Игорь Яркевич - Ум, секс, литература
Русский писатель тоже решил, что все. Надеяться не на что. Русская культура завершила огромный этап своего пути, а когда начнется следующий неизвестно. Хуй его знает, когда этот следующий начнется! Вокруг социальные язвы. Москва себя исчерпала как культурная Мекка. Все себя исчерпали - не только Москва! И тут в доме напротив зажглось окно. Русский писатель, не долго думая, захуячил в это окно камнем. Не хуя потому что одному окну среди ночи гореть, когда все вокруг себя исчерпало! Но не попал. А другого камня у русского писателя под рукой не было. Ничего, на следующую ночь русский писатель припасет достаточное количество камней и тогда покажет одному окну, как, блядь, зажигаться среди ночи, когда вокруг все себя окончательно исчерпало и навсегда потухло.
Американский писатель опять шел по улице. Все американскому писателю не нравилось, все его раздражало, от всего его мутило. Мир отталкивал американского писателя каждой своей черточкой, каждым своим жестом, каждым своим атомом. Тут американский писатель заметил очень красивую девушку. "Вот та красота, которая очистит мир от дерьма и превратит его во что-нибудь интересное", - воскликнул американский писатель и успокоился. Его перестало мутить.
У русского писателя, когда он шел по улице, мир не вызывал никаких иных чувств, кроме предельного отвращения. Этот мир совершенно недостоин присутствия в нем русского писателя! Поганый вонючий мир! Тут русский писатель заметил изумительной красоты девушку. "Вот наконец-то та самая красота, которая спасет мир и сделает его менее поганым", - сделал вывод русский писатель и незаметно пошел за девушкой. Русский писатель - не озабоченный хуй, чтобы гоняться за каждой блядью, но к такой красоте даже он не смог остаться равнодушным. Когда девушка повернула в подворотню, русский писатель так же незаметно зашел в подворотню и тихо-осторожно зарезал девушку. "Мир не заслужил спасения такой красотой", - решил русский писатель перед тем, как зарезать девушку. Уничтожив девушку и лишив мир спасения, русский писатель сделал больно не только миру! Русский писатель и себе сделал больно! Ведь теперь русский писатель будет мучиться в этом мире абсолютно один без красоты!
Американский писатель, когда шел по улице в состоянии крайнего недовольства миром, то увидел чудесной красоты юношу - уругвайца. "Вот та красота, которая может спасти и мир, и меня", - сразу понял американский писатель. Ему удалось познакомиться с чудесным юношей. Ночью, когда жена уединилась в спальне с подругой-лесбиянкой, американский писатель незаметно провел чудесного юношу к себе в кабинет. Как только дверь кабинета закрылась, американский писатель крепко схватил юношу за хуй и осторожно поцеловал его мочку уха и кончик носа. После чего американский писатель упал в объятья красоты.
Русский писатель, содрогаясь от ненависти к окружающему его миру, встретил на улице парня неземной красоты. "С такой красотой вполне можно спасти мир", - подумал русский писатель и, оглядываясь по сторонам, пошел за парнем. Когда парень вошел в подъезд, то русский писатель тоже вошел в подъезд и там обстоятельно испиздил парня. "С такой красотой дома надо сидеть, а не по улицам ходить и не смущать мир надеждой на спасение", приговаривал русский писатель, пиздя красивого парня.
Утром американский писатель почувствовал острую необходимость попросить у людей прощения за все то гадкое и дурное, что он сделал. Американскому писателю хотелось взойти на Капитолийский холм, рвануть на себе рубаху, поклониться людям в пояс во все четыре стороны и попросить у них глобального прощения за все. Но минуты через две американский писатель передумал просить у людей прощения за все, но зато снова схватил за хуй красивого юношу-уругвайца и долго целовал его в правое ухо.
Русскому писателю тоже хотелось попросить у людей прощения за все то гадкое и дурное, что он принес людям. Русский писатель даже предполагал пойти в церковь исповедаться. Но снова не удержался и, как всегда, избил свою несчастную жену "Доктором Живаго".
У американского писателя ноготь большого пальца правой ноги вдруг стал полностью фиолетовым. Американский писатель перепугался. "Может, ушибся где, а может, и СПИД начинается, но в любом случае рисковать не стоит", - решил американский писатель и прогнал к ебене матери красивого юношу-уругвайца, на прощание страстно схватив его за хуй и так же страстно поцеловав в лоб.
И у русского писателя ноготь большого пальца правой ноги вдруг стал абсолютно фиолетовым. Русский писатель очень испугался. Как теперь с фиолетовым ногтем появиться на пляже? Как раздеться в кабинете врача? "Надо прекратить пить и жену прекратить мучить", - сказал сам себе русский писатель, минут двадцать продержался, но потом все снова пошло как и раньше.
Однажды у американского писателя сломалась машина. Что ж, и Бог с ней. Американский писатель сел в метро и поехал по делам.
Русский писатель пьяным вошел в метро. Денег у русского писателя не было. Откуда у пьяного русского писателя могут быть деньги? Но ехать-то надо. Русский писатель попытался войти в метро без денег. Его остановила контролерша - если каждый русский хуй начнет входить в метро бесплатно, то что же тогда будет? Тогда будет совсем плохо. Русский писатель грубо толкнул контролершу. Контролерша - пожилая интеллигентная дама, известный филолог, работала с Твардовским и Лакшиным в легендарном "Новом мире", открыла Солженицына, потом еще кого-то открыла, вышла на пенсию, но русское правительство хуй вовремя платит пенсию, вот и пришлось устроиться в метро, но ведь не для того, чтобы ей хамил пьяный русский писатель! Тогда русский писатель объяснил старой дуре, что русский писатель может в своей стране на метро ездить бесплатно! Пришлось вызвать милицию. Милиционер, совсем еще неопытный парнишка, пытался доказать русскому писателю - в России все обязаны платить за проезд в метро, в том числе и русские писатели. Но русский писатель не согласился. По его словам, Государственная Дума еще неделю назад приняла в первом чтении закон, по которому русский писатель имеет все права на бесплатный проезд в метро - просто в метро и в милиции работают необразованные люди, которые не читают газет и не слушают радио, поэтому об этом законе они ничего и не знают. Милиционер растерялся. Контролерша - тоже. Пьяного русского писателя пропустили в метро бесплатно.
Американский писатель очень хорошо относится к писающему турку. Американский писатель вообще ценит турецкую нацию, а писающий турок вызывает у американского писателя просто восторг. Однажды в ночном клубе американский писатель заметил в туалете писающего турка. Американский писатель встал рядом и получил не только физиологическое, но и громадное духовное удовлетворение. Американский писатель даже хотел снять видеофильм, где были бы только одни писающие турки, но испугался реакции жены.
Русский писатель даже не может себе представить писающего турка. Курящего - может, спящего - тоже может, даже может вообразить турка, занимающегося онанизмом, а вот писающего - нет! Ну, у русского писателя воображение в принципе не так развито, как у американского. И потом русский писатель не сексуальный маньяк, чтобы подсматривать за каждым ссущим хуем! И турки как нация вызывают у русского писателя одно только раздражение. Чем подсматривать за писающим турком, русский писатель лучше в очередной раз ебнет ни в чем не повинную жену по голове романом "Доктор Живаго".
Зато русский писатель обожает писающего себя. Русский писатель даже пытался изобразить писающего себя в литературе, но, слава Богу, у него ничего не получилось.
Американский писатель писающего себя терпеть не может. И даже не пытался изображать писающего себя в литературе. Хотя, вполне возможно, у него бы это и получилось. Но зачем? Ведь есть же, в конце концов, какие-то табу и приличия, установленные Богом и людьми, нарушать которые не надо.
Поэтому американский писатель встретит смерть легко и спокойно как коммунист из старых советских фильмов. В больших американских глазах не будет ни грусти, ни печали, ни удивления перед тайной жизни, ни страха смерти. Американский писатель хорошо пожил, все испытал, все в жизни перепробовал - пора и честь знать. Заплачет жена. Заплачут ее подруги-лесбиянки. В ночь похорон и на следующий день они не смогут ласкать друг другу клитора и соски - они станут вспоминать американского писателя.
Русский писатель своей смертью не умрет. Русский писатель умрет насильственной смертью. Когда-нибудь жена русского писателя, не выдержав побоев и унижений, сама ебнет мужа по голове романом "Доктор Живаго" со всей русской женской силой. В последние мгновения жизни русский писатель ни о чем жалеть не будет. Чего жалеть-то? Прошла жизнь - и хуй с ней! Но все-таки в последние мгновенья жизни русский писатель пожалеет об одном - что он уже больше никогда не сможет ебнуть жену "Доктором Живаго".
