Александр Чесноков - Такие дела
- Раньше надо было думать, когда под крышу его брал. Я тебе уже говорил: деньги - важная вещь, но в этой ситуевине теперь не самая главная. Что обо мне скажут - верну я тебе твой же вопрос - если я отдам свое чужим пацанам, в данном случае вашей "БЕРЕЗЕ"? Помнишь, как у Шолохова: "жену отдай дяде, а сам иди к...". Кто я тогда - для них - буду? Они мне верят, но ждут от меня дел, а не подлянок. - Капо тычет большим пальцем за плечо в сторону своей свиты.
- "Поднятая целина", проблемы коллективизации - помню. Ну, значит, и меня ты должен понять. Что было раньше - ваше с ним дело. Теперь же - мы договор подписали, без нажима, по просьбе Сергея; а помимо договора - я ему слово дал. Произошло все это через несколько месяцев после того, как фирма Воронина осталась полностью без защиты. Не называть же защитой сопляков, которые, ничем себя не проявив, не по росту грабли тянули за халявными денежками? Кстати, слышали, знаем: ты в его сторону грозился.
Капо ухмыльнулся невесело, поднял на меня глаза, а взор у него, надо сказать, прямой и немилосердный:
- Не грозился, Игнат, - прилюдное слово сказал. И я его сдержу, ты меня понимаешь. Побожился. Вот так.
- Ясно. Так что нет у нас вариантов, чтобы по-божески все рассудить.
- Ну как это нет? Я предложил...
- И я отказался. Все у нас?
Капо тычет бутылкой в свой стакан и не замечает, что нарзан опять кончился. У меня на душе прескверно и у него немногим лучше.
- Может, ты еще меня на "мурманскую дорогу" пригласишь?
- Считай, Игорь, что уже пригласил.
- В принципе договорились. Сроки по трубе согласуем. Странные у тебя понятия, Игнат Федоров, о том, как по-божески разруливают...
- Какие уж есть...
Все. Закончена беседа, впереди война, пора расходиться, но сидим оба и молчим... Вроде умные оба, не отмороженные, у каждого хладнокровия за двоих, а не успели оглянуться, как судьба берет нас за шиворот, словно двух беспомощных котят, и вытряхивает на "мурманскую дорогу"...
Всякое время и сопутствующая времени среда обитания порождают свои обычаи, свой язык. Мурманская дорога реально существует и служит, в основном, для того, для чего и построена: с помощью автомобильного, гужевого и иного транспорта переместиться с грузами либо без них из Петербурга в Мурманск и обратно. Но сложился такой порядок среди питерской "братвы" - улаживать конфликты "военным" способом именно там, на трассе Питер-Мурманск. Где именно? Географически - ближе к Питеру, разумеется. Вот съезжаются с двух сторон в назначенные сроки конфликтующие стороны, вооруженные чем бог послал: от "макаровых" и ТТ, до гранатометов и "калашниковых" с подствольниками. Не брезгуют и ручными гранатами. Слово за слово, а иногда и без словесных прелюдий, - па-ашла пальба! Кто победил, тот и прав.
С одной стороны, конечно, романтика, спорт для настоящих мужчин, много впечатлений и последующих рассказов в кругу завороженных собутыльников и очарованных собутыльниц, а с другой - очень даже конкретная перспектива стать покойником или инвалидом. Или, если РУБОП пронюхает, суд и жесткие нары для большинства пойманных участников в течение ряда довольно-таки безрадостных лет. Те, кто поумнее и дальновиднее, подобной романтикой не вдохновляются - невыгодна она, а чаще всего - глупа и бесполезна по большому счету, однако иногда ее избежать не удается...
У нас с Фазером противостояние и перспектива мурманской дороги родились по серьезному поводу, но чаще к ней из-за сущих пустяков приводят ослиная тупость и спесь. Чиркнулись бортами на перекрестке две навороченные колымаги, вышли из них хозяева ругаться и оценивать размер причитающейся им компенсации, да и вошли в раж. Первый из них, отморозок Пупов, хочет во что бы то ни стало доказать свою правоту и утвердить собственную крутость и авторитет над вторым, господином Мудоевым. А тот, в свою очередь, обуреваем точно такими же помыслами в сторону "братишки" Пупова. Но это полбеды, а главная беда в том, что и Пупов, и Мудоев верховодят над изрядным количеством таких же, только еще более глупых уродов, которые благополучно едут насмерть воевать на мурманскую дорогу за разбитую фару в иномарочной телеге своего старшего товарища. И воюют, и умирают...
И тогда - горсть земли на гроб друга, клятвы отомстить, каменные стелы на могиле, где покойный Вован или Колян изображен с мобилой в руке на фоне "Мерседеса"... Я всегда старался держаться подальше от ублюдочной этой романтики и людей своих удерживал и предупреждал от нее... Но жизнь - она причудливее и неожиданннее любой сказки, любого детектива... Вот разве что "хэппи-енды" в ней почти не случаются...
Был у меня друг не друг, а очень хороший приятель, сослуживец, волевой и толковый мужик, из отставных военных. Повстречал его как-то - бедствует человек... И не в том дело, что перебивается он с хлеба на квас, хотя и жили они с женой без всякого шика, на его скудную офицерскую пенсию плюс случайные приработки и на ее мизерную зарплату. Нет, силы и разум есть у него, а приложить их некуда - вот главная беда. Человек живет и понимает про себя, что со всеми своими опытом, знаниями, умениями не востребован обществом, вроде как напрасно живет. И озлоблен он при таком понимании на весь белый свет, и друзей вроде как стесняется, но держится... Взял я его к себе - золотой человек. Работы невпроворот, да и работа не сахар (оперативная, связанная с охраной одного из рынков), но справляется без замечаний. На зарплату не жалуется, к рукам ничего не липнет... Помурыжил я его месяца этак три в достаточно жестком режиме, присмотрелся, посоветовался и начал "выращивать". Через месяц после испытательного срока он у меня директор небольшой охранной фирмы, еще через три - директор другой, побольше... Года не прошло - он стал генеральным директором (а я президент) всей ассоциации, моя правая рука, наделен всеми правами, обязанностями и полномочиями. Зарплата - от души, очень хорошая зарплата, сравнимая с моей. Мало того - большую квартиру ему купил, на его имя, в полную собственность, в центре города почти, в старом фонде после хорошего, высококачественного (само собой - нами, фирмой оплаченного) ремонта... Мобилы, секретарши, загранкомандировки, представительские расходы - даже и не вспоминаю, это обыденность, по штату положенная...
Сам я по служебному положению достиг того, что могу себе позволить ездить и езжу без особых понтов: когда на "Волге", когда на "Ниве", разве что с персональным водителем, а ему - представительский "шестисотый" выкатили, чтобы виден был уровень и возможности возглавляемой им фирмы. Я, наверное, сам шляпой оказался в той ситуации, потому что допустил рождение проблемы и ее беспрепятственный расцвет и не просчитал заранее всех возможных последствий, но кто мог подумать, что человек с прожитым полтинником за плечами вдруг рехнется на почве благосостояния и собственной значимости?
А ведь рехнулся. Началось с малого: работа такая, что постоянно в руке то бокал, то рюмка оказываются и наш... ну... пусть будет Петр Петрович Петров... и наш Петр Петрович, как я заметил (и опять же - не сразу, к сожалению), не всегда мог притормозить в этом вопросе. Ладно, думаю, человек взрослый, сам разберется - не замечание же ему делать, над душой стоять? Но пока алкоголизмом не пахнет - дело терпимое, кто из нас без греха за пазухой?
Однако стали прорезаться вещи посерьезнее: Петру нашему Петровичу все больше нравилось руководить и все меньше хотелось быть руководимым, хотя выше его по положению стоял только один-единственный служащий на всю международную ассоциацию "БЕРЕЗА" - ваш покорный слуга, Игнат Александрович Федоров, то есть - я.
А как раз в то время у меня была очень горячая и важная работа: я организовывал и запускал в работу филиалы ассоциации в Москве, в других российских городах, в дальнем зарубежье, включая Швейцарию... Ну а все внутренние дела в "метрополии", в питерских конторах, - отдал в полную инициативу Петровича. Он и действовал по своему разумению и хотению.
Ни для кого не является секретом, что у каждого первого руководителя есть своя неформальная осведомительная служба: шофер, секретарша, старый сослуживец, рядовые сотрудники, приятель, уборщица, в конце концов... И вот чувствую я - пошел разрыв в информации, несовпадение: то, что я узнаю помимо моего доверенного лица, Петра Петровича, все чаще не находит отражения в его докладах мне. Кадровая ротация помаленечку, незаметненько активизировалась: те люди, которых я лично ставил на ключевые места, переместились на другие должности, а те, которые их сменили, завязаны целиком на Петровича и не испытывают ни малейших позывов быть откровенными со мною... Ну, до поры и это приходится принимать спокойно и терпеть, поскольку невозможно игнорировать законы бюрократической природы, приведу некоторые из них:
- Каждый "Первый" в своем деле стремится окружить себя людьми, преданными ему, и только ему.
- Каждый "Первый" вне зависимости от уровня образования, интеллекта и работоспособности считает себя вполне способным быть "Самым Первым".
