Самуил Маршак - Статьи, выступления, заметки, воспоминания
Широких просветительных задач эти календари перед собою не ставят. Очевидная и главная цель их составителей - ограничить круг интересов ребенка, представить ему мир в виде голубых небес, в которых реют сусальные ангелы, и земли, по которой бродят аппетитные розовые свиньи.
У англичан дело обстоит несколько лучше. Присланный мне ежегодник для маленьких детей "Ваву's Own Annual" за 1937 год тоже не выходит далеко за пределы "детского мира", но этот мир не так сусален и гораздо более красочен и просторен, чем "Die Kinderwelt".
Но и английский календарь, благополучный и самодовольный, не может служить для нас образцом. Единственное, чему мы могли бы позавидовать в нем, - это чистые и яркие краски, так радующие ребенка.
В нашей стране детских календарей было очень мало.
Из дореволюционных изданий известен календарь Клавдии Лукашевич писательницы, хорошо знавшей детские требования и вкусы, но не отличавшейся слишком широким кругозором.
Советские издательства этим делом почти не занимались. Передо мной три календаря, изданных в 1932, 1933 и в 1938 годах. Других детских календарей советского времени я не мог найти ни в одном из наших книгохранилищ.
Сопоставить издания 1932 и 1933 годов с календарем, выпущенным в нынешнем году, очень полезно и поучительно. Сравнивая их, видишь, как растут наши требования к детской литературе, как превозмогаем мы болезни, препятствующие этому росту.
Отрывной календарь 1933 года, выпущенный издательством настольных игр "Труд и творчество", представляет собою удивительное сочетание всех ошибок того времени, когда в литературе царил РАПП, а в школе - педология.
На лицевых страницах этого календаря - мазня вместо рисунков и стихотворные лозунги вроде следующих:
Пусть современная игра
Даст нам навыки труда!
Продажа на западе нашей пушнины
Колхозам и фабрикам даст машины!
Наладим в школе политехнизм,
К станку, к машине ребят приблизим!
В кабак отец уж не ходок,
Коль дома Красный Уголок!
Календарь 1932 года (издание Огиза) тоже изобилует стихами утилитарного характера, но посвящен он главным образом куроводству и кролиководству, как единственным утехам золотого детства ("Две курочки и петушок - вот и все хозяйство").
Много места отведено в нем "санитарной" поэзии.
Вот громовая "филиппика", направленная против мух:
...Мухи, мухи, мухи, мухи!
Развелось их - и не счесть!
На подносе, на краюхе
Три, пятнадцать, двадцать шесть.
И жужжит и вьется тучей
Весь кусучий - рой летучий.
Зу-зу-зу! Зу-зу-зу!
Вмиг заразу разнесу!..
Всего несколько лет отделяют нас от того времени, когда такими стихами заполнялись не только детские календари, но и хрестоматии, журналы, чуть ли не вся детская литература.
Нужно было нанести сокрушительный удар всем схоластам от педологии, чтобы избавить детей от их опеки и освободить детскую литературу от гнета утилитаризма.
В новом детском календаре, изданном в нынешнем году Соцэкгизом, нет уже и следов "политехнической" и "санитарной" поэзии. Вместо нее календарь дает стихи Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Некрасова и современных поэтов. Темы календаря стали гораздо разнообразнее. Школьник-моделист найдет в нем для себя схему и чертеж самолета. Юннат узнает, чем кормить рыб в аквариуме и как устроить ловушку для птиц. Будущие исследователи Арктики прочтут рассказы о замечательных перелетах и морских походах последних лет, рассказы, написанные самими участниками героических экспедиций (Водопьяновым {2}, Богоровым {3}, проф. Визе {4}).
Искать интересных тем в наши дни не приходится. Не хватает страничек календаря, чтобы рассказать обо всем, чем богата жизнь. Испании уделено пять-шесть страничек, подвигам пограничников - четыре странички, каналу Москва-Волга и Беломорскому каналу - всего по одной страничке.
Но недостаток места, строгие и точные лимиты - это особенность, присущая календарю. Ее устранить нельзя. Она обязывает к предельной краткости, выразительности, меткости, мастерству.
Составители календаря не всегда об этом помнят.
Разве можно назвать метким такое определение Чехова:
"Чехов писал небольшие рассказы из жизни мелких чиновников, торговцев, ремесленников при царизме. В своих произведениях он высмеивал трусость, забитость, угодливость перед высшими одних людей, грубость, жадность и самодурство других".
Это определение может быть с успехом отнесено ко многим десяткам беллетристов, писавших рассказы из жизни чиновников, торговцев, ремесленников "при царизме"... Но Чехова оно не характеризует.
А можно ли назвать выразительной заметку о 1-ом Мая? В ней нет почти ничего, что не было бы известно любому школьнику нашего Союза.
"Первое мая - это день боевого смотра революционных сил рабочих всего мира, праздник труда и пролетарской солидарности".
Нельзя ли было заменить или хотя бы дополнить эту формулировку фактами живыми и волнующими? Голые формулы или - что еще хуже! - трескучие тирады мало говорят уму и сердцу ребенка.
Нехваткой места нельзя оправдать многие пробелы в календаре. Ведь если места мало, то, значит, его надо использовать для самого важного, самого значительного.
А просмотрите повнимательнее один из самых существенных для мировоззрения ребенка разделов календаря - естествознание. Чего в нем не хватает? Очень немногого. Сведений о жизни и работе Дарвина, Тимирязева, Мичурина. Правда, в день рождения Дарвина (12 февраля) календарь посвящает ему целую страничку, но рта страничка рассказывает только о встрече Дарвина с Тимирязевым. А кто они такие оба - читатель из календаря узнать не может. Ученые, естествоиспытатели - вот и все.
Вообще биографии - слабая сторона календаря. Так, например, из биографии Энгельса даны только юношеские годы. Из воспоминаний о Марксе только те, в которых рассказывается об его отношениях с детьми (да еще приведена речь Энгельса на могиле Маркса).
Все это не случайные ошибки, а серьезные пробелы в самом плане календаря. В будущем году эти пробелы не обходимо исправить. Надо придать каждому разделу и циклу, как бы кратки они ни были, законченность и полноту.
Только тогда календарь, рассчитанный на сотни тысяч читателей, станет той маленькой, занимательной энциклопедией, какою должен быть детский календарь в нашей стране.
И еще одно пожелание. Дети - народ веселый. В их календаре должно быть больше юмора, больше радости, больше красок.
Начало делу положено. Детский календарь у нас существует. А так как время никогда не останавливается, то надо полагать, что в редакции Соцэкгиза уже идет работа над календарем 1939 года.
ГЕРОИ-ДЕТЯМ
1
Я слышал недавно небольшое стихотворение, которое сразу запомнилось мне от слова до слова. Посвящено оно полету наших героев через полюс в Америку. Это всего только четверостишие, звонкое и крепкое, по лаконичности своей похожее на стихотворную загадку. Вот оно:
Сан-Франциско - далеко,
Если ехать низко.
Если ехать высоко,
Сан-Франциско - близко!
Написала эти стихи молодая писательница Н. Артюхова {1}. Ей удалось дать в короткой и веселой песенке-считалке идею и тему, от которых не отказался бы и автор эпопеи.
В те времена, когда начинало жизнь мое поколение, таких песен у нас в обиходе не было. Считалки и песенки, которые мы любили повторять, были старше нас на многие десятки лет, если не на целое столетие. Кто знает, какой из наших прапрадедов первый спел: "Гори, гори ясно, чтобы не погасло" или "Солнышко-ведрышко"?!
И песни наши, и сказки, и любимые игры - все было получено нами по наследству от дедов и мало походило на то, что делалось вокруг нас.
Мы росли, переставали играть и принимались за книги. Как и всем ребятам на свете, нам нужны были герои, - для того чтобы следовать их примеру, учиться у них жизни. Мы находили своих героев в романах о рыцарских походах и о покорении Сибири, в чудесных приключениях капитана Гаттераса и завоевателя воздуха Робюра {2}.
Они нам нравились, эти герои, мы были в них влюблены, но учиться у них поведению, борьбе и работе было несколько затруднительно. Уж очень резко отличался их быт от всего того, что мы видели каждый день.
"Сан-Франциско" было невероятно далеко от нас в те времена.
Героев мы встречали только на сцене и в книгах.
2
В наши дни слово "герой" перестало быть словом древним, античным, экзотическим.
Многие школьники расскажут вам, как принимали они у себя в школе человека, совершившего беспримерный подвиг. К ним еще так недавно запросто приходил Валерий Чкалов {3} - слава и гордость нашей страны. Этот сказочный богатырь усаживался среди ребят за парту и, пересыпая рассказ летными терминами и веселыми шутками, докладывал советским школьникам о своем историческом перелете.
Ребята взволнованно слушали своего гостя, открывшего Америку с Севера, и задавали ему тот вопрос, с которым они не могли бы обратиться ни к Ермаку, ни к Христофору Колумбу, ни к Гаттерасу:
