Григорий Свирский - Ряженые
Юра посопел молча, как всегда в минуты неловкости, и Шушана положила ему руку на плечо.
- Вам это сложно, Юрий? Разрешите, я сама ей скажу. Необидно. Как баба бабе...
У бабушки Фроси с того дня появился в глазах не то чтоб испуг, но настороженность: не навредить бы семье!
Она была искусной поварихой, свекольники у нее были как вино, пироги пальчики оближешь. Бабушка Фрося долго не могла привыкнуть к тому, что зеленый лук, салаты, редиска, фрукты есть в Израиле не в сезон, а всегда, и на радостях половину зимы подавала на стол любимые марийкины пироги с зеленым лучком и яйцами. Труднее было приучить бабушку разделять мясное и молочное, и продукты, и посуду, но и это одолели. В один из таких благословенных ужинов Юра завел душеспасительную беседу о свободе совести, в том числе, религиозной. Бабушка Фрося слушала-слушала и, все уразумев, спросила вдруг:
- На улице, конечно, крест класть несподручно: детишки еврейские глазеют. А если зайти в вашу церкву? Ну да, синагогу эту...
У Марийки от нервного хохота заболел живот. Отсмеявшись, она сказала, что проведет с бабушкой дополнительные занятия...
В конце концов, Юра, как бывший гид, повез бабушку Фросю по святым местам христианства, она помолилась и в Назарете, и в Храме на Голгофе, и в Вифлееме, где, к ее изумлению, Иисус Христос родился сразу в трех местах: сколько религий в Вифлееме, столько и мест рождения. "Хулиганство!" сказала бабушка Фрося Юре, по обыкновению, ожидавшему ее в машине, и отныне признавала лишь церковь "Всех Святых" в Гефсиманском саду, где, по Священному Писанию, Иуда предал Христа, а, значит, тут все без обмана.
С бабушкиным православием больше хлопот не было. Хотя Сулико, частый гость в доме, что-то учуял. Попытался толковать с Федосией Ивановной на темы духовные. Результат превзошел все ожидания. Когда после очередной и оживленной беседы он ушел, бабушка Фрося вздохнула и подвела итог:
- Большой человек. А... прост, как дрозд. Насрет на голову, и не помнит...
И все же настороженность соседей вызвала вовсе не Федосия Ивановна.
В поселении существовала комиссия, собиравшая и распределявшая деньги сиротам, а также неимущим или попавшим в беду семьям. Постучались и к Юре. Юра только что услышал по радио, что во время демонстрации в Рамалле полиция убила женщину. Осталось шесть детей. Юра принес отложенные на книги сто шекелей и сказал, что хотел бы переслать сиротам. Половину денег предложил разделить здесь, а оставшуюся часть отправить по адресу, который сообщит. Он понимал, что это может кончиться, как у Канцелярии Премьер-Министра, где одни бездомные выгоняли других бездомных. Но все же рискнул: в поселении люди цивилизованнее, терпимее, большинство с высшим образованием.
- Замечательно! - воскликнула дама в типовой круглой шляпке с цветочком из фетра, без которых, по обыкновению, не выходят на улицы Иерусалима женщины из религиозных семей. Приняла деньги, занесла в свой списочек. Но тут она узнала, каким сиротам Юра хотел бы послать свои шекели. И вызверилась:
- Мы врагам не помогаем!
Весть об этом разнеслась по Эль Фрату мгновенно. Даже Сулико, хоть он и ни слова не сказал Юре, взглянул на него косовато.
Глава 7.
ПЕРПЕТУМ МОБИЛЕ ИЛИ "ОПЕРАЦИЯ ВОЗМЕЗДИЯ".
ШУШАНА
В самом начале марта, когда еще бушевали последние грозы, лило, как из ведра, дальний сосед, бывший полковник израильской армии, пригласил Юру с Марийкой на свой день рождения. Праздновали возле его бетонного жилища, на участке с деревьями -прутиками. Полковник, видно, сам плотничал, настроил возле дома садовые столики, скамейки, низенькие стулья для детей. Гости прибыли отовсюду. Из Иерусалима, из Тель-Авива. Друзья, воевавшие вместе во многих войнах. Среди них крупные военные чины, даже, судя по маленьким звездочкам в петлицах, два генерала. Начались рассказы. Генералы говорили о новом стратегическом мышлении. В частности, в Ливане...
"Опять злополучный Ливан?!" - Юра поежился, словно его просквозило: то, что случалось на севере Израиля ему было ведомо до отвращения. "Операция возмездия..." Бессмысленное колесо, которое годами крутится-крутится, но никуда не едет... Вызывает ответный огонь "катюш" по Израилю, новые жертвы среди жителей, вот и весь результат... Попал как-то под это "возмездие" и с испуганными туристами. Где тут новое стратегическое мышление? Или попросту обычная человеческая совесть... Этого он уж снести не мог, спросил невинным голосом:
- Как вы думаете, господа военные, стратегическое мышление в Израиле могло бы измениться, если бы вместо марокканцев и русских олим в Кирьят Шмона поселили ваши семьи?
Возникла такая тишина, словно кто-то позволил себе в благородном обществе ляпнуть неприличное слово. Похоже, подобное никогда не произносилось здесь даже в шутку.
Сулико, когда шли домой, сказал:
- Ты - странный поселенец, Юра. И вот что обидно: парень-то ведь ты хороший.
В поселке Эль Фрат развлечений небогато. Порой скучно. Ядовитое замечание Юры без внимания не осталось. Одни соседи отдалились, перестали здороваться; другие, напротив, приблизились.
Позвонил профессор Богорад, некогда министр культуры и чего-то еще (не разобрал Юра по телефону, чего именно "еще") в правительстве Менахема Бегина. И вечером, не чинясь, притопал, благо жил в том же Эль Фрате, через две улочки. Очень он развеселился, услышав от Марийки, что в Израиле ей недостает только реки. Они с мужем привыкли отдыхать на байдарках, а здесь всего одна речка Иордан, да и та пограничная...
- Всю жизнь слышу, ребятки,: совести недостает, денег недостает, но чтоб только речки... Ох, дети - дети! - Долго еще высокий гость не мог успокоиться, хохотал, обтирая потное лоснящееся лицо и голову платком.
Череп у бывшего министра в рыжеватых метинах старости, ни волосинки на нем. От солнечного луча вспыхнул так ярко, что Юра даже прищурился. Гладколиц высокий гость, старательно выбрит, что в поселении бородатых звучит вызовом. От того ли что очень стар, сияюще гладок и тихоголос, кажется каким-то облизанным, обидно вчерашним...
Да и хриповат гость, хрипит об очень серьезном: Израиль расколот. Обе враждующие партии, вот уже полвека враждующие! стравили население. Поднял глаза на Марийку, принесшую кофе и печенье, улыбнулся ей как-то по домашнему, светло, радушно, и снова о серьезном:
- Мы, группа старых израильтян-интеллигентов, решили создать движение "ВОЗВРАЩЕНИЕ В СИОН..."
- Рожден новый "изм"? - не очень дружелюбно спросил Юра.
- Никаких "измов"! Мы против американских денег, разложивших общество. Шальные, не заработанные деньги плодят оголтелых воров. Никогда в стране такого не было. Вор на воре сидит и вором погоняет. Даже стариков - новых репатриантов обобрали до нитки...
Юра взглянул на сияющий череп гостя, не щурясь: с этой минуты он был с ним...
- На чужие деньги независимую страну не поднять, - хрипел гость. - Вы гид с французским языком, знаете, по крайней мере, по великой литературе судьбу героев, решивших обогатиться за чужой счет...
- Имеете ввиду бальзаковского Люсьена де Рюбампре, удавившегося в тюрьме? - Гость нравился Юре все больше и больше.
- И несчастного Люсьена тоже, мой юный друг... Вижу, расхождений у нас с вами нет. Позвольте без обиняков: нам нужны русские голоса. Готовы выступить против нашего ворья - неизбежно станете активистом "ВОЗВРАЩЕНИЯ В СИОН". Могу включить вас в число ораторов у "русских"?
Когда высокий гость, чуть прихрамывая, опираясь на трость, ушел, Юра спросил Марийку, какое у нее осталось ощущение от незнакомца?
- Покойник! - воскликнула Марийка жизнерадостно.
У Юры едва не выпала из рук чашка.
- Ну, притащился с кладбища и туда же отправился, - разъяснила Марийка. Юре такое объяснение показалось недостаточным, и Марийка добавила: Говорит - еле губы шевелятся, улыбится, а в глазах тощища. Покойник, как есть..
Через неделю "покойник" прогудел автомобильным рожком под окном, Юра выскочил мигом.
За неделю объехали с ним Беер-Шеву, Ашдод, Нетанию, где русскоязычной публики полным полно.
- Новых идей не излагал, зато старые все благородные, - весело, с обычной, свойственной ему самоиронией, поведал Юра жене, вернувшись из вояжа. - Зря тревожилась...
И месяца не прошло, прочитал в уважаемой ивритской газете "Маарив" интервью с профессором Богорадом.
"Наш глубокочтимый Кнессет - театр марионеток, - рубил тихий профессор. - Келейная, по партийным спискам, выборность, завещанная нам глубокочтимым Бен Гурионом, к иному и привести не могла... Нужна свежая кровь. Нужны люди, которые умеют и смеют говорить правду в лицо, "невзирая на лица..." Такие, к примеру, как узник Сиона из России Юрий Аксельрод, сын известного авиаконструктора.
На другое утро звонит раббай Бенджамин, "Бешеный Янки", - басит со смешинкой в голосе:
- Поздравляю будущего члена израильского Кнессета!
Юра ощутил ироническую смешинку, и все же не удержался, спросил, не считает ли равви, что за этим что-то есть?
