Григорий Рейнгольд - Один день Григория Борисовича
- Как дела, Евгений Иванович? - о деньгах сразу неловко спрашивать.
- Неплохо, - отвечает Евгений Иванович, - две свадьбы на этой неделе и один юбилей:
- Извините ради Бога, Евгений Иванович, у вас немного денег до получки нельзя перехватить?
- Да в принципе можно, только у меня сейчас нет, дня через два-три будут, подходите. Вы бы в обед подошли, у меня было, да я Верболайф купил на пятьдесят тысяч, ничего не могу с полнотой сделать, и не ем почти ничего. Завидую я вам, мне бы от живота избавиться. Извините, тороплюсь очень.
И пошли, каждый по своим делам. Евгений Иванович до недавнего времени таким же бедолагой был как все учителя на "общих" работах. По характеру своему он с Григорием Борисовичем сильно схож, только на тринадцать лет старше, ему в прошлом году пятьдесят стукнуло. Но нашёл он в прошлом году себе подработку: на всяких торжествах красивые тосты произносить, и, вообще, быть ведущим на застольях. Зарабатывать неплохо стал, даже внешне изменился: раньше у него довольно комический вид был, а теперь - солидный:
А вот и кабинет информатики. Григорий Борисович постучал в железную дверь. Илья Давыдович всегда дверь закрытой держит, ведь кабинет опасный. Дверь он сам открыл. Они примерно ровесники, но Илья Давыдович выглядит значительно старше и солидней: гораздо шире Григория Борисовича, хотя и ростом ниже, приличная лысина и густая чёрная борода, прямо как у Карла Маркса. Большой нос еврейский тоже солидность придаёт. Улыбнулся приветливо, пожимая руку, говорит:
- Рад вас видеть, Григорий Борисович, заходите!
- Здравствуйте, Илья Давыдович, можно мне поработать?
- Разумеется, только у меня сейчас теоретический урок, если только мы вам не помешаем. А за компьютерами сейчас занимаются кружковцы, но для вас место найдём. Как ваша работа, продвигается?
- Помаленьку, времени постоянно не хватает...
В кабинете штук десять компьютеров, стареньких, но IBM-совместимых. Для школы это совсем неплохо, в большинстве школ компьютеры совсем несерьёзные стоят.
Редко, где пробивные директора хорошую технику достали, вернее деньги на неё.
При советской власти деньги вроде и давали, но нормальные компьютеры стоили очень дорого. Теперь они подешевели раз в десять (при этом мощность сильно возросла), да деньги школам давать перестали, а так было бы неплохо. Один рубль образца 1991 года - это примерно тысяча нынешних. Тогда школам по сорок тысяч на компьютеры давали, но на эти деньги можно было купить лишь один хороший компьютер, или два чуть похуже. Сейчас за сорок миллионов можно школу компьютеризировать по высшему разряду, да где эти миллионы взять? Нынешние компьютеры Илья Давыдович сам заработал лет пять назад, Григорий Борисович даже толком не знает, как, не любит об этом Илья Давыдович рассказывать. Он одно время коммерцией занимался, пока учителем не стал...
- Ваш файл на каком компьютере? - спросил Илья Давыдович.
- На втором, - ответил Григорий Борисович.
На этом компьютере работал в это время Петя Борисов, он занимается сразу в двух кружках: по математике и информатике. Он сразу сообразил, в чём дело, быстро переписал свою программу на дискету, а с неё на другой компьютер. Григория Борисовича за компьютер посадили. Илья Давыдович к ученикам вернулся, которых оставил на минутку, когда дверь открывал. У него сейчас теоретический урок. Для этого специальная половина кабинета информатики служит.
- Продолжаем урок. Итак, по мере увеличения количества переменных, с ними становится работать всё трудней и трудней, возникают новые проблемы. Давайте эти проблемы разберём:
Ну всё, за работу, времени уже много, 18 часов 11 минут.
А работы впереди ещё больше. Домой ещё когда попадёшь, а пока домой не попадёшь, не поужинаешь. Да, перекусить бы сейчас: Но прочь посторонние мысли, времени для работы совсем немного, минут тридцать. Григорий Борисович в нужный раздел зашёл, в директорию свою, текстовый редактор запустил. Это для него легко, с "нортоном"
он давно освоился, и не только с ним. Когда надо, может сам и программу отладить на турбобейсике, да редко приходится. А так он информатику прилично знает, мог бы и преподавать её. И ведь возможность такая была... Опять отвлекся, что делать?! Он файл свой с винчестера считал, большой уже, килобайт двадцать. Две недели не было возможности поработать с ним. Ну ладно, за дело, сколько там времени?
18 часов 12 минут.
Статья называется: "О принципах постановки воспитательной работы в средней школе". В школе эта работа как поставлена? У каждого класса имеется классный руководитель, т.е. учитель, проводящий воспитательную работу. Разумеется, это работа не главная, и по спросу за неё, и по зарплате, главная работа - это преподавание своего предмета, часы, как говорят учителя. А классное руководство - это почти бесплатная работа, от которой учителя не имеют права отказаться, по крайней мере учителя основных ("общих") предметов. Вообще, в школе есть ещё и заместитель директора по воспитательной работе или, как его называют, организатор. Но это уже начальство, которое тоже спрашивает с классных руководителей. Классный руководитель отвечает за всё: в первую очередь за учебу "своих" учеников, чтобы у них за четверти и в году не было двоек, чтоб средний балл класса, обученность нужным параметрам соответствовали, чтобы ученики не прогуливали, не опаздывали; чтобы хорошо себя вели в школе, на улице и везде, не грубили учителям и никому другому, по школе не бегали, а потихоньку ходили, матом не ругались и не курили, не выпивали и не наркоманили в свободное время, с нехорошими компаниями не водились и не хулиганили (если ученик попадёт в милицию, то значит, классный руководитель не ведёт как положено воспитательную работу); не нарушали правил уличного движения (если, не дай Бог, ученик под машину попадёт, то значит классный руководитель не научил его правилам дорожного движения); за половое воспитание классный руководитель отвечает, если, не ровен час, ученица-старшеклассница забеременеет, опять классный руководитель не доглядел... В общем трудно придумать, за что классный руководитель не отвечает.
А на ведение этой самой воспитательной работы времени очень мало остаётся от уроков и проверки тетрадей. А учеников в классах под тридцать, и это ещё по-божески, Григорий Борисович когда в школе учился - под сорок учеников в классах было. Воспитывать-то детей нужно с этим и не спорит никто. И воспитывают. Классные руководители ни сил, ни времени, ни здоровья своего не жалеют, и нельзя сказать, что совсем уж результатов нет. Когда подходит выпуск из школы, порой со слезами класс со своим (чаще со своей) классным руководителем прощается. Всё это так, но с самого начала работы в школе испытывал Григорий Борисович от воспитательной работы чувство неудовлетворённости. Когда он в университете учился, то там больше на математику напирали. Педагогики было очень мало, но он, "заболев" ей с третьего курса после того, как отработал летом вожатым в пионерском лагере, сам находил в библиотеке и читал книги по педагогике. Особенно сильное впечатление на него произвёл Макаренко, его теория коллективного воспитания. Вообще-то он про Макаренко, про коллективное воспитание с детства слышал, но как-то пропускал это мимо ушей. Никакого настоящего коллектива он, сколько учился, не помнил. Так вот, прочтя труды Макаренко, он был просто потрясён. И его огромными достижениями, и тем, что достижения эти оказались полностью невостребованными и неприменёнными в советской школе, если не считать обязательные портреты Макаренко в школах.
Григорий Борисович ещё сильнее укрепился в желании стать учителем и начал мечтать о применении опыта Макаренко в своей работе. Он с огромным удовольствием ездил каждый год в пионерский лагерь, но там за один сезон в принципе невозможно было создать коллектив. Впрочем, это не единственная причина. В отряд дети подбираются одного возраста, как в класс, а для коллектива это противопоказано.
Кроме того, для создания коллектива нужно какое-нибудь настоящее дело, отдых, даже активный, таким делом стать не может. После окончания университета он сам попросился в школу, чем удивил многих. Он, один из самых способных и старательных студентов своего курса, мог пойти в один из академических институтов младшим научным сотрудником или в какой-либо ВУЗ преподавателем высшей математики, можно было попробовать поступить в аспирантуру, но вопроса о том, куда пойти для него не было, только в школу! В его голове витали довольно туманные, но вполне наполеоновские планы. Он сплотит учеников в коллектив, найдёт для этого настоящее дело, может удастся организовать какое-то производство. Ученики будут разбиты на разновозрастные отряды по производственному или территориальному принципу. Через несколько лет он возглавит школу и тогда!..
В школе его приняли довольно насторожено. Директриса, немолодая усталая женщина, оборвала разговор о том, как он собирается организовать воспитательный процесс, сказав, что работать надо согласно действующему законодательству и министерским инструкциям, что всякая самодеятельность, идущая в разрез с ними должна пресекаться. Решительно пресекаться!
