Федор Достоевский - Том 8. Вечный муж. Подросток.
94
…буквально пошел сбирать на построение божьего храма… — Перефразированное выражение из стихотворения Н. А. Некрасова „Влас“ (1854):
И сбирать на построение
Храма божьего пошел…
Ср. след, примеч.
95
Смуглолиц, высок и прям… — Цитата из стихотворения Н. А. Некрасова „Влас“. В „Дневнике писателя“ за 1873 г. Достоевский разбирает это стихотворение в специальной статье „Влас“. Черты некрасовского Власа сказались на обрисовке образа Макара Долгорукого. Однако сложные и противоречивые черты Власа (сочетание богоборчества, бунта, проявившегося в его грехе, и стремления к страданию и очищению), вообще характерные для многих героев Достоевского, не находят отражения в Макаре, ставшем воплощением тихого, кроткого и светлого начала. (См.: Туниманов В. А. Достоевский и Некрасов // Достоевский и его время. Л., 1971. С. 53–59). Влияние Власа, сюжетной схемы его характера больше сказалось на образе купца Скотобойникова, историю которого рассказывает Макар Долгорукий (см: с. 517–528).
96
…пушкинского Германна из „Пиковой дамы“ (колоссальное лицо, необычайный, совершенно петербургский тип — тип из петербургского периода!)… — Образ Германна (как и вся повесть Пушкина „Пиковая дама“) оказал сильное воздействие на ряд произведений Достоевского (см.: Бем А. Гоголь и Пушкин в творчестве Достоевского//Slavia. 1929. Т. 8, вып. 1, С. 82–100; вып. 2. С. 297–311). Характер петербургского героя Пушкина, одержимого фантастической идеей разбогатеть, нашел отражение и в „Подростке“.
97
„А что, как разлетится этот туман — не уйдет ли с ним вместе и весь этот гнилой, склизлый город… — Образ призрачного Петербурга, который, казалось, „тотчас исчезнет и искурится паром к темно-синему небу“, впервые возникает у Достоевского в рассказе „Слабое сердце“ (1848) (наст. изд. Т. 2. С. 88) и затем переходит в фельетон 1861 г. „Петербургские сновидения в стихах и прозе“. Сходные мотивы имеются в черновых набросках к „Дневнику писателя“ за 1876 г., „Я часто спрашиваю себя: как без переворота можно согласиться бросить такие дворцы — кстати, что будет с Петербургом, если бросят. Уцелеют немцы, множество домов без поддержки, без штукатурки, дырья в окнах, а посреди памятник Петра“ (XXIII, 199).
Мысль о том, что Петербург — город искусственно созданный, не „органичный“ для России, а потому обреченный на гибель, была распространенной среди славянофильски настроенной части общества и нашла отражение в некоторых поэтических произведениях 1830-х годов — М. А. Дмитриева, В. С. Печерина и др. См.: Поэты 1820-1830-х годов. Л., 1972. Т. 2. С. 60, 477–482, 736.
98
…а посреди его, пожалуй, для красы, бронзовый всадник на жарко дышащем, загнанном коне?» — Имеется в виду памятник Петру I работы Э. Фальконе, названный Пушкиным Медным всадником. Достоевский использует символику пушкинской поэмы:
О мощный властелин судьбы!
Не так ли ты над самой бездной,
На высоте, уздой железной
Россию поднял на дыбы?
Однако оценка деятельности Петра и ее результатов у Достоевского отлична от пушкинской. Ср. ниже, примеч. к с. 690.
99
Реализм, ограничивающийся кончиком своего носа, опаснее самой безумной фантастичности, потому что слеп. — Мысль, характерная для литературно-теоретических взглядов Достоевского и неоднократно им высказывавшаяся. См.: Письмо А. Н. Майкову от 11 (23) декабря 1868 г.; письмо Н. Н. Страхову от 26 февраля (10 марта) 1869 г. Сходную мысль развивает Достоевский и в рассуждении об отношении искусства к действительности в октябрьском выпуске „Дневника писателя“ за 1876 г. (гл. 1, подглавка 3; „Два самоубийства“). Говоря о видимости жизненных явлений и их скрытой сущности, которая должна быть предметом исследования для настоящего художника, Достоевский отмечает, что эта скрытая сущность, „концы и начала“ — „это всё еще пока для человека фантастическое“.
100
У Васина, на Фонтанке у Семеновского моста… — Семеновский мост через Фонтанку по Гороховой улице (ныне ул. Дзержинского). Васин жил в районе, застроенном большими доходными домами, которые были заселены небогатым людом.
101
— Бресто-граевские-то ведь не шлепнулись, а? — Речь идет об акционерном обществе Бресто-Граевской железной дороги (дорога от Бреста до польского местечка Граево, важного железнодорожного пункта на пути между Россией и Германией), основанном в начале 70-х годов. Объявления общества (о перевозках, выручке, погашении облигаций, собраниях акционеров и т. д.) печатались в ряде газет 1873–1874 гг. Судя по этим объявлениям, акционерное общество увеличивало свой капитал, на что и намекает Стебельков.
102
„Прелестная дева ласкала меня…“ — строка из стихотворения А. С. Пушкина „Черная шаль“ (1820).
103
Я ведь и доктор и акушер-с. Фамилия моя Стебельков… — О прототипе Стебелькова враче-гинекологе Колосове см. выше, с. 755–756.
104
Форштадт (нем. Vorstadt) — предместье.
105
Версилов — ведь это „бабий пророк-с“… — Ироническое прозвище Версилова, возможно, восходит к оценке П. Я. Чаадаева его идейными противниками. Переход Чаадаева в католичество, его философские и богословские высказывания и писания, огромный успех его проповеди у женщин, по предположению А. С. Долинина, сказались в образе Версилова (Долинин А. С. Последние романы Достоевского. С. 121–123). Д. В. Давыдов в „Современной песне“ (1830-е гг.) дал такой портрет П. Я. Чаадаева:
Старых барынь духовник
Маленький аббатик,
Что в гостиных бить привык
В маленький набатик.
Все кричат ему привет
С оханьем и писком,
А он важно им в ответ:
„Dominas vobiscum“
(Господь с вами (лат.))
Характеристика Версилова, данная старым князем Сокольским, во многом совпадает с этой характеристикой Чаадаева.
106
— Версилов живет в Семеновском полку, в Можайской улице, дом Литвиновой, номер семнадцать… — Можайская улица расположена в бывшей Московской части, между Обводным каналом и Загородным проспектом. Неподалеку были расположены казармы Семеновского полка. Район этот находился на границе между кварталами, в которых жили состоятельные люди (часть Загородного проспекта, примыкавшая к Владимирской площади), и районами с беспорядочной застройкой деревянными домами, где жили ремесленники и мастеровые. См.: Михневич Вл. Петербург весь на ладони. СПб., 1874. С. 60.
107
Quand on parle d'une corde… — Оборот, характерный для ряда французских пословиц. Например: Quand on parle du loup, on en voit la queue (Когда заговорят о волке, тотчас увидят его хвост). Или: Quand on parle du soleil, on en voit les rayons (Когда заговорят о солнце, сразу видят его лучи).
108
В конце Обуховского проспекта, у Триумфальных ворот, я знал, есть постоялые дворы… — Московские триумфальные ворота, сооруженные в 1838 г. по проекту архитектора В. П. Стасова, находились не на Обуховском проспекте, а на Царскосельском, являвшемся продолжением Обуховского (ныне оба они составляют Московский проспект). В то время возле Московских триумфальных ворот была граница города, здесь находилась Московская застава, район, где жили рабочие и городская беднота.
109
…Крафт застрелился — из-за идеи, из-за Гекубы… — Намек на слова Гамлета об актере, читающем монолог о страданиях Гекубы:
Его лице от силы их бледнеет,
В глазах слеза, дрожит и млеет голос,
В чертах лица отчаянье и ужас,
И весь состав его покорен мысли.
И всё из ничего! Из-за Гекубы!
Что он Гекубе, что она ему,
Что плачет он об ней?
(Пер. А. Кронеберга)
110
А это еще в Библии дети от отцов уходят и свое гнездо основывают… — Аркадий имеет в виду изречение из книги Бытия, повторенное и в ряде мест Нового завета: „Оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей…“ (Бытие, гл. 2, ст. 24).
111
Крафт застрелился — в полные сумерки, что явствовало из его дневника. — В эпизоде самоубийства Крафта, записывавшего в последние часы и минуты жизни свои ощущения, Достоевским использован материал, помещенный в № 46 „Гражданина“ от 18 ноября 1874 г. В разделе „Из текущей жизни“ там было перепечатано сообщение из „Тифлисского вестника“ о самоубийстве в Пятигорске некоего А. Ц-ва. Найденный мертвым в своей постели, в полусидячем положении, он держал в руке карандаш и открытую книгу, а сбоку лежали часы и листы бумаги, исписанные им перед смертью. Самоубийца принял опиум и через каждые 5-10 минут записывал свои ощущения. Об использовании Достоевским этого предсмертного дневника см.: Долинин А. С. Последние романы Достоевского. С. 139–140.
