Наталья Ключарева - Россия, общий вагон
И люди, почти неразличимые раньше сквозь суету ненужных, посторонних им движений, вдруг замерли и стали собой. И смотрели на себя, не веря, что все так просто, и радуясь тому, что это произошло.
Никита мог взять любую судьбу и увидеть ее во всех подробностях. Например, он узнал, что у Али умер отчим, насиловавший ее в юности. Аля неожиданно для себя поехала на похороны, да так и осталась в Одессе, вдруг помирившись со всей своей многочисленной родней.
Никита видел, как Аля стояла на маленькой мощеной площадке в самом начале Дерибасовской улицы и кормила разумных одесских котов рыбьей требухой из пакета. Коты выгибали спины, обмахивались хвостами и аристократично брали в зубы скользкие куски. Аля смотрела то на котов, то на солнце и была абсолютно счастлива. В черном чреве древнего почтового ящика ее ждало очередное письмо от Алеши. Он обещал, что скоро приедет.
Таисия Иосифовна, надев очки, читала пухлую тетрадь с первым романом Вани. И исправляла красной ручкой грамматические ошибки. А Ваня, что-то бормоча себе под нос и отдуваясь, тащил от колодца полное ведро воды, ставил его в сенях у Таисии Иосифовны и усаживался на крыльцо поразмышлять. Припекало. И отец Андрей, убедившись, что его никто не видит, бежал вприпрыжку к коровнику, размахивая руками и во все горло распевая песенку про то, что «весна придэ».
Юнкер с Гришей сидели верхом на церковной крыше и крепили кровельные листы. Они наблюдали за весенней пробежкой батюшки и хохотали, сжимая коленями нагретую жесть, чтобы не свалиться.
А доярка Настена, запрокинув голову и загораживаясь ладонью от слепящего солнца, смотрела на них с крыльца колхозной конторы, лениво выбирая, в кого бы влюбиться.
Яся стояла рядом и терпеливо ждала, пока Никита рассматривал чужие жизни. У Никиты не получалось самого главного. Не получалось составить из них единое целое. Сложить все русские истории в одну, большую Историю. Последнее усилие обобщения никак ему не давалось. Человеческие судьбы, слова и поступки упрямо разбегались в разные стороны, и не было в них никакой общей логики, только хаос и своеволие.
- Ты просто не туда думаешь, - сказала Яся. - У тебя в голове уже есть результат, который ты хочешь получить. Вот он и не получается. Ведь не это должно получиться.
Никита, действительно, увидел у себя внутри карту России, выученную наизусть по затрепанным учебникам географии, пропечатанную в памяти со всеми разноцветными регионами, жилами железных дорог и синими венами рек. И понял, что пытается уложить свою мозаику именно в эту форму. Хотя на самом деле - Никита вдруг услышал настойчивый гул голосов - очертания должны быть совсем другими.
Никита доверился звучавшему внутри хору и отпустил все прозрачные кубики льда, которые держал в руках. Истории вздрогнули и поплыли, перегоняя друг друга, сталкиваясь, вставая на ребро.
Никита больше не нес в себе судьбы встреченных на пути людей. Ему стало легко и пусто, будто весенний сквозняк проветрил его насквозь на вершине пригорка, оттаявшего с солнечной стороны.
И тут он безо всяких усилий увидел силуэт, в который сложились разрозненные штрихи. Плоская карта ожила и задышала всеми своими лесами, зашевелила синими тенями на снежных полях, замахала крыльями черных грачей, загудела поездами, подходящими к полустанкам, засмеялась, заерзала, замерцала в глазах. Превратилась в облачную фигуру, парящую над соседним холмом, раскинув огромные руки. Она потянулась к Никите и положила на затылок невесомую ладонь.
Яся гладила его по голове и говорила:
- Вот видишь, все просто. А ты боялся.
Никита улыбнулся и вдруг почувствовал, как брешь, пробитая в его одиночестве много лет назад, затянулась. Точнее, заполнилась. Яся была рядом. Вокруг и внутри. Наконец настоящая. Свершившаяся. И он почему-то знал, что это уже навсегда.
31
- Ты бы хоть глаза открыл, - обиженно сказал Ванин голос. - Я к нему еду через всю страну, а он даже смотреть не хочет! Тоже мне друг!
Никита вздрогнул. И вдруг проснулся. У кровати стоял Ваня и хмуро теребил край одеяла.
- А ты вырос, - чуть слышно сказал Никита.
- Еще бы! Я времени даром не теряю, в отличие от тебя. Роман вот дописал.
- Я знаю.
- Откуда?
- Видел во сне. И как Таисия Иосифовна там ошибки исправляла красной ручкой.
- Н-да, - протянул Ваня. - Говорили мне, что ты тут совсем помешался. Да я, дурак, не верил.
- Скажи, - осторожно спросил Никита. - А ты сам мне, случаем, не снишься?
- Нет, - степенно ответил Ваня. - Я настоящий.
- Вот и хорошо, - улыбнулся Никита. - А то я устал уже спать.
- Устал? Тогда вставай поехали. Отец Андрей внизу ждет. Забираем мы тебя, понял? Навсегда к нам. И никаких возражений! Врачи тебя уже в дурдом отправлять собираются! Все мозги им забредил своей Россией! Что молчишь? Ты против?
- Да нет. Совсем не против.
- То-то же! - воскликнул Ваня и нетерпеливо потянул Никиту за руку. - А ошибки мне Таисия и впрямь красной ручкой исправляла.
Никита осторожно выпутывался из стеклянных водорослей, отлеплял пластиковые сорняки…
И улыбался так, как будто бы знал Тайну.
Которую невозможно разболтать.
Потому что незачем.
Notes
This file was created with BookDesigner program [email protected] 19.04.2008
