Владимир Мегре - Новая цивилизация. Часть 1.
Но, к лучшему эти книги изменили Ингу или сделали её несколько странной? — вновь и вновь задавал этот вопрос себе Виктор, и он стал оппонировать ей:
— Я знаю, Инга, ты взяла идеи вот из этих книг. Я слышал о них. Кого-то они восхищают, кто-то говорит: в них много сказочного, недоказуемого.
Может быть, не следует слепо верить всему, что в них написано?
Сама посуди, зачем нам брать некий участок земли, строить на нём небольшой домик и уродоваться, сажая деревья?
Мои средства позволяют купить хороший коттедж с благоустроенной территорией, бассейном, газонами, дорожками и садом, если тебе так хочется.
— Купить, конечно же, можно многое, даже имитацию любви. Но я хочу, чтобы сад мы посадили сами, — почему-то очень взволнованно выпалила Инга.
— Только сами! Потому что, хочу сказать своему сыну, когда он подрастёт: вот эту яблоньку, сынок, и грушу, и вишенку я сама посадила и поливала, когда ты был ещё совсем малышом.
Я сделала это для тебя. Ты был совсем маленьким, и деревца были маленькими. Теперь ты подрос, и они выросли, стали приносить плоды для тебя. И всё пространство вокруг твоей малой родины я старалась сделать для тебя приятным и красивым.
Пылкое высказывание Инги было убедительным, и понравилось Виктору.
Он даже стал сожалеть, что никто в жизни не может его привести в такой вот сад и сказать: «Этот сад для тебя высадили и вырастили твои родители».
Да, конечно же, Инга — права, однако, почему это она говорит только про себя, будто его и не существует? — подумал Виктор и с некоторой обидой спросил:
— А, почему это ты, Инга, только о себе будешь рассказывать подрастающему сыну?
— Так ты же не хочешь сад высаживать, — спокойно ответила Инга.
— Что значит «не хочешь»? Ещё как хочу, если это для будущего необходимо.
— Так если мы вместе всё будем делать, я и расскажу нашему сыну: вот этот сад мы для тебя с папой высадили.
— Вот именно, — успокоился Виктор.
Два месяца все выходные колесили они по окрестностям города, подыскивая место для строительства будущего своего родового поместья.
Увлекательнейшее это занятие, и, на тот момент, казалось Виктору: нет ничего важнее в жизни, чем поиск единственного в мире места, которое должно понравиться его душе, а значит, и будущему сыну.
И вот, однажды, остановились они на окраине заброшенной деревушки, расположенной в тридцати километрах от города.
— Вот оно, — тихо сказала Инга, выходя из машины первой.
— И я что-то чувствую здесь, — ответил Виктор.
Потом они приехали ещё раз на это место, провели там целый день, осматривали территорию, разговаривали с местными жителями. Узнали что почва не очень-то плодородная: близко грунтовые воды.
Однако, Виктора это не смутило, у него всё больше возникало ощущение, что эта земля, растущие на ней маленькие берёзки, небо и облака над ним, всё это — его родное.
Его и его будущего сына. Их с Ингой внуков и правнуков.
А, не очень плодородная земля не беда — он сделает её плодородной.
Оформление документов на покупку двух гектаров земли заняло немного времени, и, уже через четыре месяца, стоял на участке красивый, словно сказочный, дом-теремок из калиброванного дерева.
В небольшом доме-теремочке была сауна, биотуалет, холодная и горячая вода, подаваемая прямо из колодца, вырытого на участке.
А на втором этаже — уютная спальня, из окна которой открывался вид на озеро и лес.
Всю обстановку в домике продумывала Инга, и насаждения на участке планировала она, вместе с ней они высаживали кедры, ели, сосны по периметру участка, маленькие саженцы плодовых деревьев.
Каждый вечер спешил Виктор к своему домику в своё будущее поместье, где хлопотала по хозяйству будущая мать его ребёнка.
Все женщины, которых знал Виктор раньше, отошли не просто на задний план, они для него уже попросту не существовали.
Нестандартный подход Инги к рождению ребёнка родил в нём новые чувства.
Они не были ещё до конца понятны, может быть, не были похожи на обычную любовь, но он твёрдо знал, что никогда не сможет с ней расстаться и только она… Только с ней можно построить будущее.
Вместе они ездили в Москву на курсы по рождению детей в домашних условиях.
Одна странность Инги смущала Виктора: она наотрез отказывалась вступать с ним в интимную близость, ссылаясь на то, что их ребёнок должен родиться не вследствии плотских утех, а от другого, неизмеримо большего и значимого желания человека.
Перегнул палку автор этих зелёных книжечек — это надо же: не вследствие плотских утех, да разве ж возможно такое?
Но однажды, когда лежал он на постели рядом с Ингой и, уже не надеясь ни на какой секс, думая лишь о будущем сыне, прикоснулся к её груди, Инга, вдруг, прильнула к нему и обняла…
Утром, когда Инга ещё спала, Виктор пошёл к озеру, и мир вокруг него был уже совсем иным: необычным и радостным.
То, что произошло ночью, он никогда ранее не испытывал ни с Ингой, ни с другими женщинами. Это не было обычным сексом.
Это было вдохновенным порывом творения. Получается, что рождаются и умирают люди.
Но, за всю жизнь не испытав подобного, они пропускают в своей жизни, может быть, одно самое главное.
Но, он не пропустил это главное, благодаря Инге. И новые тёплые, даже обжигающие чувства возникли к его единственной в жизни женщине — Инге.
Все девять месяцев своей беременности Инга провела в поместье, лишь изредка выезжая в город.
Она планировала, где будет стоять коляска, кроватка, и даже небольшой газон, по которому будет гулять их маленький сын, заставила Виктора высадить.
А роды начались на неделю раньше положенного срока. Видно, торопился их будущий сын появиться в прекрасном земном пространстве.
Из информации, полученной на курсах по рождению ребёнка, Виктор знал, что должен делать отец, помогая при родах, но единственное толковое, что он мог предпринять: позвать знакомую акушерку и вызвать «скорую помощь», на всякий случай.
Инге пришлось самой заполнять ванну водой, готовить полотенце, мерить температуру воды, а он метался по комнате, вспоминая, что важное он должен сделать, но никак не мог вспомнить.
Инга, не надеясь на помощь мужа, сама залезла в ванну. Схватки продолжались, но она, когда тужилась, просто брала своим красивым голосом радостные и торжественные ноты.
Наконец, Виктор вспомнил из многого рассказанного на курсах о положительных эмоциях.
Он посмотрел на подоконник и увидел, что расцветает на подоконнике посаженный Ингой цветок.
Он схватил горшочек с этим цветком, вбежал с ним в ванную, взволнованно повторяя:
— Смотри Инга, твой цветок зацвёл! Зацвёл твой цветок! Зацвёл, ты только посмотри.
Он так и стоял с этим цветком, когда появилось в ванне маленькое тельце его сына.
Акушерка прибыла, когда Инга уже положила на живот это крохотное тельце.
Увидев стоящего с горшком в руках Виктора, быстро спросила:
— Что вы делаете?
— Сына рожаю, — ответил Виктор.
— А… — понимающе согласилась акушерка. — Тогда, поставьте на подоконник свой горшочек и принесите мне…
«Надо всем мужчинам сказать…» — думал Виктор, уже в который раз обегая вокруг домика.
Настоящая и вечная любовь наступает лишь тогда, когда вместе с любимой рожаешь долгожданного ребёнка.
Ну и дела
Ну и дела. Проходит жизнь, а мы даже и не пытаемся разобраться в сути общественного устройства.
А ведь, это — один из самых главных вопросов в жизни. Меня этот вопрос давно волновал.
Мне хотелось, чтобы Анастасия просмотрела документы о строительстве поместий, которые я привёз с собой, а также, моё обращение к Президенту России и подготовленные читателями законопроекты.
Однако подумал-подумал и решил их Анастасии не давать: как-то не хотелось её расстраивать.
Тем более, если она забеременела, то ей необходимы положительные, а не отрицательные эмоции.
В конце концов, я отдал весь пакет привезённых мною документов дедушке и попросил его высказать своё мнение.
— Ого, — произнёс дедушка, принимая из моих рук увесистую пачку, и заметил: — ты что же, Владимир, хочешь, чтобы я всё это прочитал?
— Да, хочу услышать ваше мнение о сложившейся ситуации.
— А для чего тебе оно?
— Для того, чтобы определиться со своими дальнейшими действиями.
— Так с действиями своими ты сам определяться должен, без всяких советов.
— Значит, вы читать не хотите?
— Да ладно, прочитаю, а то ещё обидишься.
— Не обижусь. Какой смысл читать с такой явной неохотой?
— Смысл? Смысл в том, чтоб время зря на непотребное не тратить.
Дедушка сел на траву под кедром, открыл папку и стал не спеша перекладывать листы. Порой его взгляд задерживался на какой-то странице. Иногда он, бегло взглянув, просто переворачивал очередную страницу. Через какое-то время сказал:
