Герай Фазли - Семизвездное небо
Они ходили вокруг мотора, каждый садился за руль, но никак не могли унять его тарахтенье. Наконец решили, что надо вывести машину с участка и отправить на ремонтную станцию.
Айхан медленно подошел к трактору.
- Ребята, - сказал он, - разрешите мне взглянуть, в свое время я разбирался в этих машинах.
Он долго возился с вибрирующим мотором, искал причину каприза двигателя, затем как-то застенчиво произнес:
- Кажется, я понял, в чем дело! - И неожиданно для всех взобрался в кабину и сел за руль. - Сейчас посмотрим...
Он запустил мотор. Трактор двинулся с места.
- Молодец, дядя Айхан.
- У этого человека действительно золотые руки. Видно, на фронте был танкистом.
- Все в порядке, Хасай, с тебя причитается.
Айхан, сидя за рулем, радовался как ребенок, ведь у него в руках снова был штурвал, а пальцы, которые он считал помертвевшими, ожили, вертя этот железный обруч. Перед ним ожила удобная кабина "железного орла". Ах, какая дорогая, какая святая вещь этот металлический круг! В последний раз его руки, обхватив этот кусок железа, тоже стали железными. С тех пор он навсегда разлучился со штурвалом. На обгоревших, покрытых рубцами руках остались только его следы.
Оборачиваясь, он следил за перемещением пятизубцового плуга, который был прицеплен к трактору. А тот двигался вперед, сотрясая все вокруг своим грохотом. Позади остлалась черная полоса, проложенная его руками.
У скалы Кеклик он повернул трактор вправо. Теперь надо было повести его вдоль скалы.
Плуг наткнулся на крупнокаменистую породу, мотор взревел. Плуг, дергаясь, вырвался из каменных объятий. Айхан повернул руль и повел машину к артезианской скважине. Шахназ, стоя рядом с Аждаром-киши, давно уже следила за ним глазами. Хасай и пожилой механизатор что-то говорили председателю. Увидев приближающийся трактор, они заулыбались.
Мардан тоже был здесь.
Айхан заглушил мотор, спустился на землю. Все удивленно его разглядывали.
- Во всей долине Агчай не найдешь такой машины, сынок, - обратился он к Хасаю.
Благодарно взглянув на него, Хасай поспешно взобрался в кабину. Только после этого председатель обратился к Айхану:
- Айхан-гардаш, что же ты скрывал, что обладаешь столь ценной профессией? Давай-ка мы сразу пошлем тебя в бригаду механизаторов! - При этих словах он искоса посмотрел на Мардана, как отнесется к этому бригадир садоводов? Но вместо него заговорила Шахназ:
- Во время войны ты, наверное, танкистом был, Айхан-гардаш?
Айхан не успел ответить, как почувствовал, что Шахназ еще о чем-то хочет его спросить. Интересно, будет ли конец этим вопросам?
- Да, был и танкистом, - неохотно ответил он, мысленно прося прощения за эту "маленькую ложь".
Глубокие борозды в пахнущей влагой земле были такими же каменистыми, как жизнь самого Айхана, и черными, как следы от ожогов на его руках. Эти камни и кочки, черные расщелины, трещины, опускающиеся с Карадага, были освещены солнцем. Когда же оно проглянет для него?
* * *
Откуда-то сверху, из потустороннего мира, где грохотали трактора, донесся знакомый голос:
- Добрый вечер, дядя Айхан!
Как только сквозь ветви ивы, нависшей над родником Шахназ, он увидел Эльдара, у него сразу улучшилось настроение. Эльдар одной рукой размахивал портфелем, а другой - приглаживал только что намокший в холодной родниковой воде чуб.
- Эльдар, это ты? Рад видеть тебя. Где ты пропадал, я соскучился, лаоково проговорил Айхан.
- Ужасно устал. От самой школы бежал.
Эльдару не терпелось выложить все школьные новости. Из них Айхан мог заключить, что их учительница географии Фарида-муэллима - самый прекрасный человек на земле. А сегодня с ним произошла очень смешная история. Фарида-муэллима вызвала его к доске и попросила рассказать, что они проходили на прошлом уроке. Но он молчал. Тогда Фарида-муэллима велела ему подойти к карте. "Ты можешь показать на карте, где Азовское море?" Эльдар взял у нее из рук указку и показал на Азовское море. И при этом хотел добавить: чего же тут трудного, ведь в Азовское море упал самолет Эльдара Абасова. Фарида-муэллима открыла журнал и поставила ему пятерку.
- Дядя Айхан, ну что вы на это скажете?
Айхан мысленно перекинулся в свое детство, оставшееся там, на том берегу военной грозы. "Профессору естествознания" с того берега хотелось проникнуть в сердце "ученого географа" на этом берегу, поднять его и прижать к груди. Какой все же странный этот мир! Вместилище таких разных людей, но вместе с тем и таких родственных душ.
- Дядя Айхан, - вдруг осмелел Эльдар, - вы были артистом? Какой у вас хороший голос!
- Артистом? У меня?
- Я проходил мимо сада Эльдара и услышал, что кто-то поет. Я постоял, послушал, потом вижу - это вы поете, и мелодия мне запомнилась и запала вот сюда, - и он указал себе на грудь. - Честное слово, я правду говорю, дядя Айхан.
Ах, как хорошо понимал его Айхан, как в эту минуту был ему близок этот мальчишка!
- Когда я услышал вашу песню...
- Это не песня, сынок, это мугам.
- А как этот мугам называется?
- "Шахназ".
- Как "Шахназ"? Ой, как хорошо! Это же мамин мугам, правда?
- Да, это мугам и твоей мамы, и твоей бабушки, и твоей прабабушки.
- Моей прабабушки? Как это? Вы ее видели?
- Нет, она жила очень давно.
- А тогда откуда же вы знаете, что это мугам моей прабабушки?
- Я узнал это из самого мугама. Ведь и у мугама есть свой язык.
- Правда? Вы научите меня этому языку?
- Конечно, научу. Я хочу, чтобы ты понимал язык всего на свете: камней, ветра, лесов, водопадов.
- Научите меня, дядя Айхан, научите. Тогда я и по маминому предмету получу пятерку.
- Научу, но с одним условием. Ты должен запомнить: чтобы чему-то научиться, надо это крепко любить.
- А я и люблю травы, деревья, цветы, нашего Алабаша.
Айхан улыбнулся.
- Все это хорошо, а теперь послушай мое второе условие. Надо любить, еще не ведая секрета того, что ты любишь.
- Правильно.
- Ну, раз ты согласен, делаем такой вывод: чтобы полюбить, надо изучать, чтобы изучать, надо полюбить. Ясно?
- Ясно, - неохотно согласился Эльдар, и Айхан понял, что ему пока еще ничего не ясно. - Дядя Айхан, вы говорите, и у камня есть свой язык? А раз так, значит, и у Гылынджгая тоже есть свой язык?
- Конечно, а как же?
- И вы знаете этот язык?
- Немного знаю. А что?
- Вы понимаете, дядя Айхан... - Эльдар вдруг заволновался. - Несколько раз, когда я проходил мимо Гылынджгая, мне что-то чудилось. Однажды я так испугался, что бежал бегом до самого дома. И маме от страха ничего не сказал.
- Напрасно ты испугался, сынок, ты не должен ничего в мире бояться...
- Не то чтобы испугался... дядя Айхан.
- Знаю, ты не трусишка... наверное, тебе показалось. В общем, все это потому, что ты не знаешь языка тех скал,
- А когда же вы меня научите?
- Когда захочешь.
- Прямо сейчас...
- Во-первых, человек не может в одну минуту, да притом одновременно, постичь язык и скал, и рек, и селя, и гор... С ними надо чаще видеться, подружить. А во-вторых, ты идешь из школы, вот и пойди домой, поешь, потом попроси у мамы разрешение, и мы вместе поднимемся на Гылынджгая. Договорились?
- Договорились! Я сейчас... Вы здесь подождете?..
Через полчаса они уже бродили среди зубчатых каменных глыб Гылынджгая. Эльдар был его проводником. Айхан помнил здесь каждый камень, каждую скалу. Он прислушивался к голосу вечернего ветерка, кружащего над каменными зубцами, - пытался разгадать, о чем он поет. Он был уверен, что и скалы и горный ветер имеют свой язык, и его должен рано или поздно познать Эльдар.
Они обошли выстроившиеся в ряд на склоне Карадага скалы, напоминающие человеческие фигуры, и уселись передохнуть на плоском камне.
- Вот какое дело, Эльдар... - начал Айхан. - Хоть я и впервые на Гылынджгая, скалы не встретили меня как чужого, они поведали мне свои радости и свои беды.
Широко раскрыв глаза, Эльдар слушал.
- Они рассказали о том, что в очень давние времена здесь жили храбрые люди. Это была огромная страна с высокими горами и низвергающимися водопадами, с золотистыми пшеничными полями. В поднебесье парили здесь орлы, по степям носились джейраны. Узнав об этой прекрасной стране, о ее богатствах, на нее напали враги. Этих врагов было много, они наступали словно саранча и были голодны, как черные ястребы. Пока люди опомнились и взяли в руки мечи, разбойники разрушили их жилища, превратили цветущую землю в пустыню. По рекам вместо воды потекла кровь. Детей и стариков рубили мечами. Чтобы справиться с вероломным врагом, люди обратились за советом к аксакалу.
"Укажи нам путь, о мудрейший", - попросили они.
И он отвечал:
"Я укажу вам путь, о люди, но путь этот будет очень трудным".
"Мы выдержим, - сказали люди. - Мы на все согласны. Только бы справиться с врагом".
И тогда мудрейший сказал:
"Существует только один путь: пусть самые храбрые воины пожертвуют своей жизнью и превратятся в неприступные скалы".
