Шломо Вульф - Право выбора
7.
"Как это нет?! - надрывалась в трубку Алла. - Ты хоть соображаешь, что ты говоришь мне, матери, кретин? Я же ничего не требую, скажи мне только одно: он с тобой или нет? И перестань мне врать, под-донок!" "Честное слово, Алик! Клянусь..." "Слушай, он у-е-хал к те-бе! Он улетел один, зайцем... Господи, если ты не врёшь, то он уже, скорее всего, в колонии малолетних перступников... Его уже насилуют всей камерой... Боже, Боже мой, как я не успела его увезти из этой проклятой страны!.." "Алик, что ты вообразила! Я его найду, не плачь, слышишь? Я немедленно позвоню в Хабаровск, в аэропорт... Его же не могли ссадить в воздухе..." "В каком воздухе? Что ты там бормочешь, инфантильный идиот? Я тебе в десятый раз, тупица, объясняю, что..." "Заткнись," - тихо и внятно сказала Инга, вырывая трубку у Юрия. "Что, простите? - растерялась Алла. - Кто это? На линии! Кто-то подключился к разговору. Проверьте, пожалуйста..." "Линия в порядке, женщина, - раздался металлический голос. - Говорите?" "Боже, Юра, кто это там?.." "Юра - не идиот, не кретин и не тупица. Это ты сама - хамло питерское, - с возрастающим изумлением услышала Алла тот же женский голос и борьбу за трубку. - Серёжа твой уже у своего отца, слышала? И оставь Юру в покое. Займись воспитанием кого-нибудь другого. Мы тебе сами позвоним. Ты всё поняла?" "Юра, да не молчи, ты..." "Ещё что-нибудь гавкнешь, повешу трубку, - ускользала от Юрия Инга. - А оскорблять при мне прекрасного Человека, моего мужа, никому не позволю. Учла? Тогда говори с ним, но осторожно, я тут рядом!" "Юра? Кто это?" "Инга..." "Что ещё за Инга, Господи?.." "Моя... жена." "Ты женился?! Когда?" "Не важно. Минутку... Инга, откуда ты знаешь о Серёже?" "Так они с Кешей у нас." "С Кешей!.. - задохнулась Алла. - Так это... это Кеша его увёз, а Кирюшку просто подговорили наплести мне, дуре, всякие небылицы... Ну, подлец! Все вы подлецы... А, теперь я поняла... Это ведь очередная грязная провокация КГБ... Но вам всем это даром не пройдёт! Завтра же весь цивилизованный мир... Вы за всё ответите, вы..." "Ленинград прервал, мужчина, - сказала телефонистка. - Там что-то случилось, по-моему." "Девушка, милая, спросите, Бога ради, как она там?" "Минуту... Дежурненькая, аллё-у... Ленинградочка, проснись-ка. Ага. Ага. На скорой увозят? А живую хоть? Аллё-у... Мужчина, аллё-у, вы слушаете? Живая ваша женщина, спазма у неё, а так ничего. Тёплая ещё..." Юрий перевёл дух. Только теперь он сообразил, что всё это время в трубке дышал кто-то третий, даже рисковал изредка простуженно пошмыгивать носом. "Что за чертовщина? Мужчина какой-то стоял с ней рядом там что ли?" "Если бы! - невесело усмехнулась Инга. - Тебе от сына предстоит узнать такое... Так что скоро мы все будем, как говорится, под колпаком у Мюллера." "Инга, мне и так досталось. Так ты хоть... Что он там, ранен что ли?" "Сержик? Да нет, он в полном порядке. Уже вымыт и накормлен. А вот благоверная твоя бывшая... Короче, она у тебя теперь - активная сионистка, в отказе. Помнишь мы "Голос" у моих папы с мамой без глушилки слушали, так это про них. Мировая общественность требует, сенаторы американские Брежневу пишут и так далее. Из школы её выгнали. Она теперь почтальон, антисоветчица и без пяти минут израильтянка. Так что папа мой как в воду смотрел..." "А мы-то при чём?" "Очень даже при всём. По закону ты должен вернуть Серёжу матери. Раз. Они уезжают в Израиль практически без права переписки, если ты не хочешь неприятностей, которых у тебя и без КГБ выше головы. Два. Ты, судя по всему, без сына жить не сможешь и постепенно сам созреешь для эмиграции. Три. А я не могу жить без тебя... Кроме того, я, оказывается, по их законам, настоящая еврейка, как это ни странно при моей славянской внешности и таёжной биографии. Вот мы и на пути туда же. И хорошо бы, кстати. А то нам всем в этой цитадели всемирного счастья скоро жрать совсем нечего будет..." "Чушь всё это, Инночка! Я уже настроил себя, что та семья для меня потеряна. И от сына уже начал отвыкать. Единственный ребёнок не только по закону, но и морально должен оставаться при разводе с матерью. Он её очень любит. И она его... Она вообще совсем не злая, нервная только очень. У неё Железная Гвоздя..." "Директорша?" "Уже знаешь? Так она у Аллы всю душу вынула. Сержик пусть погостит у нас немного и с Кешей вернётся. Это решено. А нас с тобой их сионистские дела никак не касаются. В Комсомольске сионистов и разных отказников я вообще не встречал, кроме... Ну этого, Фридмана, я тебе рассказывал. Но уж он-то, если на кого и похож, то уж никак не на диссидента. Кстати только окончились мои сны про тебя и веник, как начались сны про Израиль. Такие же утомительные и нелепые, но как там, во всяком случае, во снах красиво! Боже, какой же это сказочный мир!.." "Вот и отлично. Всё, как говорится, к лучшему... Глядишь, со временем воссоединимся. А что? Отец к сыну. И больше никаких очередей за мылом..."
***
"Вы только, пожалуйста, не волнуйтесь, Ури Эфраимович, - мягко начал полный мужчина с лицом детского врача. - К вам лично, как и к вашей новой семье, наш разговор не имеет никакого отношения." "Я понимаю, вас интересует Алла и её окружение, но я уже много месяцев не..." "Простите, что я вас перебиваю, - вступил в разговор второй, которого Юрий про себя сразу назвал "иезуитом". - Но и не это является предметом нашей беседы. Нас интересуете только вы, как честный советский человек, патриот нашего социалистического отечества. Мы знаем, что вы покинули Ленинград чисто по семейным обстоятельтсвам, не имели и не имеете никаких контактов с антисоветскими элементами и являетесь советским интернационалистом. В то же время, как учёный еврейской национальности, вы волей-неволей являетесь предметом пристального внимания израильской разведки и её пособников сионистских организаций." "Я понимаю... В связи с массовым выездом, евреи потеряли доверие государства..." "Напротив, - возразил "детский врач", доверие возросло. Никто, кроме лиц еврейской национальности, не имеет сегодня возможности легально покинуть нашу Родину. Но советские евреи, тем не менее, в массе не поддались сионистской пропаганде. Вызов из Израиля получили сотни тысяч людей, а заявление на выезд на ПМЖ, в плане "воссоединения семей", подали десятки, может быть сотни. Мы гордимся нашими гражданами вашей национальности и верим вам всем, может быть, даже больше, чем некоторым другим нацменьшинствам, особенно прибалтам." "Тем не менее, - добавил "иезуит", - израильские спецслужбы имеют на учёте всех вас. Особенно учёных, культурных и общественных деятелей." "Они нуждаются в наших учёных? - удивился Юрий. - Я читал об этом сбежавшем в Америку физике... забыл фамилию. Так он там работает не то портье, не то швейцаром." "Правильно, - криво улыбнулся "иезуит" и обратился к "врачу": - А ведь у него совершенно правильное политическое понимание ситуации! Так вот, активность израильтян, как авангарда мирового империализма, направлена не на созидание своего сионистского образования на арабской земле, а на разрушение нашей с вами Родины. Чтобы лучшие люди нашей науки, техники, медицины и культуры покинули свою страну и тем самым нанесли ей огромный материальный и моральный урон. Дальнейшая судьба этих людей сионистов совершенно не интересует. Я вам дам прочитать, под расписку, это для служебного пользования, вот эту "Белую книгу". Здесь письма бывших советских граждан, поддавшихся грязной и лживой пропаганде сионистов. Почитайте вместе с вашей прекрасной молодой женой, проведите в студенческой группе, куратором которой вы являетесь, политзанятие о сионизме. И сами для себя сделайте вывод." "Вывод о чём?" "Мы вам доверяем Ури..." "Я Юрий Ефремович, если угодно." "Но по паспорту..." "Так вывод о чём? О вашем доверии?" "Можно сказать и так. Нам нужна помощь лучших из наших советских граждан..." "То есть вы предлагаете мне..." "Да он прямо на лету хватает! - восхитился "иезуит". - Вот именно. Стать нашим помощником." "И как я у вас буду называться? Сексотом? Фискалом? Стукачём? Провокатором охранки?.." "Ну вот, - искренне огорчился "доктор". - От вас даже слышать такие слова нам оскорбительно. Вы будете разведчиком. Бойцом невидимого фронта. Защитником народа от его злейших врагов." "И, прежде всего, своего, еврейского народа." - добавил "иезуит". "Я могу подумать?" "Конечно, но чем дольше вы будете думать, тем хуже для вас." "То есть вы мне всё-таки угрожаете?" "Понимаете, мы далеко не каждому делаем подобные предложения. Но если оно уже сделано, вы являетесь носителем доверенной вам государственной тайны, ограничивающей, скажем, турпоездку за границу, продвижение по службе, поддержку партийных органов, которой вы неизменно пользовались в нашем городе. Вам это нужно? А взамен, в случае вашего согласия, вы становитесь нашим доверенным лицом со всеми возможными в вашем положении привелегиями. И ради чего вам отказываться? Неужели вам интересы нынешних сионистских друзей вашей бывшей жены дороже благополучия вашей юной русской супруги? Порасспросите сына об окружении Аллы Хадас и сделайте вывод о моральном облике этой публики..." "Вот что. Я прочитаю эту вашу "Белую книгу". Порасспрошу сына. И посоветуюсь с женой. Это можно?" "Даже нужно. Но потом Инга Игнатьевна не должна быть в курсе наших с вами операций, если вы будете с нами работать..." "Надеюсь, пока я свободен?" "Какой может быть разговор?" Весь дрожа, Юрий вышел из безликого гостиничного номера, куда он был накануне звонком на кафедру приглашён на беседу. Так вот как буднично и респектабельно, оказывается, ЭТО сегодня делается, думал он, проходя по пустынным в утренние часы коридорам и лестницам. Никаких тебе иголок под ногти и прочих шалостей. Но никакого возражения они не потерпят. Мягко стелят... Профессионалы. А Инга, скорее всего, уже беременна. "Лишат поддержки". То есть сделают всё, чтобы отравить жизнь, если я откажусь. Знают, что у меня вот-вот защита докторской, и мне как воздух нужна именно поддержка, а не тайное и умелое противодействие. Что же эта за книга, изданная политиздатом, но для служебного пользования? Какое отношение к этим играм имеют мои студенты, среди которых нет ни одного еврея? И кто это меня рекомендовал? Да уж не тот ли же Альтман? Разоткровенничался я тогда с ним, а зря. А этот Фридман... Ладно, пока что нам с Ингой предстоит пикантный ужин с Хвостовыми и Кешей...
