Дмитрий Каралис - Автопортрет
Люди живо обсуждают случившееся. Скорби особой нет. Всех интересует что будет дальше? Кто станет преемником?
Большинство высказывает мнение, что так все и останется.
Но как бы хотелось - никто не говорит...
Сейчас 20-00. Дали свет, и я услышал правительственное сообщение.
Траур с завтрашнего дня вплоть до дня похорон. Будет артиллерийский салют во всех городах, прощальные гудки в течении трех минут. Школьники не будут учиться. Остановка предприятий на пять минут. Траур в Индии. Телеграммы соболезнования. Перенос Пленума на 23 ноября.
Разговоры о всеобщей амнистии. Пустые, на мой взгляд.
Воспоминания о Сталине, Хрущеве, Ленине, Орджоникидзе, Рыкове (он, оказывается, был вторым после Ленина Председателем Совнаркома) и прочие рассуждения с проведением аналогий, параллельных и не совсем параллельных линий.
Сулико Цхадиашвили переживает, что новый правитель будет плохо относиться к грузинам. Хвалит Брежнева и Шеварднадзе.
Пьяный сторож со слезами в голосе спрашивает, знаю ли я, как Сталин раскулачивал крестьян? Видать, досталось ему.
Молодежь внешне равнодушна. Ухмылочки, улыбочки, глупые шутки. Может, напускное?
Выпивали в моей будке трое. Я лежал за перегородкой, подремывал. О политике - ни слова. Перебивая друг друга, пьяно хвастались, кто какие ел арбузы в минувшее лето. Потом долго спорили, кто у кого забрал коробок спичек. Разошлись, убрав все со стола. Вышли, и тут же стали мочиться - я слышал, но не пошел гневничать.
Кто будет Первым? Называют чаще других Андропова и Горбачева. Посмотрим. Думаю, узнаем не завтра и не послезавтра.
В правительственном сообщении сказано и об ответном ударе возмездия, который уготован агрессору. Дела с американцами, видать, не блещут.
Свистит ветер. В моей сторожке жарко. На новой сосновой раме выступили капли смолы. Думаю над рассказом о Крикушине, который писал рассказы о сотрудниках. "Книгонелюба" пока заморозил.
13 ноября 1982г.
Бабу, которую Генка Осипов приводил к нам в квартиру и спал с ней, нисколько не стесняясь мужиков (меня тогда не было), забрала милиция. Прямо из кровати забрала, тепленькую. Пока я был в отпуске, Генка устроил у нас хазу, малину. Ночует его новый приятель Ванька - весь в татуировках и лозунгах.
Однажды я застал такую картину. Ванька спит под одеялом, Генка в пальто на своей кровати, а эта баба (лет 25-ти) сторожит их сон. Все пьяные. Ваньку я растолкал, и он пошел на проверку - их отряд проверяется раньше. Генку загнал в ванную, умыл ему морду холодным душем, побрызгал одеколоном, и мы пошли проверяться. Навстречу по лестнице - Ванька, идет к нам.
- Ванечка, - тихо говорю ему, - прибери, мальчик, постельку, на которой ты спал, и иди к себе бай-бай.
Ванька хмыкнул, но все сделал.
Генка устроился на новую работу (после КП, откуда его разжаловали) и там начал шалить. Рядом - завод "Арарат", бутылка вина стоит 2 рубля. Очень удобно. Пьет, прогуливает
Ему ли дурить? У него 4 года сроку и семья. Надо думать о половинке УДО.
15 ноября 1982г.
Купили мне в ДЛТ демисезонное пальто за 110 рублей. Подарок ко дню рождения. Я так давно не покупал ничего нового (не считая резиновых сапожек для гаража), что обрадовался, как ребенок. Ходил весь вечер в нем по квартире, улыбался и даже надевал пальто подкладкой из искусственного меха наружу. Пальто и впрямь хорошее. Молодежный покрой, с капюшоном и поясом. Серо-коричневое, с едва различимой клеткой. Ольга рада, что я рад. А я рад, что Ольга рада. Даже Максимка выдохнул нечто восхищенное, увидев меня в новом пальто.
Плохо идет рассказ о Крикушине - не вижу середины. Начало, завязка, есть, конец есть, а середина скрипит и не проворачивается. Стоит от этого и вся повозка рассказа. Раздражаюсь и нервничаю. К вечеру зарычал на Ольгу, когда она несколько раз зашла на кухню, где я писал. Она назвала меня психом.
Работать уже не смог. Лег спать. Решил ездить, как и раньше, на Комендантский, там спокойнее. Крепкий чай, бутерброды, сигареты. Никто не тревожит - соседка на работе. Сядешь за стол, начнешь писать и очнешься, когда стемнеет и надо включать настольную лампу.
Сегодня будут хоронить Брежнева. Я работаю и ничего не увижу телевизора на 4-й площадке нет. Жаль.
Вчера на лавочке возле милиции сидел сержант с автоматом. Везде почему-то повышенная боеготовность.
Когда я в сентябре 1981-го прибыл в Коммунар, в туалете нашей квартиры висел на веревке плотный рулон тончайшей конденсаторной бумаги. Размером с колесо от мотороллера. Этой нежной шуршащей бумагой еще прокладывают радиодетали в коробках. Рулон притащил кто-то живший до нас.
Сегодня я заметил, что рулон уменьшился наполовину...
17 ноября 1982г.
Моя память забеременела воспоминаниями детства. Во что это выльется?
Ехал в автобусе до Павловска. Явно нездоровый дед искал что-то под сидениями, шарил рукой по полу, копался в карманах и нашел черную аптечную резинку. Обрадовался и стал просовывать в нее голову. Голова пролезла, он удовлетворенно пробормотал что-то и спрятал резинку в карман.
21 ноября 1982г.
Сегодня ночью снился сон. Я вез на телеге отца на кладбище. Отец в своем костюме и галстуке, в котором мы его и хоронили. Он дышит и пытается подняться. Я понимаю, что он не умер, а у него затянувшийся приступ. Объясняю это идущим рядом людям. На лице у отца румянец. Я вспоминаю, что Феликс был холодный и темный лицом, когда его хоронили, а тут - румянец. Никто не верит. Я пытаюсь доказывать и помогаю отцу подняться из гроба, но силы покидают его, и он опять ложится, затихает.
Дальше не помню. Кажется, я разговаривал о чем-то с отцом.
Сейчас я на Комендантском. Писал с 12 часов рассказ. Уже часов 20. Собираюсь домой.
1 декабря 1982г.
26 ноября справлял свое 33-летие. Бестолково получилось. Ко мне приехали Мих и Барышев. Выпили, поговорили.
Ребята остались у меня. Ольга уехала к родителям.
На следующий день снова пили, в том числе домашнее вино, от которого у меня заболел желудок. И голова. Спорили - идиоты ли мы? Я доказывал, что идиоты. Мих и Барышев сопротивлялись. Особенно Мих. Барышев играл на рояле и вопил песни.
Осадок принеприятнейший от всего этого. Даже сейчас, 1-го декабря. И он, пожалуй, не растворится. Настроение тусклое.
Сегодня день рождения отца. Ему было бы 78 лет.
Переделал рассказ про Булкина.
Все эти дни испытывал отвращение к бумаге. Чувствовал, что кроме бранных слов ничего написать не смогу.
3 декабря 1982г. Дежурю в ОТХ.
В комендатуре по нескольку раз на дню слышишь разговоры об амнистии. Самые противоречивые и фантастические. Указа никто в глаза не видел, но подготовка его велась, по слухам, давно.
Балбуцкого закрыли. "Молнию" об этом факте писал Сашка Померанцев. Раньше "молнии" писал Валерка. Теперь о нем написали. "За нарушение режима содержания в с/к направлен в ИТУ Балбуцкий В.А." Третьего человека из нашей квартиры отправляют на зону.
Вчера до 2-х часов ночи, уже лежа в кроватях, вели разговоры о будущей жизни. Коля Лысов, Генка Осипов, Сашка Померанцев и я.
Долго обсуждали варианты с торговлей. Генка - бывший штурман рыболовецкого флота, бывший шофер (его отовсюду списывали за пьянку) сказал, что торговля - лучший вариант. А завел компанию я, - рассказав историю знакомой буфетчицы Ленки, у которой за плечами школа с золотой медалью, Минский Университет и холодильный институт в Ленинграде. Сейчас у нее двухкомнатная кооперативная квартира, финская мебель и ежедневный заработок в несколько червонцев.
Никто не грезил космосом, палитрой художника или халатом врача.
О торговле говорили много, но Коля Лысов сказал, что хотел бы вернуться в проводники своего международного вагона и ездить в Польшу, а Сашка фотографом, но в газету. Хотя бы в заводскую многотиражку. Денег там не много, но он бы халтурил.
"Пивом, пивом торговать, - твердил, засыпая Генка. - Самый кайф..."
А я еще долго сидел на кухне, жег газ для тепла, курил и пытался представить свое будущее. На что существовать, пока не стану зарабатывать литературой? В "белые воротнички" я не вернусь - это точно. Дежурным электриком? Дежурным механиком? Не знаю.
Второй день маюсь животом. Пренеприятные ощущения. Течет, как из квасной бочки.
5 декабря 1982г.
Ходили с Ольгой в БДТ на "Кроткую" Достоевского.
Нам не понравилось. Нет действия. Сцена должна жить действием, а не рассказами об этих действиях. Так я понимаю.
Я даже вздремнул во втором действии. Снилось-вспоминалось, как мы с отцом ездили на трамвае в ЦПКиО на сельхозвыставку. Отец в те годы крепко увлекался огородом. В павильонах лежали гигантские тыквы, оранжевые конуса морковин-рекордисток, бородатые и зубастые початки кукурузы, снопы сельдерея... Даже запах во сне припомнился, что удивительно. И еще выступление кукольного театра на улице. Петрушка. Кот, стянувший горшочек сметаны, черт, дед с бабкой... Мне было тогда лет пять-шесть. Отец был в черной железнодорожной шинели с золотыми погонами и блестящими пуговицами.
