Максим Горький - Враги
Николай. Вы думаете - не знал?
Татьяна. Я уверена. Когда у человека есть ясная цель, он идет спокойно. А этот торопился. И торопливость была особенная - она хлестала его изнутри, и он бежал, бежал, мешая себе и другим. Он не был жаден, узко жаден... он только жадно хотел скорее сделать все, что нужно, оттолкнуть от себя все обязанности - и обязанность брать взятки в том числе. Взятки он не брал, а хватал,- схватит, заторопится и забудет сказать спасибо... Наконец он подвернулся под лошадей, и они его убили.
Николай. Вы хотите сказать, что энергия брата бесцельна?
Татьяна. Да? Так вышло? Я не хотела этого сказать... Просто он похож на того полицейского...
Николай. Лестного тут мало для брата.
Татьяна. Я не собиралась говорить о нем лестно...
Николай. Вы оригинально кокетничаете.
Татьяна. Да?
Николай. Но - невесело.
Татьяна (спокойно). Разве есть женщины, которым с вами весело?
Николай. Ого!
Полина (идет). Сегодня у нас все как-то не клеится. Никто не завтракает, все раздражены... Точно не выспались. Надя рано утром ушла с Клеопатрой Петровной в лес за грибами... Я вчера просила ее не делать этого... О, боже... трудно становится жить!
Татьяна. Ты много кушаешь...
Полина. Таня, зачем этот тон? Ты ненормально относишься к людям...
Татьяна. Разве?
Полина. Легко быть спокойной, когда у тебя ничего нет и ты свободна! А вот когда около тебя кормятся тысяча людей... это не шутка!
Татьяна. Ты брось, не корми их, пусть они сами живут, как хотят... Отдай им все - завод, землю - и успокойся.
Николай (закуривая). Это вы - из какой пьесы?
Полина. Зачем так говорить, Таня? Не понимаю! Ты бы видела, как расстроен Захар... Мы решили закрыть завод на время, пока рабочие успокоятся. Но ты подумай, как это тяжело! Сотни людей останутся без работы. А у них дети... ужасно!
Татьяна. Так не закрывайте, если ужасно... Зачем же делать неприятности самим себе?
Полина. Ах, Таня, ты раздражаешь! Если мы не закроем - рабочие сделают стачку, и это будет еще хуже.
Татьяна. Что будет хуже?
Полина. Все вообще... Не можем же мы уступать всем их требованиям? И, наконец, это совсем не их требования, а просто социалисты научили их, они и кричат... (Горячо.) Этого я не понимаю! За границей социализм на своем месте и действует открыто... А у нас, в России, его нашептывают рабочим из-за углов, совершенно не понимая, что в монархическом государстве это неуместно!.. Нам нужна конституция, а совсем не это... Как вы думаете, Николай Васильевич?
Николай (усмехаясь). Несколько иначе. Социализм очень опасное явление. И в стране, где нет самостоятельной, так сказать, расовой философии, где всё хватают со стороны и на лету, там он должен найти для себя почву... Мы люди крайностей... вот наша болезнь.
Полина. Это очень верно! Да, мы люди крайностей.
Татьяна (вставая). Особенно ты и твой муж. Или вот товарищ прокурора...
Полина. Ты не знаешь, Таня... а Захара считают одним из красных в губернии!
Татьяна (ходит). Я думаю, он краснеет только со стыда, да и то не часто...
Полина. Таня! Что ты, бог с тобой?..
Татьяна. Разве это обидно? Я не знала... Мне наша жизнь кажется любительским спектаклем. Роли распределены скверно, талантов нет, все играют отвратительно... Пьесу нельзя понять...
Николай. В этом есть правда. И все жалуются - ах, какая скучная пьеса!
Татьяна. Да, мы портим пьесу. Мне кажется, это начинают понимать статисты и все закулисные люди... Однажды они прогонят нас со сцены...
(Идут генерал и Конь.)
Николай. Однако! Куда вы метнули.
Генерал (кричит, подходя). Полина! Молока генералу,- х-хо! Холодного молока!.. (К Николаю.) А-а, гроб законов!.. Моя превосходная племянница, ручку! Конь, отвечай урок: что есть солдат?
Конь (скучно). Как угодно начальству, ваше превосходительство!
Генерал. Может солдат быть рыбой, а?
Конь. Солдат должен все уметь...
Татьяна. Милый дядя, вы и вчера забавляли нас этой сценой... Неужели каждый день?
Полина (вздыхая). Каждый день, после купанья.
Генерал. Каждый день, да! И всегда разное - обязательно! Он, старый шут, должен сам выдумывать ответы и вопросы.
Татьяна. Вам это нравится, Конь?
Конь. Его превосходительству нравится.
Татьяна. А вам?
Генерал. Ему тоже...
Конь. Стар я для цирка... ну, а терпеть надо, когда есть нужно...
Генерал. А! Хитрая каналья! Кругом марш!..
Татьяна. Вам не скучно издеваться над стариком?
Генерал. Я сам старик! А вы сами скучная... Актриса должна смешить, а вы что?
Полина. Ты знаешь, дядя...
Генерал. Ничего не знаю...
Полина. Мы закрываем завод...
Генерал. Ага! Прекрасно! Он - свистит. Рано утром спишь так крепко, вдруг - у-у-у! Закрыть его!..
Михаил (быстро идет). Николай, на минутку! Ну, завод закрыт. Но на всякий случай надо принять меры... Пошли телеграмму вице-губернатору: кратко сообщи положение дела и требуй солдат... Подпиши моим именем.
Николай. Я с ним тоже приятель.
Михаил. Иду объявить этим депутатам - к черту!.. Ты не говори о телеграмме, я сам скажу, когда будет нужно... Да?
Николай. Хорошо.
Михаил. А великолепно чувствуется, когда поставишь на своем! Я, брат, старше тебя годами, но моложе душой, а?
Николай. Это не молодость, а нервозность, я думаю...
Михаил (с иронией). Вот я тебе покажу нервозность! Увидишь! (Смеясь, уходит.)
Полина. Решили, Николай Васильевич, да?
Николай (уходя). Да, кажется.
Полина. О, боже мой!
Генерал. Что решили?
Полина. Закрыть завод...
Генерал. Ах, да... Конь!
Конь. Здесь.
Генерал. Удочки и лодку.
Конь. Готово.
Генерал. Пойду молчать с рыбами... Это более умно, чем скучать с людьми... (Хохочет.) Ловко сказано, а? (Надя бежит.) А-а, мотылек!.. Что такое?
Надя (радостно). Приключение! (Обернувшись назад, зовет.) Идите, пожалуйста! Греков! Вы не пускайте его,
Клеопатра Петровна! Знаешь, тетя, выходим мы из лесу - вдруг трое пьяных рабочих... понимаешь?
Полина. Ну вот! Я всегда говорила тебе...
Клеопатра (за нею Греков). Представьте, какая гадость!
Надя. Почему - гадость? Просто смешно!.. Трое рабочих, тетя... Улыбаются и говорят: "Барыни вы наши милые..."
Клеопатра. Я непременно попрошу мужа прогнать их...
Греков (улыбаясь). За что же?
Генерал (Наде). Это кто такой - чумазый?
Надя. Наш спаситель, дед, понимаешь?
Генерал. Ничего не понимаю!
Клеопатра (Наде). Вы рассказываете бог знает как.
Надя. Я говорю, как нужно!
Полина. Но ничего нельзя понять, Надя!
Надя. Вы мне мешаете потому что!.. Подходят к нам и говорят: "Барышни! давайте с нами песни петь..."
Полина. Ах, какое нахальство!
Надя. Вовсе нет! "Мы, говорят, знаем,- вы очень хорошо поете... Конечно, мы выпивши, но выпившие мы лучше!" Это верно, тетя! Пьяные они не такие хмурые, как всегда...
Клеопатра. На наше счастье, вот этот молодой человек...
Надя. Я расскажу лучше вас! Клеопатра
Петровна начала их ругать... Это вы напрасно! Уверяю вас!.. Тогда один из них, такой высокий и худой...
Клеопатра (с угрозой). Я его знаю!
Надя. Взял ее за руку и - так грустно - сказал: "Такая вы красивая, образованная женщина, смотреть на вас приятно, а вы - ругаетесь. Разве мы вас обидели?" Он очень хорошо сказал, так... от души! Ну, а другой, - он действительно... Он сказал: "Чего ты с ними говоришь? Разве они что-нибудь могут понять? Они - зверье!.." Это мы зверье - я и она! (Смеется.)
Татьяна (усмехаясь). Ты, кажется, довольна этим титулом?
Полина. Я говорила тебе, Надя... Вот ты бегаешь всюду...
Греков (Наде). Я могу идти?
Надя. О нет, пожалуйста! Хотите чаю? Или молока? Хотите?
(Генерал хохочет, Клеопатра пожимает плечами. Татьяна смотрит на Грекова и что-то напевает сквозь зубы. Полина опустила голову и тщательно вытирает ложки полотенцем.)
Греков (улыбаясь). Спасибо, не хочу.
Надя (убедительно). Вы, пожалуйста, не стесняйтесь!.. Это всё... добрые люди, уверяю вас!
Полина (протестуя). О, Надя!
Надя (Грекову). Вы не уходите, я сейчас все расскажу...
Клеопатра (недовольно). Одним словом, этот молодой человек явился вовремя и уговорил своих пьяниц-товарищей оставить нас в покое... а я попросила его проводить нас. Вот и все...
Надя. Ах, ну что это! Если бы все было, как вы рассказываете... все умерли бы со скуки!
Генерал. Каково, а?
Надя (Грекову). Вы сядьте! Тетя, да пригласите же его сесть! Отчего вы все такие кислые?
Полина (сидя, Грекову). Благодарю вас, молодой человек...
Греков. Не за что...
Полина (более сухо). С вашей стороны было очень хорошо защитить женщин.
Греков (спокойно). Они не нуждались в защите... их никто не обижал.
Надя. Но, тетя же! Разве можно так говорить?..
Полина. Я попрошу не учить меня...
Надя. Но пойми - никакой защиты не было! Он просто сказал им: "Оставьте, товарищи, это нехорошо!" Они обрадовались ему: "Греков! Идем с нами, ты - умный!" Он действительно, тетя, очень умный... вы извините меня, Греков, но ведь это правда!..
