Кира Эллер - Кома
В десять его все еще не было. В одиннадцать тоже. Мобильный предательски издевался, выдавая гнусным голосом одну и ту же фразу: This is the recall service for the number xxx-xx-xx, the holder is out of the reach or shut down, please wait for the diversion....
В полдвенадцатого тишину нарушил телефонный звонок. Я подняла трубку, но еще долго не могла ничего разобрать - слышался вой, крики, вопли и истеричные всхлипывания. Звонила Мон. Успела я разобрать только адрес перекресток Рижского шоссе и улицы 9 Мая, и спутанные слова -приезжай, быстро, ужас... а потом все оборвалось. И сердце у меня оборвалось тоже... Тот самый перекресток, где погиб Индре... Как угорелая я вылетела на улицу, а в голове билась навязчивая ассоциация: Индре - Иде, Иде - Индре. Как похоже звучит....
Такси не доехало до места пару кварталов - все было оцеплено полицией. Над перекрестком висело алое зарево, выстроились в ряд штук шесть пожарных машин, реанимация, подъезжал отряд спасения с какой-то жуткой техникой и десятки, десятки полицейских. За ограничительной линией собралась толпа зевак и уже понаехала пресса. Мне ни за что в жизни не попасть бы в оцепленное кольцо, если бы не Мон. Она была внутри, истерически рыдала, рядом с абсолютно белым лицом стоял Кукс. Увидев меня, она закричала еще громче, стала показывать на меня пальцем и объяснять, после чего меня впустили. Я попыталась пройти подальше, но Эдгар перегородил мне дорогу.
- Кей, - тихо произнес он, - не ходи. Поверь, тебе этого лучше не видеть. Пожалуйста, не хоти туда.
Он попытался меня удержать, продолжал что-то говорить, но бесполезно. Я хотела знать, что там произошло.
Эдгар был прав, лучше бы я никогда в жизни этого не видела... В том месте где на Рижском шоссе был поворот к мосту, от бордюра была пропахана чудовищная колея, которая уходила вниз, к железнодорожным путям. Стоял как-то покосившись товарный состав, и, как будто пожизненно впечатанная в его бок, груда дымящегося металлолома. Все, что осталось от белой "Хонды". Иде в ней уже не было.
- Он еще жив? - тихо спросила я Эдгара. Хотя прекрасно понимала, что после такой аварии это нереально.
- Как ни странно, да. Его увезли минут десять назад в первую городскую, он тяжело вздохнул.
- Значит, авария произошла совсем недавно? - спросила я.
- Нет, - прошептал Кукс, - он разбился около одиннадцати. Спасатели потратили минут сорок, чтобы вытащить его из этой мясорубки. Сама видишь, всю машину пришлось разрезать, слишком сильно его зажало внутри.
Моника не переставала кричать. Такой истерики я никогда у нее не видела. Странно, но мне кричать не хотелось, не было слез, просто какое-то дикое оцепенение. Все эти крики, вой сирен, хрипы полицейских раций и вспышки фотоаппаратов - все казалось нереальным и искусственным, как в кино про катастрофы. В душе было пусто, лишь мозг автоматически фиксировал все происходящее вокруг. Размахнувшись, я отвесила Монике затрещину, если и дальше так пойдет, она свихнется от общего психоза. Она мгновенно замолчала и больше я от нее ничего не слышала. Повернулась и пошла прочь, где-то тут я видела такси...
В реанимационном отделении первой городской тоже было шумно, все куда-то бежали, у стойки толпились люди. Кажется, Иде в последнем полете зацепил пару машин... Стоило мне подойти, как все расступились. Из них я была, пожалуй, самой спокойной, но именно это так всех пугало. Эта немая обреченность и пустота заставляли людей уходить с моего пути, пряча глаза. Дежурная медсестра, едва услышав фамилию, опустила глаза в пол, ее руки нервно теребили груду бумаг на столе, зацепили графин с водой и тот с фатальным звоном разлетелся на куски. Не выдержав, она просто указала мне направление пальцем и прошептала: Вторая.... Глаз она так и не подняла.
Он был еще жив, если это можно назвать жизнью. В сознании до больницы его так и не довезли, он погрузился в кому едва оказавшись в машине. Только зав. Отделением осмелился сказать мне правду в лицо: его смерть - дело нескольких часов, в крайнем случае суток. Надежды не оставалось никакой, кости как из мясорубки, обширная черепно-мозговая травма, сломан позвоночник... Список был бесконечным. Мне даже дали на него посмотреть - сквозь стекло, потому что внутрь не пускали. Хотя трудно было что-либо разглядеть под паутиной проводов и аппаратуры. Я по прежнему молчала, по-прежнему не плакала. Это меня не спасло бы... Пожав руку главврачу, я вышла из больницы, села в ожидавшее такси и поехала домой. Тихо и методично отключила все приборы, застелила постель и взяла ключи с полки. Оглянувшись на прощание, заперла дверь и направилась к Солнечным домам.
Все было так, как мы оставили. Наши немытые чашки сиротливо стояли на кухонном столе, а в прихожей валялись его тапки. Я подошла к камину и по очереди опустила фотографии изображением вниз. Трое, двое... один.
Быстро и четко закрыла все окна, заперла входную дверь и открыла газ. Прихватив его рубашку с кресла в гостиной, я поднялась в спальню и улеглась с ней на кровать. Большего я ничего уже от жизни не хотела.
Я снова стояла в длинном людском хвосте на пути к башне. Вот только на этот раз я знала, что уже не проснусь и так просто все это не закончится. Разумеется, я давно догадалась, что это за здание. Не что иное, как небесный терминал, где происходит сортировка на плохих и хороших. Наши предки и религиозные деятели совсем иначе нам это описывали... Я подняла голову наверх, стараясь увидеть, сбылась ли вторая часть моего сна. Кабина стояла под облаками, безнадежно застряв. Вот только теперь я знала, кто тянет меня наверх.
Чем ближе подбиралась моя очередь, тем яснее прорисовывались лица соседей, местность и детали, поначалу все будто было покрыто легкой дымкой. Оно и понятно - чем лучше я вижу и ощущаю себя тут, тем глубже меня затягивает смерть. Чем ближе я к сортировщику, тем труднее вернуться назад. И вот час пробил. Двери распахнулись передо мной и я сделала то, на что не решалась раньше. Один-единственный шаг в смерть.
Кабина дрогнула. Я вдруг испугалась - куда она меня повезет? Вверх или вниз? Помнится, я никогда не была пай девочкой. Хулиганила и ругалась, прости, господи. Только не вниз, пожалуйста, только не вниз. Иначе вся моя затея будет напрасной.
Я поднималась все выше и выше, туман и сырость постепенно рассеивались, уступая место слепящему свету. Кабина поднималась плавно, движение почти не ощущалось, было видно кто ехал в соседних кабинах и где выходил, но все больше людей оставалось внизу, а я все продолжала подниматься. На горизонте постепенно вырисовывался огромный мегаполис, с иглами небоскребов пронзающих неземное небо, если это вообще было небо... Я была настолько поражена видом города, что не заметила, как кабина остановилась, прямо рядом с той, застрявшей. Очнулась только когда за спиной тихо зашуршали открывающиеся двери. Я вышла в просторный мраморный холл, очень похожий на любой другой в офисных строениях. Кожаные диваны, кресла, мягкий ковер на полу, в углу журчал стилизованный фонтанчик. Рядом с тяжелыми дверями стоял столик секретарши, с компьютером и разными бумажками, все как полагается... Хотя, разве на небесах есть секретарши?
Оказалось, что есть. Массивные двери приоткрылись, и появилась типичная такая конторская крыса, тетечка лет сорока, в сером платье и с пучком на голове. Ничуть не удивляясь, она смерила меня взглядом, уселась за стол и произнесла:
- Давайте свидетельство.
- Какое свидетельство? - оторопела я, - нет у меня никакого свидетельства.
Она нацепила на угреватый нос очки в роговой оправе и еще раз смерила меня взглядом.
- Если бы у вас не было свидетельства о смерти, вас просто не пропустили бы через сортировщик. Так что не валяйте дурочку и выкладывайте свои бумажки.
- Да нет у меня никаких бумажек, - взмолилась я.
Она вздохнула.
- Вот до чего доводит нежелание примириться с собственной кончиной. Девушка, я прекрасно понимаю, что вы молоды и умирать вам не хочется. Но вы уже здесь. А значит, уже умерли. Так что не валяйте дурака и отдайте свои документы.
- А я вам еще раз говорю, что у меня ничего нет.
Она уже начала раздражаться.
- Какой служащий пропустил вас в лифт?
- Там никого не было, - сказала я, - просто двери открылись и я вошла.
- И никого у дверей лифта не было? - уточнила она.
- Никого, - подтвердила я.
Тетечка задумалась.
- Откуда вы?
- Пярну, Эстония.
- Имя?
- Катарина К.
Она быстро впечатала мои данные в компьютер и включила поиск. Секунду спустя раздался писк, она посмотрела результаты, потом на меня, потом снова на монитор.
- Вы живы, - заявила она обвиняюще.
- Наверное, пока да, - проблеяла я. Странно, разве я с собой не покончила?
Странно, что вас допустили до сортировщика, да еще позволили подняться... - говорила она, - тем более, что на этом ярусе самоубийцам не место. Присядьте на диванчик, а я пока пойду спрошу, что с вами делать, - и она снова скрылась за массивными дверями.
