Владимир Шаров - Воскрешение Лазаря
Первым номером, главной фигурой - выбирай, что нравится, - безусловно, будет Павел, которому благодаря римскому гражданству не раз удавалось избегать заключения и казни, так что случай оценить преимущества сего института он имел. К универсализму Рим шел долго и с колебаниями. Прежде других гражданство было дано италикам, затем его, правда, за особые заслуги, стали раздавать уже по всему Средиземноморью. Позже заслуги мельчали, дешевели, в итоге однажды получил его и отец Павла.
Раздача гражданства, строго говоря, и была строительством империи. Сначала был город - Рим, потом появилось множество захваченных территорий - провинций, по мере того как большее и большее число их жителей становились римскими гражданами, провинции превращались в равноправную часть государства. Повторяю, Павел это вполне оценил и задумал совершенно земную и светскую реформу перенести в Вышний, горний мир. Причем перенести мгновенно. Дать все права избранного народа каждому, кто скажет, что готов идти за Христом (помнишь: и из камней Бог может сделать себе сыновей Авраама). Быстрота и радикальность его решения были оправданы революционной необходимостью. Избранный народ и его Бог, прежде много раз побеждавший других богов, языческих идолов, на поле боя здесь уступил римлянам, и даже Его Дом - Иерусалимский храм - вскоре был стерт с лица земли. Была и еще одна причина, с первой тесно связанная, стремительно близился конец света и нужно было спасти, успеть обратить в истинную веру как можно больше грешных и заблудших.
Что следует делать, Павлу объяснили сами римляне. Для справки, Ната: войска Тита почти полностью состояли из рекрутов, набранных в землях, некогда Римом завоеванных, а теперь за Рим и римское гражданство отчаянно сражающихся. Тем же путем пошел и Павел. В результате, пополнившись прозелитами, избранный народ Божий - народ Нового Завета - за три столетия непрерывных побед сокрушил величайшую империю мира. Превзойдя подвиг Макковеев, он там, в Риме, в стане врага, воздвиг новый главный храм Единому Богу - Собор Святого Петра. Позже его первосвященник - Папа - получил над Римом и светскую власть, окончательно завершив покорение Вышним миром мира земного и тленного.
Что же дальше? Принеся в жертву Единому Богу столько прекрасных побед, столько римских штандартов возложив на его алтарь, христиане считали, что вправе быть признанными потомками Авраама. Понятна их обида и недоумение, когда подвиг веры, который они совершили, даже не был замечен. А ведь они ни на что особенное не претендовали. В еврейский народ, в лоно семьи Авраама, Исаака и Иакова прозелиты принимались и раньше. Если же исповедующие Тору боялись, что миллионы новообращенных: греки, римляне, финикийцы - погребут их под собой, то страх был ни на чем не основан. Апостолы и все семьдесят первых учеников Христа были из природных евреев, они, как и остальные иерусалимские христиане, еще долго думали, что Христос не Богочеловек, а человек, посланный Богом Мессия. Позже это стало считаться опасной ересью, когда сделалось ясно, что потомки Авраама никогда не признают христиан частью избранного народа.
Так высокомерие евреев навсегда разделило Заветы Ветхий и Новый и христиане стали сражаться на два фронта: один внешний - с Римом, другой внутренний - с иудеями. В сущности, второй фронт был настоящей антиаристократической революцией, очень похожей на буржуазные - английскую и французскую. Даже те же лозунги: Свобода, Равенство, Братство. Главный, конечно, равенство: все верующие в Единого Бога равны, права и привилегии, связанные с происхождением, аннулируются. Братство: все верующие в Единого Бога - братья, каждый, а не только левиты, кто предан Богу больше других, может стать для своих единоверцев наставником и учителем в вере. Свобода: каждый уверовавший в Единого Бога свободен принять крещение и присоединиться к общине.
Евреи испокон века мечтали о мессии-победителе, о мессии-триумфаторе, грядущем во славе, и Господь им его послал. Когда же они не признали Христа, начался, Ната, фантастический карнавал. Желая в самих себе унизить не признавших их сынов Авраамовых, самим себе доказать, что иудеи никакая не знать, а презренная каста, христиане оставили им чуть ли не единственное средство прокормления - мерзкое ростовщичество, загнали в гетто, принудили носить желтые звезды - знак, что в целом мире нет никого, кто бы меньше их был достоин сочувствия. Конечно, это было очень странное переодевание аристократы, превратившиеся в неприкасаемых, избранные Богом и отвергнутые людьми; только смерть, что бывает, все ставила на свои места. Евреи целыми общинами предпочитали крещению гибель или изгнание.
Унижения были лишь началом, может быть, даже условием того, что затевалось. Суть же вот в чем. Евреи, отвергнув Христа, начисто и окончательно отвернувшись от Него еще на Голгофе, за это денно и нощно караемые, всей своей дальнейшей жизнью, всей своей дальнейшей судьбой свидетельствовали о Нем. Слова, которые Христос говорил ученикам, весь Его путь от зачатия до Голгофы и самое Его распятие - точнейшее предсказание земного пути евреев. Посмотри, Ната, ведь очевидно, что последние две тысячи лет именно евреи были подлинными, истинными христианами.
В 70-м году нашей эры был разрушен Иерусалимский храм, и больше храмов иудеи не строили, синагоги - просто молельные дома. И на алтарь не возлагали других жертв, кроме духовных, кроме жертв сердца, о которых столько раз говорил нам Христос. Но разве мы его слушали? Как народ они с тех пор никогда никого не убивали ни за веру, ни так. В недавнюю мировую войну мы, христиане, правда, евреев к этому принуждали: немцы - воевать и убивать за великую Германию, мы - за Россию, французы - за Францию. Но война была не их. Для евреев она была еще большей трагедией, чем для других народов, потому что мы их заставляли убивать своих. И вот я подумал, не может ли быть, что гражданская война, бесконечное, безжалостное убийство своих своими, от которого только Бог знает, когда мы оправимся, было Божьим наказанием. Здесь, как раньше с египтянами, Господь поставил зеркало, и наше же зло обратилось на нас.
Две тысячи лет назад мы якобы пошли за Христом. Приняли Его проповедь мира, любви и кротости, а дальше век за веком безжалостно убивали всех стоявших у нас на пути. Мы построили тысячи и тысячи великолепных храмов, некоторые из них по величине и богатству, наверное, превосходят Иерусалимский. Мы были жестоки, были горды и надменны, за каждую обиду воздавали сторицей, выделив евреям в долю вслед за Христом подставлять левую щеку, когда били по правой. Получается, что мы, христиане, всеми силами и успешно продолжали линию жизни истинных - по крови - потомков Авраама; странно лишь одно: до сих пор именно мы караем евреев за то, что они не приняли Христа.
P.S. Ната, любимая, хочу добавить ко вчерашнему. Я сегодня не смог заснуть, лежал и думал, почему мы с евреями бесконечно друг друга мучаем. Евреи страшно перед нами виноваты, и такая же огромная вина у нас перед ними. Мы всегда стесняли друг друга, мешали друг другу спокойно веровать в Бога. И у них, и у нас ты молишься, а рядом как бы соглядатай, и ты больше думаешь о нем, чем о Боге. Из-за этого мы никогда не были свободны и безнадежно исказили и свою веру, и чужую. Евреев мы силой собственной ненависти затолкали, загнали в настоящее христианство, это правда, сами же заняли их место, это тоже правда. То есть не Бог Авраама, Исаака и Иакова и не Христос дали нам наши веры, а мы сами сделались друг для друга учителями и пророками. Очень недобрыми учителями.
Ната, моя милая, вчера мне приснилась одна странная история, и, кажется, к тому, что я затеял, она имеет прямое отношение. Свой сон я изложу очень подробно, потому что не убежден, что, толкуя его, обошелся без подтасовки. Главное, что я хочу от тебя услышать, как раз это - обошелся или нет. В моем сне я тебя вижу, слышу твой голос, и тем не менее ты говоришь, как будто наша жизнь - не наша с тобой лично, а вообще время, в которое мы живем, кончилось, и ты уже знаешь все ответы. Знаешь, что было правильно, а что нет, и вот сейчас просто вернулась назад, чтобы мне помочь и подсказать.
Сон о Гамлете. Наверное, ты помнишь, что примерно за полгода до войны мы вчетвером: ты, Катя, Федор и я - смотрели его в театре Одеон. Был очень хороший режиссер, если память не изменяет, его фамилия Редвуд, и английская труппа из знаменитого Шекспировского театра. В общем, сделано было на совесть, хотя, на мой взгляд, чересчур канонично, я даже на сей счет высказался, но поддержки не получил. Вам, наоборот, понравилось, что это во всех смыслах первоисточник. А я тогда ходил в театры чаще, чем вы, привык к разного рода революционным трактовкам, здесь подобного не было и в помине. Про постановку Редвуда я скоро и думать забыл, но вчера ты вдруг приходишь и даешь мне совершенно новое объяснение пьесы.
Во сне мы смотрим ту же постановку: красивые костюмы, красивые декорации. Финал: все, кто готовил смерть старого короля, - и Гертруда, и его брат убиты. Король может торжествовать: зло не осталось безнаказанным, он отмщен, и торжествовать может Фортинбрас, который идет с войском к Копенгагену и через несколько дней займет трон своего дальнего родственника. И тут ты мне говоришь, что пьеса именно об этом: в ней два победителя - Фортинбрас и старый король, который с самого начала желал смерти сына. Воин Фортинбрас, а не Гамлет - истинный наследник трона датских королей, Гамлет же - сын убившей мужа Гертруды, для отца чужой. Он человек другого времени и другой жизни, других традиций и других нравов, в сущности, он куда ближе к дяде. Достанься трон ему, Дания бы уже не была прежней, он бы не сохранил то, что дорого его отцу, составляло его жизнь. Университет, книги, тамошних друзей Гамлет ценит куда больше, чем воинскую доблесть, чем власть. И еще: он никого не готов убивать. Старый король взывает к нему, требует отмщения, а он, сколько можно, уклоняется.
