Марина Цветаева - Том 3. Книга 1. Поэмы. Поэмы-сказки

Горит огонек.
Дымит котелок.
Последний паек.
Последний чаек.

Сказать тебе в тай?[74]
Был кофеем чай
Тот. Кровь бережем:
Овес пережжен —

то кофий тот. Не в том, брат, сок,
Что — чай, а в том: прощай!
Овес, а то и кипяток
Пустой: прощай — так чай.

Посапывает — послухиваем.
В упор затянув ремень,
Сидим, сапожком постукиваем:
Сиденья последний день.

Посапывает — покипывает
Котел — не спускаем глаз.
А сердце тоска пощипывает:
Землянки последний час.

Ждала же нас! блюла же нас!
Юнец — (гудит как шмель)
— Уходим раз, не ляжем раз,
(Огонь) — гори, постель!

Охапинами, вязáнищами,
В костровый огонь — вдова,
Заслуженная, лежаночная
Сухая летит трава…

Краса ж у нас! жара ж у нас!
Юнец — кураж и грусть —:
— Уходим раз — не ляжем раз —
Никто не ляжет пусть!

(Тем Турция — серп, тем Сербия — крест:
Погост найди, где русского нет!)[75]
А в сердце тоска посверливает,
А в печке трава похрустывает.

Ни хлеба нет, ни обуви нет —
Раз вера есть — так Армия есть!
А в глотке сольца поскребывает,
А в трубке зола помаргивает.

Моргнет — и нет. Убьют — или нет?
Забыт — или нет? — Кипит — или нет?!
А в брюхе камса побуркивает,
А в печке трава попыхивает.

Но благу ли быть, но худу ли быть —
Злей худа нет, чем старому жить!
А в сердце — Москва погудывает,
А в печке — трава погарывает.

Ни мыла нет, ни бани-то нет —
Белей найди, чем Маркова рать!
А в сердце — Москва позванивает,
А в сердце — Москва поваркивает…[76]

(Слились — как в хоре голоса,
Как в пряди волоса:
Москва — тоска — камса — сольца —
Травца — шпорца — кровца.)

Вскипит — так пить, не бороду ж брить!
Ни чая нет, ни чайника нет.
А глотку камса подёрывает,
Вскипел корнет: — Вскипай, наконец!

Залить тоску — камсу — сольцу —
Залить растраву — всю!

И странный, брат! Аль чванный, брат?
Народ — чуднóй народ!
Как ванны ждать, как манны ждать,
Вскипел — никто не пьет!

Один: — Да нам и Лазаря
Не спеть, коли кишки
Не смазаны! Обязаны —
Всé! Ваши котелки!

Есть — одуванчиком цветок
Русь называет тот.
Так капитан на кипяток
Дул из обеих щек.

— Дуй, капитан!
Весь чтобы чан
Выкачан! вся
Чтоб и камса

Съедена!
Ибо пос — лед — няя!
Пей до дна!
Пей до дна!
Пей — до — дна!

Од — на струна —
Единый оборот.
Скорей стрела
Магнитная сморгнет —

С севера.
— Гей, жена!
Гей, родна!
Пей до дна!
Пей до дна!
Пей — до — дна!

Кам — са наш хлеб!
Тра — ва наши дрова!
Ни крох, ни щеп!
Примета такова:

Пускаясь в бой,
С собой — и за собой —
Крохи не брать,
Крохи не оставлять.

К сведенью:
Мать одна —
Смерть одна!
Пей до дна!
Пей до дна!
Пей — до — дна!

И жарко, и жалко, —
Чаям-тебе-чай!
Жестянка — лежанка —
Землянка — прощай!

Пять дней тебя рыли,
Сто дней в тебе жили,
Ночей в тебе — выли
хоть! кляли хоть! — спали
всё ж…

Ни Богу, ни штабу не жаловались.
Как с шубой, как с бабой слежались, сжились.

Проедут тачанки —
И нам черёд-скор.
Чем так-то в молчанку —
Подтягивай, хор!

«Многоводная, обильная,
Разлилась и вдоль и вширь,
Эх, Кубань ты наша родина,
Вековой наш богатырь!»

Просторы мчат
Саперы мчат
Костровый чад
Махровый чад[77]

— Который час?
— Который час?
— Который час?
— Да скоро ль, черт!

— Запаздывают!
— Запаздывают!
— Да час, говорят,
Назад, говорят,

Как сверены!
(Беременных:
«Скорей бы уж!
Что с временем?»)

Сказ, Перекопский Патерик
Творю — чиста моя корысть.
Одна душа на четверых,
Одни часы на четверых.

(Слушай — сказ!)
Дело — темь.)
Выход — в час.
Время — семь.

— Юнкер, сядь!
Пальцы в счет.
— Целых пять
Битых — черт!

(Черт — коли с мýкой —
Тож Аллилуйя —
Богу!)
  — А ну-ка —
На боковую?

Наш север — край,
На север — стай
Путь, север — шпор
Звон, север — стон…

Последний пай
Последний чай
Последний хор
Последний сон.

— Вставай! вставай! вставай! вставай!
(Всé в раз — кого ж будя?)
— Седлай! седлай! седлай! седлай —
Пеш, самого себя!

Повалка — ввысь, стоянка — в рысь,
Распашка — в сбор, растяжка — в склад.
Сама душа — и тá в запáх
Шинели английской до пят.

Пешéчком бьем, пешéчком мрем!
Заветный день, двухцветный блин.
Кишéчки подтянув ремнем,
Прилаживаем карабин.

Царей — царей — царей — царей
Русь, всё ради тебя!
Скорей! скорей! скорей! скорей!
Ну-с, — всё ли, господа?

Махорка? есть! На шее крест?..[78]
В карманах письма шелестят…
Последний трепетный присест.
В последний раз последний взгляд

— И юнкер с краешку присел —
Хозяина — на дом:
На ворох казначейских дел —[79]
В одном, мешки — в другом.

(Досóчку в полку обратя —
Вот радовались-то!)
Пустую полку для бритья, —
Осколки жития
Солдатского…
  А дальше — ночь,
А дальше — дичь, а дальше — степь.
А дальше — сметь! А дальше — мочь!
Последняя вязанка в печь…

Тьма тьмущая. Точно сшиты
Глаза. Веселей — закрыв.
Подводы, шаги, копыта —
Вал слухом жив, звуком жив.

Приказ не курить, не шаркать,
Не чиркать: ушами — видь!
Не ржать — лошадям, не харкать —[80]
Людям: не дышать, не быть.

Вал. Выпаливший кофейник —
Вал! Кипь через все краи.[81]
Разбуженный муравейник —
Вал: белые муравьи!

И шагом — сплошной незримой
Шинелью, железной в швах,
Недвижных двуколок мимо —
Вперед — батальоны в тьмах. —

В тьму — тьмы нас! — Ужель не слышишь,
Русь? Топ как бы стад. (Враг — глух!)
На слух — полтораста тысяч,
(Каб свет — не начли б и двух!)

И шагом — таким за гробом
Идут, да за возом дров —[82]
За каждой двуколкой — с Богом! —
Шесть призрачных нумеров.

Не курить и нé
Шаркать. Ибо в тайне —
Дело. В тишине
Крайней — крайней — крайней.

Не — не — не —
(Плыл ли? спал ли? шел ли?)
В ти — ши — не
Полной, полной, полной.

Бока, чтобы не дышали,
Втянув, как флейтист — щекý…
— Каб с нашими! С латышами —
Бой! Славь в Сиваше Чеку!

Сердцá, чтобы не шалели,
Угнав далекó за Kypск…
Тьмой тьмущею как шинелью
Накрытые… Пост ли? куст?

Круп? торс? (Илиона тени —
В бой!) Вдруг, не примяв травы,
В обскок на рысях… — Кто? — Темень —
Тьме: «Конная сотня. — Вы?»

И — лошадь захохотала!
Ржет — кожу дерут! Продаст,
Тварь! Задранного оскала —
Кость. Всадного ругань. Пласт

Кнута. Заглотнула сотню
Тьма. — Всё. — И опять как в трюм.
Хорош ветерочек шлет нам
Русь: встречный — относит шум.

А шумно — шаги, колеса…
А томно — уж слух побёг,
Что — шумно! хоть мы — не босы:
Две тысячи пар сапог.

Чай пьем — в Харькове,
В Курске — к завтраку.
То-то марка-то
Марковская!

Шш… Не шаркайте!
Схватка — с картой всей!
И — не — харьковцы —
Марковцы мы!

Вперед, вперед, и — здравствуй,
Кремль! Мстить? Поклоны класть!
Сдает — сдается — сдастся
Ночь. Стоп. Колонны часть.

И чай, и чай внакладку, —
А? сколько не пивал?
Последняя оглядка
На вал — пропал — провал.

Веди, веди, Егорка —
Свет — карты поперек
Родной! У Школьной Горки
Пока что — фонарек

Горит. — В чернильной, смольнoй
Ночи — мечты игра:
— Эх кабы вместо Школьной —
Поклонная Гора!

Но до Горы Поклонной —
— Эх! — Вдруг, в двух шагах, как слон
Колышащийся… Колонна —
Стоп. Прибыли. Батальон.

В луче фонаря, под самым
Курганом — как маг — как мист —
К каким-то богам незнамым
Взывает телефонист.

Шип — и сызнова…
Сап — и сызнова…
Храп — и сызнова…

— Штаб дивизии!
— Штаб дивизии!
— Штаб дивизии!

(Последнего могикана —
Зов!) Вдоль телеграфных свай —
Безлицые великаны
С тенями по самый край

Земли.
  Всю, всю покроем
Телами — вслед теням![83]
Делами! Полк — покоем.[84]
На середину (сам —

Храм!) к сапогам и к поту
Привычный — полевой —
— Та ж пахота — пехота! —
Священник полковой.

— Братья, вот она
Ставка крайняя!
Третий год уже
Авель с Каином
Бьется. Пройдено
Сколько сот
Верст? А родина
Третий — ждет.

Вспомним: «наш Елец!»
Вспомним в Кромы тот
Въезд! Но тяжкие
Были промахи,
И, дорогу окровеня,
Золотого взамен Кремля —

Крым. Зовет же вас
Вся Русь богова —
Добровольцами!
Волю ж добрую,
Братья![85] В вечный град —

Вербный въезд!
Крепко меч держа,
Крепче — крест,
Ветвь…
  Не вóроном
В белом кителе,
Божьим воином,
А не мстителем —
В бой! — Так радуга гонит грусть. —
Да возрадуется вам Русь!

Белый пó черну в тьмах
Взлет: фуражечный взмах.
Всего множества вздох.

— Да поможет вам Бог!

Дико? После постигнете!
Рядом с спящим противником
(Завтра — долг того требовал —
Что бы ни было…)
  — не было
Кротче нас.

Отче
Наш!

Но — второго естества,
Дела речь и мира речь —
В речь духовного отца—
Отца-командира речь,
Пол — ковника седá:

— Всей родины судьба,
Чтó — наша! Миллионов
Не-красных, не-зеленых,
Чтó — наша! Поколений —
В у — даче боевой!

Командиры батальонов!
Разводите батальоны
Приготовьтесь к выполненью
За — дачи боевой!

А первые в битве бьются —
Сердца. До ушного звону!
Вполголоса подаются
Команды, и батальоны
Расходятся.[86] — Тихо. — Выход,
Ты?! — Что? — Да не может! — Есть.
Бр’т! Огненная шутиха —

Вверх! Раз! Ну и два-с! И несть
Им счету. Твоя палитра,
Ад! Вдруг — не в ушах — в груди —
Звук: — Проволока проби — и —
та! Проволока проби —
та проволока! Кто не был —
Тот нé жил.
До мига, когда все небо
Мигало, а мы так не
Сморгнули, до звезд — столь ярких,
Что — свет или слезы льешь?
Эх, млад-командир-свет-Марков —
хват — ты-то не дожил что ж?!

Стой! стой!
В меховой папахе,[87]
В прос — той
— Медведскую брал —
Куртке — той!
Вдоль пáхоты — пахарь —
Не Толстой,
Марков-генерал.

Млад! млад!
Ни морщин, ни плеши.
Хват — рад
С чертом хоть с самим!
Сол — дат:
Вдоль пахоты — пеший.
Сват, брат
Марковцам своим.

Край — Русь!
Нету перестарков!
Há, Русь, —
Пока красовит!
Мертв — бьюсь!
То генерал Марков
На — Русь —
Марковцев своих.

Уши вырастут у безухого —
Загудело, запело, забухало!
Еще громче, чем под рубахою
Заработало, забабахало.
Справа слева все небо в заревах!
«Воробьиная ночь» сказали б
  — бáх
Барабах! — да кони ржут —
Каб вообще говорили что-нибудь,
Кроме: Господи всеблагий!

Господи всеблагий!
Гос — по — ди!
Помоги! Господи
Помоги! Господи
Помоги! Гос — по — ди!

Мощь-то Божья — вó — велика!
Осто — рожней! Проволока!

Помощь — Твоя — скорая:
Вот уже по ту сторону,

Проволоки. — На Руси? — На Руси!
Крым! уже за шеломяном еси.[88]

Через день — катились вскочь
Те — текай-откатывай! —
Стало ведомо: в ту ночь
Мая двадцать пятую

Семью тысячами — жив
Бог! Глядел-не смаргивал! —
Бита нá голову их
Девятая Армия.

В солоноводных Сивашах
— Латышки, плачь об латышах! —
Осиротили латышат,
Перетопили
  — лотошат
Ведь! никуды ж ведь! никаков
Латыш — ни их, ни наш.
Навеки вечные веков
Слились: латыш: Сиваш.