Иван Крылов - Басни
38
Биограф и сослуживец Крылова М. Б. Лобанов писал: «Иван Андреевич по какой-то особенной причине преимущественно любил свою басню „Ручей“. Правда, изобретение ее обличает глубокого мудреца, а исполнение, плавность стиха, чистота языка – великого художника, и кажется, она создана более сердцем, нежели умом. Наблюдая человека и заглядывая в историю, автор видел, как трудно людям, при возрастающем их могуществе, удержаться в прежних своих границах любви и умеренности; что они, большею частию по какому-то неизъяснимому действию их страстей, не могут устоять ни в прежних своих правилах, ни в прежних своих добродетельных наклонностях. Наш автор излагает и оплакивает эту печальную истину…»
39
Переработка басни Лафонтена, восходящей к басне Эзопа «Кузнечик и Муравей». Жуковский считал басню одной из лучших у Крылова.
40
Басня создана на тему басни А. П. Сумарокова «Хвастун» (ср. басню того же автора «Господин-лжец»). Источником для Сумарокова послужил французский перевод («Крестьянин и его сын») Эмбера басни немецкого баснописца Геллерта того же названия. Поводом к написанию басни послужил рассказ, бытующий в воспоминаниях о Крылове, но наиболее точно воспроизведенный М. Е. Лобановым: «В Английском клубе, в этом разнообразном и многолюдном обществе, он любил наблюдать людей и иногда не мог удержаться от сатирических своих замечаний и ответов. Однажды приезжий помещик, любивший прилгать, рассказывал о стерлядях, которые ловятся на Волге, неосторожно увеличивая их длину. „Раз, – сказал он, – перед самым моим домом мои люди вытащили стерлядь. Вы не поверите, но уверяю вас, длина ее вот отсюда… до…“ Помещик, не договоря своей фразы, протянул руку с одного конца длинного стола по направлению к другому, противоположному концу, где сидел Иван Андреевич. Тогда Иван Андреевич, хватаясь за стул, сказал: „Позвольте, я отодвинусь, чтоб пропустить вашу стерлядь!“»
Выражение «римский огурец» вошло в народную пословицу и приведено В. И. Далем: «Хорошо сказывать сказку про римский огурец».
41
По воспоминаниям Ф. Ф. Вигеля, в басне высмеивались действия адмирала П. В. Чичагова, руководившего сухопутной армией и не сумевшего преградить путь Наполеону при его переправе через реку Березину 14/26 ноября 1812 г.
42
И крысы хвост у ней отъели. – В этом стихе, утверждал комментатор басен Крылова В. Кеневич, заключен намек на «неудачное отступление войск Чичагова от Борисова, на правую сторону Березины; при этом были потеряны многие из полковых обозов, канцелярия главнокомандующего, большая часть экипажей, и в том числе фургон со столовым сервизом Чичагова, и все наши раненые и больные, из коих некоторые погибли от пожара, опустошившего город».
43
Ценя́т – здесь: бранят, ругают.
44
Переработка басни Лафонтена «Петух и Жемчужина», восходящей к басне Федра «Цыпленок к Жемчужине». В русской литературе басню переводили В. К. Тредиаковский («Петух и Жемчужина»), А. П. Сумароков («Петух и Жемчужное зерно»), Д. И. Хвостов («Петух и Жемчужное зерно») и А. П. Бенитцкий («Петух и Алмаз»).
45
Басня касается стратегии и тактики Кутузова в Отечественной войне 1812 г. Полководец подвергался постоянным нападкам со стороны Александра I и военной молодежи из-за уклонений от решительных сражений под стенами Москвы и после сдачи ее Наполеону. Крылов оправдывал неспешные, но продуманные действия Кутузова, должные, как понимал баснописец, привести к полному краху Наполеона, и порицал повеления Александра I, торопившего Кутузова и толкавшего его к промахам и ошибкам. Не менее досадны были для Кутузова ропот и горькие нарекания его молодых сподвижников. Вероятно, Крылов не знал о словах, сказанных старым фельдмаршалом принцу Вюртембергскому: «Наши молодые горячие головы негодуют на старика, что я удерживаю их порывы. Они не обращают внимания на обстоятельства, которые делают гораздо более, нежели сколько могло бы сделать наше оружие». Тем значительнее историческое, политическое и военное чутье Крылова, чья басня защищала Кутузова и его план от наскоков неопытных молодых людей. Их патриотические чувства были объяснимы, но не становились от этого более истинными.
Тем самым под образом «коня доброго» Крылов имел в виду Кутузова с его осторожностью и выдержкой при отражении наполеоновского нашествия.
46
А примешься за дело сам, Так напроказишь вдвое хуже. – Прозрачный намек на Александра I, по вине которого было проиграно Аустерлицкое сражение.
47
Переработка басни Лафонтена «Ворон, желающий подражать Орлу», сюжет которой восходит к басне Эзопа «Соя и Пастух». По поводу этой басни М. Т. Каченовский в своем желчном и несправедливом разборе «Новых басен» Крылова писал, что орел неправильно представлен вором, «потому что в области баснословия орел имеет не такой характер».
48
Что сходит с рук ворам, за то воришек бьют. – Афоризм вошел во все сборники пословиц.
49
Басня вызвала нарекания со стороны баснописца А. Е. Измайлова и журналиста М. Т. Каченовского, педантически вопрошавшего: «На что волкам тулупы и разве надобны им овечьи кожи?»
50
Всего-то придет с них с сестры по шкурке снять… – В измененном виде («Дай хоть по шкурке с брата снять», «И всего-то придется по шкурке с брата») стало пословицей и приведено В. И. Далем в его сборнике.
51
В. Ф. Кеневич в своих «Библиографических и исторических примечаниях к басням Крылова» (СПб., 1868) писал, что поводом к созданию басни послужил случай из жизни Крылова: «Какой-то вельможа (по словам одних, гр. Разумовский, по другим, кн. А. Н. Голицын), может быть, следуя примеру имп. Марии Федоровны, покровительствовавшей поэту, а может быть, искренно желая свести с ним знакомство, пригласил его к себе и просил прочитать две-три басни-басенки. Крылов артистически прочитал несколько басен, в том числе одну, заимствованную у Лафонтена. Вельможа выслушал его благосклонно и глубокомысленно сказал: „Это хорошо, но почему вы не переводите так, как Ив. Ив. Дмитриев?“ – „Не умею“, – скромно отвечал поэт. Тем разговор и кончился. Возвратясь домой, задетый за живое баснописец вылил свою желчь в басне „Осел и Соловей“». После публикации басни Крылова стали называть «Соловьем». Это прозвание вошло в литературу.
52
Тут Соловей являть свое искусство стал… – Описание пения соловья и произведенное им впечатление вызвали единодушное одобрение современников и последующих критиков.
53
Аврора – богиня утренней зари (рим. миф.); утренняя заря.
54
Переработка басни Лафонтена «Сапожник и Финансист», сюжет которой заимствован из рассказа французского писателя XVI в. Бонавентура де Перье «В ком нужда, уж того мы знаем, как зовут». Ср. пословицу: «Кто кому надобен, тот тому и памятен».
55
Последний стих басни сопоставлялся с пословицами: «Каков поп, таков и приход», «Каков батька, таковы у него и детки».
56
Последние два стиха стали пословицей.
57
Литературный источник басни – притча А. П. Сумарокова «Пахарь и Обезьяна».
58
Исполáть – хвала, слава! (устар. восклицание)
59
В басне отражены события, происшедшие за несколько месяцев до нападения Наполеона на Россию. Попирая заключенные договоры, французский император захватил герцогство Вюртембергское, увеличил численность своих войск в Пруссии и Польше, вступил в невыгодные для России сделки с Австрией и Пруссией. Русское правительство посылало многочисленные протесты, которые не оказывали на Наполеона никакого воздействия. Соль басни – в бессмысленных и пустых нравоучениях, обращенных Поваром-ритором, под которым подразумевался Александр I, к зарвавшемуся Коту (Наполеон). Дополнительную ироническую окраску придает басне характеристика Повара – красноречивого, жеманного и щеголяющего благородством. Другое толкование басни принадлежит литературоведу М. Альтшуллеру (статья «Крылов и вольтерьянство»), который увидел в басне критику идеи просвещенной монархии и руссоистской идеи «общественного договоpa» («равноправность и взаимные обязательства власти и народа»). По его мнению, в басне выражена мысль: «Правитель должен сам решать, что и когда он должен делать, чтобы добиться порядка».
60
Тризну правил – справлял поминки по умершему.
61
Переработка басни Лафонтена «Лев и Мошка», восходящей к басне Эзопа «Лев и Комар».
