. Ты бы, конечно, наоборот предпочел.
Публий. А то нет!
Туллий. Я и говорю: варвар. ([Захлопывает книгу и встает.])
Публий. Да при чем тут варвар?! Чего ты лаешься все время? Варвар! Варвар. Как собака гавкает...
Туллий. А при том, что истинный римлянин не ищет разнообразия. Истинному римлянину -- все равно. Истинный римлянин единства жаждет. Так что меню разное -- это даже лажа. Меню должно быть одинаковое. Как и дни. Как само время... Послабление это: со жратвой у нас. Нет еще полного единства. Но, видать, грядет.
Публий. Как же так -- все равно? Пирожное равно отсутствию пирожного, что ли?
Туллий. Ага. Потому что sub specie aeternitatis *([1]) отсутствие равняется присутствию вообще. То есть истинный римлянин разницу за подлянку считает. Так что меню лучше если одинаковое.
* 1. sub speciae aeternitatis ([лат.]) -- с точки зрения вечности.
Публий. Пирожных не напасешься. Или -- их отсутствия... Н-да... Дольче эт декорум.
Туллий. Сладостно и почетно... Грядет все-таки единство. Стиля -- то есть. Ничего лишнего. С нас, можно сказать, и начинается...
Публий. Да? а сам канарейку пожалел.
Туллий. Не пожалел, а оставил.
Публий. Ну это одно и то же...
Туллий. Отнюдь. ([Задумчиво.]) И вообще жалко, что это -- канарейка, а не, скажем, оса.
Публий. Оса?! Какая оса?!
Туллий. Потому что -- миниатюризация. Сведение к формуле. Иероглиф. Знак. Компьютерные эти... как их. Ну когда все -- мозг. Чем меньше, тем больше мозг. Из силикона.
Публий. Туллий!
Туллий. Как у древних... То есть я хочу сказать, что например, оса, если поймать ее в стакан и блюдцем накрыть...
Публий. Ну?
Туллий. ...то она там, как гладиатор в цирке. То есть без кислорода. И стакан -- он вроде Колизея, в этой, как ее, миниатюре. Особенно если не граненый.
Публий. Ну и что?
Туллий. А то, что канарейка -- слишком большая. Почти животное. Не годится по стилю. В смысле -- эпохи. Много места занимает. А оса -маленькая, но вся -- мозг.
Публий. Да какое там место! Клетка же.
Туллий. Тавтология, Публий. Тавтология. И тебе бы больше осталось.
Публий. Ну, осы ты тут не дождешься. И вообще -- жалятся.
Туллий. Это все честней, чем чирикать; в данных обстоятельствах. И вообще -- летать перестала. Зажралась.
Публий ([ощупывая свой живот]). Да, птичке сто грамм прибавить -- это не то, что нашему брату... Я, может, и пирожное из этих соображений...
Туллий. И то сказать -- отлетался.
Публий. Одно утешение: в мусоропровод не пролезу. Хлопот со мной, Туллий ([ощупывает свою талию]), не оберешься. Еще пожалеешь, когда скончаюсь.
Туллий. У них там сечка, Публий. Сечка-дробилка. Принцип мясорубки с мотивам Тарпейской скалы: в указе так и сказано. Я помню, указ этот читал -еще мальчиком. А то бы народ бегал. И после сечки этой -- крокодилы...
Публий. Я тоже, помню, читал, что раньше, когда еще свидания давали, многие шары себе под кожу в член вшивали, чтоб диаметр увеличился. У члена же главное не длина, а диаметр. Потому что ведь баба, пока сидишь, с другими путается. Ну и отсюда идея, чтоб во время свидания доставить ей такое... переживание, чтоб она про другого и думать не хотела. Только про тебя. И поэтому -- шары. Из перламутра, говорят, лучше всего. Хотя, подумать если, откуда в зонах этих ихних перламутру взяться было? Или из эбонита, из которого стило делали. Выточишь себе шарик напильничком, миллиметра два-три в диаметре -- и к [херургу]. И херург этот их тебе под кожу загоняет. Крайняя плоть которая... Подорожник пару дней поприкладываешь -- и на свидание... Некоторые, даже на свободу выйдя, шарики эти не удаляли. Отказывались...
Туллий. То-то Тиберий свидания и отменил.
Публий ([кричит]). А чего ему жалко?! Если человек... раз в год!.. тем более, если -- пожизненно?!! Жалко ему стало, да? ([Успокаиваясь.]) Это же придумать надо: раз в год человеку палку кинуть пожалеть... Это же надо придумать!
Туллий. Да уж всяко лучше, чем сирот плодить.
Публий. Тогда нечего легионы в Ливию посылать. И в Сирию. И в Персию.
Туллий. Это разные вещи. Дольче эт декорум эст... Сладостно и почетно...
Публий. Палку кинуть тоже сладостно.
Туллий. Вот и отменили, чтоб ты не смешивал.
Публий. Сладостное с почетным?
Туллий. Приятное с полезным, Публий... Свидания всей этой идее правосудия противоречат, всему принципу Башни. А палка тем более. Палка есть как бы побег из Башни.
Публий. Какой же побег? Мы же тут пожизненно.
Туллий. Да не о тебе речь, Публий. Неужто ты не понимаешь. Не о тебе: о сперме твоей. Это и есть побег. Верней, утечка. Научись мыслить абстрактно, Публий. Дело всегда в принципе. В идее, которая заложена в вещи, а не в вещи как таковой. Раз пожизненно -- то пожизненно. Жизнь есть идея. Сперма -вещь.
Публий ([кричит]). Но я же все равно спускаю! ([Успокаиваясь.]) Вон вся тумбочка желтая.
Туллий. Потому и отменили, чтоб не смешивал.
Публий. Чего не смешивал?
Туллий. Идею с вещью. А тумбочку мы другую выпишем. Если, конечно, ты к этой не привязался.
Публий ([смерив тумбочку взглядом]). Нет, не думаю.
Туллий ([снимая трубку]). Алло, г-н Претор. Это Туллий Варрон из 1750-го. Ага, опять. Не могли бы вы прислать нам новую тумбочку? Да, лучше из хромированного железа. Да, старая -- как бы получше выразиться -проржавела... да, только одну... Премного благодарен, г-н Претор. Пардон? Лебединая песня? Что? Какой еще бес в ребро? Это я для г-на Публия Марцелла заказываю. Что? Да он смущается. Премного благодарен. ([Вешает трубку.]) Будет тебе новая тумбочка.
Публий. Спасибо.
Туллий. Не за что.
Публий ([глядя на тумбочку]). Сразу ее, что ли?..
Туллий. Лучше сразу. С глаз долой -- из сердца вон. Помочь?
Публий ([ревниво]). Нет! Я сам.
Туллий. Как знаешь... Тяжелая только... И что ты в ней нашел? Тем более -- квадратная.
Публий. А того и нашел, что квадратная. Ты вокруг посмотри. Все круглое. Обтекаемое. Довели модернисты Рим до ручки... В квадратном-то есть что-то доверие внушающее. Старорежимное. Сумма углов. Идея верности. Есть за что зацепиться. Красное дерево. Мебель! Инициалы можно вырезать.
Туллий. Ну да, или: "Публий плюс тумбочка. Равняется любовь". Хотя татуировка еще лучше будет. Зависит, конечно, где...
