Мария Рыбакова - Братство проигравших
Оказавшись не у дел, отставленный администратор посвятил свою жизнь выращиванию сада. Клара пыталась представить себе, как в суровых маньчжурских условиях садовник мог создать что-нибудь стоящее. Когда это было, спросила она, и Сяо Лон ответил: уже в двадцатом веке. Тогда интерес Клары немного угас, она любила старину. Потом ей стал любопытен не сад, а отставленный администратор. Жалел ли он о недоступной больше службе, о почестях, тосковал ли он о жизни при дворе. Или все мысли его были заняты посадкой дерева, укладкой камня, и так до конца дней. Но об этом Сяо Лон ничего не сказал ей, вероятно, он не знал. Или, как она уже не раз предполагала, он сочинил все это. Вместо сада он отведет ее в бар с зелеными кустами в кадках и расскажет, что он придумал все лишь для того, чтобы уехать с ней. Она даже сочинила тост, который произнесла бы по этому случаю: "За твою фантазию, что соединила нас". Перед тем как выйти из дома, она надела красную куртку в традиционном стиле, с нитяными пуговицами и высоким воротником. Если произойдет что-то необычное, оно не застанет ее врасплох.
Сяо Лон остановил такси и назвал адрес. Таксист принялся взволнованно, как показалось Кларе, говорить о чем-то, но Сяо Лон успокоил его. Из окна автомобиля Клара видела незнакомые улицы и поняла, по скольким еще не удосужилась пройти. Не то чтобы эти улицы были красивы (они походили одна на другую), но ей было жаль, потому что она скоро уедет. Серый мул вез тележку. Надо было взять с собой фотоаппарат. Когда-то у нее была идея: везде и всегда фотографировать, а проявить пленки только в старости, чтобы сравнить ту жизнь, какую она помнит, с той, что была на самом деле. Клара даже купила камеру, но так и не вынула ее из коробки. В Китае уже ничего не получится, но может быть, после отъезда она начнет осуществлять свой план.
Такси подъехало к воротам, у которых стояли статуи драконоподобных львов. Клара приготовилась уже идти в кассу покупать билеты, но Сяо Лон повел ее сразу в ворота. Двое солдат расступились перед ними.
Они прошли сквозь первое, прямоугольное помещение, выход из которого закрывала (как показалось Кларе) низкая деревянная стена с инкрустированной птицей. Но они обогнули ее. Cяо Лон объяснил Кларе, что стенка существует для того, чтобы не пропускать злых духов, ибо духи перемещаются только по прямой линии. Затем перед их глазами развернулся сад.
Нет, он не развернулся весь - он предстал в еще свернутом виде, в большом пористом камне, что лежал на их пути. Они медленно обошли его: это был желтоватый высокий камень причудливых очертаний, в которых можно было угадать зверя, старика, тучу. Но Сяо Лон приглашал Клару пройти дальше по извилистой тропе. Перед глазами теснились кусты, деревья, камни. Сделав два шага, Клара поняла, что теперь и справа, и слева от нее - вода. Они оказались на мосту, что зигзагом вел от одного берега к другому. Перейдя его, они поднялись на деревянную веранду, и Сяо Лон указал Кларе на кипарис, что рос в нескольких шагах. "Веранда, с которой смотрят на кипарис", прочел он надпись над входом. Глаза больше не разбегались, взгляд сосредоточился на высоком стволе кипариса, и Клара вспомнила точно такие же в парке у моря и чуть более темные кипарисы в южной деревне на кладбище. Потом ей пришла на ум картина, где маленький остров, к которому подплывала лодка, был весь покрыт такими же сумрачными деревьями. Сяо Лон решил, что они уже насмотрелись на кипарис, и повлек ее дальше по дороге, выложенной темными и светлыми плитками, к берегу озера, где возвышалась беседка в форме многогранника, беседка игры синих волн: концы высокой крыши изгибались над водою.
Сяо Лон замер, прислушиваясь к легкому плеску воды. Может быть, здесь бьет ключ, подумала Клара. Ей часто снится вода, но совсем другая, темная, неподвижная. Сон всегда начинается совсем невинно, даже радостно: она идет купаться, но водоем оказывается подземным туннелем, наподобие метро, только без поездов и почти без людей. Темные ходы залиты непрозрачной водой, и Клара плывет по этим коридорам, переплывает из помещения в помещение, пока не проснется. Или целый город стоит на берегу залива: дома тесно примыкают друг к другу, ни одной лампы в окнах, ни одного прохожего на улице - и черная вода недвижна у берега. Клара называла их "сны о мертвой воде", но один раз она видела сон о воде живой. Будто бы посреди дворцового зала с высоким потолком был бассейн, откуда выплыла верхом на тритоне голая прабабушка Клары. Она трубила в рог, и вода стекала светлыми струями с ее старческого тела.
Они шли дальше по крытой извивающейся галерее с цветными балками.
В конце галереи Сяо Лон обратил внимание на круглую пагоду, у которой было много крыш, одна над другой. По ее периметру извивались деревянные змеи. Сяо Лон предложил подняться, и Клара последовала за ним. Но на самом верху, когда они вышли на балкон и у Клары была возможность окинуть взором весь сад, она попятилась и села на деревянный выступ. От высоты у нее закружилась голова. "Как называется эта пагода?" - "Спящая на облаках". Сяо Лон, облокотившись на заграждение, смотрел вдаль. В детстве Клара с подругой ложились ночью на землю и представляли себя кораблями, плывущими навстречу вселенным. Подруга говорила: "Вот ты в космической ракете, и у тебя достаточно провианта на всю жизнь. Ты можешь передавать на Землю все, что ты видишь, но ты никогда не сможешь вернуться. Твоя ракета постоянно ускоряется. Она устроена так, что может лететь только дальше и дальше. Согласилась бы ты отправиться в такое путешествие?" - "Да, - ответила Клара, - да, да!"
Они спустились на землю и прошли мимо фруктовых деревьев в цвету и пышных клумб, посреди которых красовались камни с надписями. Клара привыкла смотреть на иероглифы как на тайные знаки или уменьшенные планы лабиринтов, она не могла представить себе, что за ними скрывались обычные человеческие мысли, что при помощи этих линий можно было написать "аппарат временно не работает". В саду иероглифы показались ей еще более странными, но Сяо Лон объяснил ей, что это старые знаки, а сейчас пишут по упрощенной системе. Он засмеялся: "Выброси эту мистику из головы. Разницы никакой нет, вообще никакой: иероглифы, буквы. Вон смотри: остров фей. Пойдем туда".
Теперь уже не по каменному, а по деревянному мосту, выгнутому, как кошачья спина, они перешли на так называемый остров фей, маленький, с холмом и сосной, островок посередине пруда. Когда хозяин давал имена островам и беседкам, он хотел, чтобы его гости останавливались. Даже детство Клары, проведенное в далекой холодной стране, перемещалось - по воздуху? по памяти? - внутрь этих стен. Вот она идет на лыжах, ей девять лет. Тогда она мечтала о кукле Барби, и каждый раз, когда уходила в лес, ждала, что найдет куклу рядом с лыжней, в подарок от лесной феи. Ничего не обнаружив, верила, что непременно найдет в следующий раз. Летом искала гномов. Чтобы они пришли, надо было зарыть в землю конфеты. Русалку вызывали, налив в таз воды и положив на дно расческу и зеркальце. Натягивали одеяло поверх голов, смотрели в воду - появится ли огонек. Наконец ее желание приняло форму сна, в котором фея обещала ей: твои родные будут жить вечно. Когда через много лет это предсказание не сбылось, Клара почувствовала обиду.
Скалистый холм пронизывали ходы, на стене пещеры было вырезано изображение Будды. Сяо Лон и Клара обошли вокруг холма, с каждой точки открывались новые виды. Потом взобрались на него, и Сяо Лон указал на гору вдали и объяснил, что хозяин сада "взял взаймы" у окрестности эту гору. Если из сада можно было любоваться пейзажем, лежащим вне стен, то говорилось, что вид "берется взаймы". Очертания невысокой горы почти повторяли извилистые скаты крыш. "Мы называем ландшафт гора и вода. Гора обозначает стойкость, а вода - умение соответствовать обстоятельствам. Это черты характера, если хочешь: земля то же самое, что человек".
Но Кларе вид напомнил гору на юге, там же, где были кипарисы, где она проводила лето на пляже, но непременно хотела подняться на гору, хотя бы один раз. Ей не удавалось найти спутников, и она откладывала поход до последних дней перед отъездом. Но как раз в эти дни пошел проливной дождь, так что речи не могло быть о том, чтобы карабкаться в гору. Если бы гора была выражением душевного строя, то разве Клара горевала бы так, когда автобус отъезжал и гора исчезала за поворотом, разве мечтала бы вернуться и взойти на нее. Нет, если бы ландшафт и душа были одно и то же, то гора всегда была бы с ней, и море, и дерево.
Три столба и парящая над ними крыша - сквозь треугольную беседку на мосту они вернулись на берег, полюбовавшись зарослями лотоса. Пройдя несколько шагов, Сяо Лон завел Клару за угол и показал заросли бамбука, маленькую рощу, что колыхалась у белой стены. Они поднялись на террасу и прислушались к звукам, которые издавал бамбук, когда налетал порыв ветра. Сяо Лон улыбнулся снова: "На самом деле эта веранда называется слушая шум дождя. Знаешь, мой любимый звук - стук дождевых капель о крышу или о стекло? Как будто ходит кто-то вокруг тебя частыми шажками. Но у нас в Чанчуне, ты заметила, почти никогда не бывает ни облаков, ни дождя. Зимой даже снег едва покрывает землю".
