Владимир Рецептер - Ностальгия по Японии
И вот, проведя большое селекторное совещание по междугороднему телефону, "корпорация" решила возвратить технику в Ленинград и целиком оплатила как представленные счета, так и новый авиабилет для "шофера референта товарища Рашидова", которого убедительно попросили в обратную дорогу авосек с собой не брать.
В конце концов, в одном из многочисленных ленинградских "комисов" вещь ушла менее чем за половину идеальной цены, а Женя и Юзеф сказали себе и друг другу, что и то хорошо, и это тоже приличные деньги...
Прежде чем привести другие существенные факты и цифровые подробности, автор обязывает себя сделать важное отступление.
Несколько лет назад он рискнул напечатать в журнале "Знамя" короткую повесть "Прощай, БДТ!", носящую подзаголовок "Из жизни театрального отщепенца" и имевшую некоторый спрос у читателя. При написании ряда эпизодов автор полагался на свою необъективную и склонную к аберрациям память (как помнил, так и излагал), а также на некоторых авторитетных для него свидетелей.
Однако года через два после журнальной премьеры жена автора, Ирина Владимировна, по неосторожности носящая ту же фамилию, что и он, обнаружила в глубине антресолей несколько общих тетрадей в коленкоровых обложках (96 листов, ГОСТ 13309, арт. 6344, цена 44 коп.) - две черные, красную, синюю, зеленую и две коричневые, причем одна из черных и одна из коричневых увеличенного формата (96 листов, арт. 6701-р, цена 95 коп.). Оказалось, что на клетчатых страницах многие события, цифры, факты, речи и реплики из прошлой жизни артиста Р. были им закреплены по горячим следам и почти подневно. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что здесь содержится более высокая по степени достоверности информация, впрочем, при той же субъективности взглядов и оценок.
Появление на свет клетчатых тетрадей обозначило некий Рубикон в позднем становлении автора, открыв ему новые возможности и обязывая вернуться к некоторым уже известным сценам. Болезненная жажда истины и попутного самоусовершенствования потребовала придать им новую окраску и дополнить упущенными прежде деталями. Особенно это относится к сценам с Товстоноговым и воспоминаниям самого Мастера, из почтения зафиксированным автором дневника почти дословно.
Читатель может подумать, что ему предлагаются мотивы, как бы спорящие с повестью "Прощай, БДТ!". На самом же деле никакого спора нет и быть не может. Сопоставление дат, уточнение обстоятельств и стилистических нюансов, введение новых реплик и ремарок, то есть сравнение вариантов, должно, по нашему мнению, всего лишь посильно развивать внутренний сюжет и поставлять натуральную пищу читательскому воображению.
А жанр, в котором до сей поры автор не в силах дать отчет ни себе, ни читателю, продолжает самоосуществляться в неизвестном направлении.
Так, например, в рассказ "Вельветовая пара" не вошли некоторые реплики из малой коричневой тетради, и мы восполним этот пробел.
Я. Георгий Александрович, представьте себе, как можно укрупнить блоковские ремарки, например, "Поварята безобразничают"... Какой тут простор для импровизации!.. Или: "Вдали раздается перекличка ночных сторожей..." Почти как у Пушкина: "И сторожа кричат протяжно: "Ясно!..".
Он (переходя на шепот). Володя, а вы читали книгу романа Якобсона?
Я. Нет, к сожалению.
Он. А я прочел!.. Книга очень сильная...
Я. так дайте хотя бы на ночь.
Он. Я бы вам дал, но у меня ее нет! Я прочел ее ТАМ... (Показывает большим пальцем за свое правое плечо, что заменяет выражение "за бугром".) Мне нельзя ничего привозить!.. Могут проверить... речь идет (еще больше понижает голос) о люмпене, которого Блок вывел в поэме "Двенадцать". Люмпен - вот кто главное действующее лицо!.. И этот "люмпен-пролетариат" порождает "люмпен-генералиссимуса", "люмпен-буржуазию", "люмпен-бюрократию" и так далее... Понимаете?.. Очень сильно!..
Имея в виду отмеченную Александром Блоком, а вслед за ним Романом Якобсоном, а вслед за ними и Георгием Товстоноговым историческую "люмпенизацию", мы и должны рассматривать частную жизнь наших героев, не исключая самых выдающихся в этой истории лиц и, безусловно, самого автора, который, как становится очевидно, несмотря на некоторое вольнодумство и врожденный сепаратизм, плоть от плоти общего театрального тела.
Что же удивляться тому, что в красной тетради сохранились не только подробные описания впечатляющих музейных экспонатов, но и стоимость разных вещей, которые он собирался приобрести на полученные 294430 японских иен. Правда, 430 иен предлагалось тут же отделить и сдать в общий котел на подарки таможенникам и юбиляру, далее возникла подписка "на администраторов", оставшихся в Ленинграде, и другие аналогичные предложения, но все это были совершенные пустяки в сравнении с невиданной и, я бы даже сказал, титанической суммой...
По этому поводу Алла Федеряева сказала Ирине Ефремовой:
- Ира, пойми, ты держишь в руках сто тысяч, ты никогда не держала в руках таких денег, ты можешь сейчас пойти и купить все, что только захочешь!..
И полученные иены действительно оказали влияние на всю оставшуюся жизнь многих действующих лиц нашей истории. Так, актриса Ира Ефремова, вдова Ивана Ефремова, одного из худруков БДТ дотовстоноговского периода, продав мини-систему и ковер, сумела наконец купить себе скромную мебель: диван, светильники, люстры, кресла; вторично женить сына, устроив ему достойную свадьбу, и сохранить немало носких вещей и чудных безделушек, доныне украшающих ее суровый пенсионный быт. Сын ее, Никита, знает Японию по материнским рассказам так, как будто сам в ней побывал, а к Ирине по сей день, а вернее, по сию ночь, приходят упоительные японские сны...
Женя Чудаков подбил завсветом Евсея Кутикова за компанию с Зиной Шарко купить по вязальной машинке и, продав свою, приобрел дачку под Ленинградом, на которой благоденствует в окружении близких каждым летом. Зина подарила волшебный инструмент своему сыну, Ване Шарко, который с его помощью удачно стартовал на пути к театрально-производственному предпринимательству. И хотя судьбы вязального устройства, ставшего собственностью Кутиковых, установить пока не удалось, я решительно убежден, что и оно пошло во благо семейству.
А Семен Ефимович Розенцвейг, помимо полной музыки системы "Хитачи", купил еще стиральную машину, которая в древнем Киото стоила дешевле, чем в других городах... И, как мне кажется, эта полезная покупка была сделана не без участия милой русистки Иосико, потому что ее появление в соседстве с Розенцвейгом отмечалось не только в Токио, но также в Киото...
Ну да, конечно, конечно, Иосико занимала языковая практика, а Семен Розенцвейг был вынужден думать о доме и стиральной машине, но что копилось в них при каждой встрече, нельзя понять трезвым умом.
Вот она стоит перед ним, глядя из-под челки и снизу вверх, хотя он и сам небольшого роста, и ему трудно глядеть ей в глаза: он смотрит на губы, и слушает ломкие русские слова, и что-то бормочет в ответ.
Она в белой блузочке, застегнутой под самой шейкой, никакого декольте, короткие рукава открывают изящные ручки, а на левой - квадратные часики с черным простым ремешком.
И вот правая ладошка ложится сверху на левую кисть и сжимает ее; теперь нежные ручки сложены перед собой, словно защищая что-то внизу живота. Потому что в ней растет странное волнение, и льется из глаз, и обжигает его совершенно без всяких мотивов и причин, вопреки скромнейшим мизансценам...
Хорошо бы вернуться на теплоход "Хабаровск" и побегать по палубе вместе...
Ах, да!.. "Хитачи", "Хитачи"...
"Хитачи" и стиральная машина...
Но вот кому действительно не повезло, так это Аллочке Федеряевой, которая, продав японскую роскошь, положила денежки в банк, а банк к чертям собачьим рухнул, и Аллочке остались одни островные воспоминания...
К тому же после смерти Гоги Федеряева погорячилась и, обиженная тем, что ее не взяли в Индию, подала заявление об уходе накануне своего пенсионного полнолетия.
- Знаешь, Володя, - сказала мне Алла, прописанная прежде бойкой "лошадкой" в объездившем мир "табуне", - первое время я была даже рада, как будто груз с души сняла, а потом... Ничего у меня не вышло... Мама лежит вот уже четвертый год... Дом ремонтируют, и даже холодной воды у нас нет... Хорошо, если накапает, а то - нести со двора... Все мои маршруты - аптека, почта и магазин... Вчера давление подскочило так, что, думаю, конец мне пришел, а как же без меня мама?.. И вообще теперь ясно: как кончаешь работать - кончается жизнь...
- Точно, - сказал Р. - или наоборот: кончается жизнь, и - никакой работы...
Какая же работа после того, как тебя сбили?.. Лежи на небесных полатях и думай о вечном... Или плыви на спине через все океаны...
Кому служила рубашка, коричневая с зеленым, клетчатая ковбойка из теплой фланели?.. Чем занимался с утра ее бодрый хозяин, пока мы его не сбили?..
Камера укрупняет рубашку, выуженную из океанской волны, и вот надпись на фирменной марке: "Сanada shuingo"... Канада... Ковбойка совсем цела, хоть сейчас на работу...
