Андрей Варламов - Цепная реакция
Узнав о подведомственном вору рынке, Пакуро засомневался в его причастности как к делишкам Чумы, так и к каким-либо рискованным преступлениям. Даже по расчетам весьма общего свойства рынок должен был приносить вору столь огромный и постоянный доход, что главной проблемой Крученого становилось не участие во всякого рода криминальных акциях, а легализация и вложение получаемых средств, способных, к примеру, легко трансформироваться в недвижимость под пальмами оффшорных островков, прибрежные воды которых неуклонно чернели от отмываемых на тропических берегах долларов российских нуворишей.
Однако майор Родионов, внимательно изучивший материалы по чрезвычайному происшествию в ЭКО, особо отметил показания бывшего эксперта Собцовой, касающиеся проникновения в ее квартиру рэкетиров. В показаниях фигурировали молодой румяный человек атлетического сложения и девочка, представившаяся соседкой с нижнего этажа.
Лицо девочки Собцова не рассмотрела, а вот Весло и Антон были опознаны на представленных фотографиях.
Таким образом, последнее звено цепной реакции покуда еще неведомых преступлений, совершенных, в частности, с помощью похищенного из ЭКО оружия и наверняка числившихся в категории "висяков" по разным районам столицы и ее пригородов, предстояло выявить майору Родионову. Ему же заодно надлежало разгадать тайну гибели Чумы.
Внешность майора Родионова соответствовала стереотипу холодно уверенного в себе, элегантного донельзя и чуткого, как натянутая струна, тореадора. От его предков, выходцев с Кавказа, майору достались карие, сосредоточенно спокойные глаза, тонкий нос с едва заметной горбинкой, прямые черные волосы и... неукротимо-бесстрашное устремление к победе над любым противником в любых обстоятельствах, за что частенько, как за неоправданный риск, майор получал гневные начальственные нарекания.
Первым делом Родионов установил, что Ольга и Антон уже давно не появлялись в школе, а позвонившему домой завучу неприязненный мужской голос ответил, будто подростки переезжают в другой район и данный номер телефона взволнованным педагогам следует позабыть. Без сомнения, такого рода рекомендацию дал Крученый.
Мысль о том, что старый бандюга начал подготовку несмышленышей в свои сподвижники, была очевидной... Как и факт привлечения акселератов в криминальные деяния Чумы и Весла.
С Олей Родионов познакомился на улице. Рассыпаясь в комплиментах и одновременно удивленно постигая вторым планом, что выглядит симпатичная девчонка весьма зрело, лет на девятнадцать, предложил перекусить в ресторанчике, получив на это моментальное и благожелательное согласие.
За обедом, шутливо расспрашивая, чем занимается юная красавица и где живет, услышал вялые ответы о внезапно прихворнувшей маме, лежащей в больнице, и о заботливых отчиме и старшем брате, чьими стараниями закрываются ее материальные проблемы. А вот к предложению поехать домой к внезапно возникшему возле нее кавалеру, напротив, отнеслась с живостью и с полнейшей готовностью.
- А не боишься, что буду ухаживать? - подмигивая, вопрошал коварный красавчик.
- А как же без этого? - кокетливо поигрывала она хрупкими плечиками, на которых подрагивали узенькие бретельки короткого, невесомого платьица.
- Оля! - Тон Родионова стал вдумчиво-серьезен. - Тебе всего пятнадцать лет, а не восемнадцать, как ты утверждаешь. Скажи, с какой поры ты столь легко и непринужденно соглашаешься лечь в постель с незнакомыми мужчинами?
Глаза девчонки растерянно округлились.
- А что такого... Я... Ты же сам предложил...
- А теперь я предлагаю другое, - продолжил Родионов. - Мы сейчас сядем в мою машину и поедем ко мне на работу. В РУБОП. Ты слышала о такой организации?
- Зачем? - Голос ее сорвался на испуганный шепот.
- Затем, что я очень хочу тебе помочь. Затем, что тот, кого ты именуешь отчимом, может в любой момент перерезать тебе горло, как нежелательному свидетелю. Затем, что представляться соседкой с нижнего этажа, квартиру которой заливают соседи сверху, чтобы тебе открыли дверь, а в дверь ворвались бы твои сообщники-бандиты - означает сесть рано или поздно в тюрьму. Достаточно объяснений?
На нежных плечиках появились отчетливые мурашки. Блеснули слезы в глазах, наполненных отчаянием и страхом.
- И если ты захочешь помочь мне, то обещаю помочь тебе, - заверил Родионов. - Где сейчас, кстати, этот твой якобы отчим и Антон?
- Их уже два дня нет, на какой-то даче... - внезапно севшим голосом пояснила она. - Звонили, сказали, если что произойдет... ну, милиция там... В общем, чтобы мелом входную дверь пометила... А... вы меня сегодня в тюрьму?..
- Успокойся, никаких тюрем ни сегодня, ни завтра не будет, - сказал Родионов, подсовывая под ресторанный счет деньги. - И - проснись! Кошмар закончился... Все. Поехали.
Через час она взахлеб рассказала, как "отчим" изнасиловал ее, как вовлек ее и Антона в банду, и о череде разбоев, которые под руководством Крученого осуществляли Весло и Чума, и о сгоревшей диспетчерской подпольной фирмы досуга...
Не успевая записывать потоком хлынувшие признания, Родионов, глядя на нее, словно очнувшуюся от гипноза, отчетливо представлял, что творится в душе этой девчонки.
Уже прижившаяся в ее сознании "наука" Крученого, напрочь отвергавшего какую-либо мораль рода людского и упивавшегося той властью, что даруют оружие и деньги, отторгалась, как короста засохшей крови от раны, и пусть с трудом, но все-таки пробивалась вера в существование в этом мире тех, кто способен противостоять ее покровителю и погубителю. И суть неожиданности такого ее открытия Родионов понимал с философской удрученностью...
Что являла собой для этой Оли милиция? Мордатые дяди с резиновыми дубинками в метро и на улицах, вылавливающие пьяниц и гостей столицы без надлежащей регистрации... Охотники за дорожными нарушителями с полосатыми жезлами... Как много было среди них тех, кто делал из своей профессии нехитрый и понятный всем бизнес, и наверняка тот же Крученый с откровенной и бесспорной гадливостью характеризовал их как продажное, беспринципное быдло, как полуроботов, чья фискальная программа с автоматической готовностью нейтрализовывалась всунутой в карман купюркой. Заплатил - проходи... Существа-турникеты.
А те, кто носил ту же самую форму, подразумевавшую совершенно иное содержание, те существовали лишь в ирреальном киношно-книжном пространстве, и уповать на них мог либо одураченный пропагандой идиот, либо вконец отчаявшийся.
Издавна и основательно укрепившийся в общественном сознании стереотип. И в разрушении его Родионову в который раз пришлось приложить усилия титанические. Девчонку приходилось убеждать в напрочь отвергнутой ею истине, что существуют на планете Земля и нормальные люди, а не только те, кто вернулся из преисподней. И подобная аллегория, как оказалось, была близка к истине...
Еще в ресторане Родионов приметил розовые косые шрамики на предплечьях девочки, невольно насторожившие его, и, улучив паузу в беседе, как бы между прочим кивнул на подживающие раны:
- А теперь вот об этом расскажи... - И небрежно, имитируя секущие удары ножа, провел кончиком пальца по своей руке.
На мгновение она замялась. Произнесла вяло:
- И это заметили?
Родионов выжидающе молчал.
- У него проблемы последнее время начались... Ну, мужские. И он... В общем, он мне надрезы делал и кровь пил... Возбуждало его... - Она отвела глаза от майора, всеми силами пытавшегося скрыть свою ошеломленность. - А потом, - продолжила неуверенно, - себя резал и меня заставлял... вот.
В восемь часов вечера Родионов встал из-за стола. Убрал документы в сейф. Сказал:
- Сейчас едем к тебе домой, дождемся наших офицеров, они останутся с тобой в квартире. Будет звонить Крученый или Антон, скажешь, что никто не приходил, что скучаешь, пусть приезжают. Поняла?
Она послушно кивнула. В глазах ее стояли боль и усталость.
- Тогда - поехали...
На подъезде к дому Ольга ухватила Родионова за руку, с заполошным испугом пролепетав:
- Они здесь... Вон машина...
И майор, невольно притормозив, увидел припаркованную возле подъезда "БМВ", возле которой стояли, угрюмо о чем-то беседуя, Антон и Крученый.
На мгновение Родионов растерялся. Что делать? Бандиты, вероятно, поджидают Ольгу, а может, не застав ее, уже собираются отъезжать... Да, Антон, похоже, садится за руль...
- Из машины не выходить! - прикрикнул Родионов на Ольгу и выскочил, досадуя, что оставил оружие на службе.
Схватил Крученого, уже протискивавшегося в салон, за локоть:
- Не торопитесь, Александр Иванович, есть разговор...
- Ты чего, фрайер?! - В колючих глазках, уставившихся исподлобья на майора, читалась яростная готовность к отпору.
Родионов показал удостоверение. Невозмутимо пояснил:
- РУБОП. Вам и Антону придется проехать со мной.
- Клал я на твою ксиву вонючую, - с терпеливым презрением отозвался вор, совершая новую попытку влезть в автомобиль. - А на тебя... - Договорить он не успел: Родионов, ухватив его за плечо пиджака, рывком выдернул из салона. Дружелюбно предупредил: - Ты меня, Крученый, не зли, а то допросишься, чего не хотел... Больно ведь будет...
