Валерий Алексеев - Паровоз из Гонконга
- Является, что рок наш таков, - дребезжащим голосом Михайлы Михайловича проговорил отец, - отложа все суровые следствия непросвещения и скитающей жизни полуденных народов... Как-то неудобно, понимаешь, локтями толкать. Мало их угнетали?
Но вторая попытка, минут через десять, закончилась с тем же успехом. Андрею удалось повиснуть на никелированной штанге в середине обильной человеческой грозди, шевелением и густотою напоминавшей пчелиный рой, но у Ивана Петровича с носа сшибли очки, он наклонился, разыскивая их на бетонных плитах, и Андрей, конечно же спрыгнул и поспешил ему на помощь. К счастью, очки нашлись даже остались целы.
Тут дверца "Субару" распахнулась, и пожилая европейка (розовая рубаха ее по-разбойничьи и очень простецки была подпоясана черным кушаком, тощие ноги обтянуты пестрыми не по возрасту брючками) вылезла из кабины и направилась прямо к ним. Обута она была пляжные шлепанцы, водить машину в такой обуви было, должно быть очень неудобно.
- Папа, держись, - вполголоса сказал Андрей. - Затевается провокация.
Но было поздно: старушонка уже приблизилась.
- День добрый, - сказала она на правильном русском языке с несколько неуверенной искательной интонацией, улыбаясь и по-собачьи заглядывая им в глаза - снизу вверх, поскольку росточек у нее был совеем небольшой. Не сочтите меня за назойливую, но я вижу, что вам нужно в аэропорт. Вы знаете, так у вас не получится, вы действуете слишком деликатно. Если хотите, могу вас подвезти. Мне все равно предстоит ехать в ту сторону. Я ждала мужа, но он не пришел.
"Ну, вляпались, - сказал себе Андрей. - Как по-русски чешет, белогвардейское охвостье!"
Особого страха он не испытывал, скорее это было игровое волнение: уж раз за тобою идет охота - значит, _все_правильно_, просто им удалось вычислить твое переходящее "я".
- Спасибо, - застенчиво улыбаясь, проговорил Иван Петрович. - Но нам туда и обратно, багаж хотим получить.
На месте отца другой, более опытный товарищ прикинулся бы непонимающим: "Сорри? Мадам спикс хинди, урду? Ранш? Бат... в общем, с чего вы взяли, что мы понимаем по-русски? Ах, вы за нами давно наблюдаете? Ну и валите отсюда..."
- О, получить багаж? - деловито переспросила белогвардейка. - Он что же, сравнительно небольшой?
"Да, небольшой", - мысленно просигналил Андрей, пристально глядя на отца и пытаясь взять события под свой контроль.
- Нет, как раз большой, - словно извиняясь, проговорил Иван Петрович. - Холодильник.
- И вы рассчитываете, что достанете попутную машину в аэропорту? настойчиво допытывалась дама.
"Нас будут ждать там друзья!" - мучительно напрягаясь, подсказал Андрей, но отец игнорировал правила шпионской игры.
- А что, - простодушно спросил Иван Петрович, - разве это так сложно?
- Сложно - не то слово, - отчеканила белогвардейка. - Вы совсем наивные люди. Пойдемте со мной.
И, повернувшись, не глядя больше на них, решительно зашагала к своему пикапу.
Иван Петрович вопросительно посмотрел на сына, тот пожал плечами.
- Мне что? - с деланным безразличием сказал он. - Это тебя предупреждали насчет _лифтов_.
Тут белогвардейка, подойдя к кабине, обернулась.
- Не бойтесь меня, пожалуйста, - сказала она. - Я не заразная, я москвичка, выросла на Переяславке...
- Мы не боимся, - ответил Иван Петрович, - просто стесняемся вас затруднять.
- Да что вы, - нервно передернулась белогвардейка, - это я должна стесняться, я же сама напросилась. Вижу - наши сидят...
"Наши"... У Андрея было чуткое ухо, и он отметил, что это "наши" прозвучало не так.
Меня зовут Тамара, - сказала старушонка, - а вас?
- Иван, - ответил отец, с галантным академическим поклоном пожимая ее маленькую морщинистую лапку, - а это мой сын Андрея
- Господи, Иван, Андрей. - Белогвардейка тихо засмеялась, - Прелесть какая... Да садитесь же, садитесь. Кабина просторная у меня, уместимся все втроем. После скажете, что это бог Тамару послал.
- Садись, сынок, ничего, - сказал Иван Петрович. - Или ты хочешь у окна?
Ноги у Андрея вдруг ослабли. Неужели вот так сразу, без подготовки, без предупреждения, начнут колоть психотропные препараты?
Тамара сняла очки, оглядела Андрея с головы до ног. Глаза у на тоже были обезьяньи, маленькие, черные, круглые, почти без белков и ресниц. Была она не так уж стара: во всяком случае не старше отца. И лицо у нее было даже привлекательное, этакая седая секретарш машинистка со следами былой красоты, если бы не портили его две темные вертикальные морщины по обе стороны рта.
- Надо же, как мальчик меня боится, - проговорила она. - Весь прямо взъерошился. Ты думаешь, я сотрудница ЦРУ? Ты такой важны мальчик, что нужно тебя стеречь?
- При чем тут ЦРУ? - буркнул Андрей. - Вы эмигрантка. И я вас не боюсь.
- Тогда в чем дело? - открыв в улыбке желтые зубы, спросил Тамара. Садись, и поехали. Не загрызу же я вас, двоих мужчин.
Поглядев по сторонам, Андрей молча кивнул отцу, забрался в кабину следом за ним, захлопнул дверцу. Внутри "Субару" выглядела еще более неказисто: диванчик был весь изодран, декоративные панели сняты, ниша для приемника пустовала, и даже крышка бардачка отсутствовала.
- Согласись, - сказала Тамара, круто выворачивая руль, - согласись, что на таких машинах агенты специальных служб не ездя И вовсе не эмигрантка я, у меня такой же советский общегражданский паспорт, как и у твоего отца. Показать?
- Спасибо, не надо, - ответил Андрей. - Мы же вам свой не показываем.
- Однако твой папа - смелый человек, - продолжала Тамара, резкими рывками выводя машину на проспект. - Не всякий на его месте решился бы сесть в мою "Субару". Ваши пугаются, шарахаются меня, как от чумной.
"Ах, все-таки "ваши", - усмехнувшись, отметил Андрей. - Ну, и где ты прячешь свои ампулы и шприцы? Неужели в багажнике?"
Он покосился на отца. Отец сидел, расслабленно опустив плечи глядя перед собой, на лице его была улыбка страдальческого облегчения.
- Мой муж - местный, - уверенно пристраиваясь к автомобиль ному потоку, говорила Тамара, - я уже много лет за границей живу, но от советского подданства не отказывалась. Муж учился в Союзе, у него диплом МГУ, он работал в департаменте ирригации, после прошлого переворота его уволили с государственной службы, сейчас он в частной компании, временно, не по профилю, но - ничего, живем.
Она умолкла, ожидая вопросов, но Тюрины молчали, и она заговорила вновь.
- У нас небольшая ферма, личное хозяйство здесь, за дамбой, мы разводим коров и свиней. Если будут проблемы с мясом... Давно вы приехали?
Иван Петрович ответил.
- И где работать будете?
Отец ответил и на этот вопрос, но с некоторой заминкой. Тамара пытливо взглянула ему в лицо.
- А что вас смущает? Что университет закрыт?
Иван Петрович признался, что это и в самом деле его смущает.
- Но боже ж ты мой, - изумилась Тамара, - да разве вы виноваты, что вас прислали? В таком же положении, как вы, сидят и голландцы, и французы, и западные немцы, и чувствуют они себя прекрасно. Кто виноват, что эти унтер-офицеры не знают, что делать с университетом? Это шайка мошенников и мародеров, дурачье и ворье, которому не с кем воевать, кроме как с подростками на улицах собственных городов...
По тому, как напряглись локоть и колено отца, которыми он касался Андрея, мальчик понял, что обсуждение этой темы отца обеспокоило.
Должно быть, Тамара и сама почувствовала, что предмет разговора лучше сменить.
- Холодильник - замечательная идея, - сказала она. - Кто надумал? Мама? Передайте ей, что она молодец. Но выцарапать его будет не так-то просто. Нужно расположить к себе, вы меня понимаете?
- Мы захватили с собой сувениры, - ответил Иван Петрович, приподымая матерчатую сумку. - Ложки деревянные, еще кое-что...
- Матрешки, наверно? - улыбаясь, подсказала Тамара. - Все это очень мило, но... поймите меня правильно, они же бедные люди. Вот что: я вам, пожалуй, помогу. У меня с собой есть блок сигарет "Три пятерки", здесь их почему-то считают престижными. Знаете, приходит человек на прием в канцелярию и вместо визитной карточки выкладывает на стол пачку "Пять-пять-пять", то есть не пачку, а только коробочку, в которой всего лишь две сигареты. Одну проситель важно предлагает клерку, другую либо сам закуривает, либо забывает вместе с коробочкой на столе. И тем самым подтверждает свою репутацию. На черном рынке у этих сигарет совершенно несуразная цена.
- Давайте мы у вас их купим, - сказал Иван Петрович. - Нам уже выдали деньги.
- И вы не знаете, куда их девать? - Тамара снова засмеялась. Поберегите. Позже, когда хорошо познакомимся, я подскажу вам, на что их можно с пользой истратить. А с сигаретами потом разберемся. Договорились? Могу же я оказать соотечественникам маленькую услугу!
Андрей был разочарован: белогвардейская женщина не проявляла и малейшего интереса к Эндрю Флейму. Похоже, она даже не подозревала, _кого_ везет в своей задрипанной машине. И вместо того чтобы выуживать сведения и запутывать в сети, без умолку говорила сама.
