Елена Ткач - Перстень старой колдуньи
И тут... На колокольне Андроникова монастыря ударил колокол. Раз, другой... Звонили к заутрене.
Рождество!
- Милая моя... - синими губами выдохнул Никита. - Видишь, дождались. Вот оно, Рождество!
Она качалась над вспенивающейся водой с помертвевшим лицом. Казалось,его подруга ничего не слышит сейчас, не соображает.
Но настойчивый благовест достиг и её слуха. Она открыла глаза... и дико закричала.
И тут Никита понял, что сейчас она свалится от испуга, потому что все, что она прежде делала, происходило с ней как бы во сне... в трансе.
- Держись за меня! - крикнул он. Но крика не вышло, потому что он сорвал голос...
- Я... дер...жусь... - еле слышные звуки в ответ.
Он кое-как взобрался на верх чугунного парапета, укрепился там, крепко обхватив ногами перила, потом втащил её за собой и потянул подальше от воды - кземле. Оба ничком повалились на землю - в снег. Женя лежала с закрытыми глазами - лежала как мертвая. И задыхаясь, стуча зубами, он все-таки постарался сказать ей главное. Сказать, чтоб у неё достало сил, чтобы вернуться. В жизнь, в город... к нему.
- Женька... твоя мама... её убила эта гадина - твоя тетка. Она колдунья. Она хотела, чтобы и ты... И кольцо это - оно не мамы твоей... с его помощью она тебя удерживала... ну, теперь ты понимаешь. Она же все время врала тебе, эти нелюди - они же ведь не живут! Вспомни скамью Врубеля. Ты тоже сможешь так! А может быть, даже лучше. Только ты не сдавайся, слышишь? Никогда. Этого они и хотели... чтобы никогда... ты не стала... собой.
Тутспособность что-либо ощущать изменила ему, и он провалился куда-то. А когда очнулся увидел, что Женя - его любимая и свободная Женька спала на снегу, положив голову ему на плечо.
И улыбалась во сне.
А на колокольне Андроникова все звонил благовест, славя наступившее Рождество.
Очнувшись, они из последних сил добрели домой. Никитины родители больше не охали - поняли, что с ребятами что-то серьезное произошло. Они решили, что те сами им все расскажут. Промыли перекисью, помазали винилином и забинтовали ожогина руках сына. Напоили его подругу горячим чаем с малиной. И положили спать: Женю - в Никитиной комнате, а его - на полу в гостиной. Там, на диване уже спал дядя Сережа. Спал, положив начинавшую седеть голову на изодранную руку.Спал победителем!
- У Сергея Александровича жена с детьми в Рыбинск уехала. Он их на разведку послал - дом на острове покупать! - шепнула мама, целуя сына и поправляя край сбившегося одеяла.
- Мам, какой Рыбинск? Какой остров? У них же дача в Химках есть... сквозь забытье пробормотал, улыбаясь, Никита.
- Ну, это ближняя. А то будет дальняя, - Ольга не выдержала и расхихикалась совсем как девчонка. - Ну, ты ж понимаешь, дядя Сережа не угомонится, пока себе новую головную боль не отыщет! Знаешь... - она чуть-чуть помедлила и погладила его руку. - А твоя подружка... Женя... кажется, у неё очень хорошая улыбка.
- Да! - блаженно потянулся Никита. - Ох, мам... мне так хорошо!
Он хотел что-то ещё сказать, но уже проваливался в необъятные перины снов, которые спешили к нему. Чтоб он мог отдохнуть и завтра встретить праздничный день сулыбкой...
Всех пригрел ипримирил этот дом в Сыромятниках - в старинном районеблиз Яузы в центре Москвы... Дом, в котором случаются чудеса.
А впрочем, они в каждом доме случаются. Просто надо в них верить и ждать. Ивсегда оставлять для них щелочку чуть приоткрытой. Не дверную щель - нет! Там, в душе...
А старуха... В ту самую ночь под Рождество в доме старухи случился пожар. Все сгорело: и старинная мебель красного дерева, и драпировки, и снадобья, и рояль с тараканами... но ни тела, ни золота, ни камней драгоценных нигде не нашли.
