Михаил Пришвин - Том 7. Натаска Ромки. Глаза земли
Вечер теплый и тихий, но вальдшнепов не было. Заря была звукоемкая.
Вот теперь больше не нужно резать березку, чтобы узнать, началось ли движение сока. Лягушки прыгают – значит, и сок есть в березе. Тонет нога в земле, как в снегу, – есть сок в березе. Зяблики поют, жаворонки и все певчие дрозды и скворцы – есть сок в березе.
Мысли мои старые все разбежались, как лед на реке, – есть сок в березе.
Цвет и звукТишина звучная, не знаешь, куда лучше смотреть – в себя или на березки в малиновом свете, не знаешь, что лучше слушать, – себя или птичек…
В эту зарю все так было в небесных цветах, так согласью высвистывали свои сигналы певчие дрозды, что как будто из переходящего цвета зари и рождался звук певчих птиц.
Счастливый хомутСегодня должна совершиться покупка дома. Что-то вроде свадьбы Подколесина! И это вечное: везде и каждому в промежутке между решением и действием хочется убежать в сторону, прыгнуть в окно.
Недоволен я собой: весь я в настроениях, нет смелости, прямоты, нет лукавства достаточного. Боже мой! как я жил, как я живу! Одно, одно только верно – это путь мой, тропинка моя извилистая, обманчивая, пропадающая…
Около времени вечернего чая пришли девушки: пред-сельсовета и агроном. Они поставили печать к заготовленной нами бумаге, и двухмесячная борьба и колебания были закончены: развалины дачного дома стали нашим владением.
Я подарил Критской книгу с надписью: «Н. А. Лебедевой-Критской на память о счастливом хомуте: я счастливо влез в хомут счастливого 13 мая 46 года, она счастливо из него вылезла».
Глубокая почваБрожу весь день между липами, и вдруг вспомнилось Хрущево: там был тоже такой легкий для дыханья воздух. С тех пор я не дышал таким воздухом, я не жил в здоровой природе и мало-помалу забыл, что она существует…
Я жил в болотах, в комарах, понимал такую природу как девственную, как самую лучшую. А разве мать моя жила не тем же чувством благодарности за жизнь, какая она ей пришлась, не имея никакой претензии на лучшую? Та даже и умерла, не испытав женской любви.
И вот почему, когда я вышел из болот и стал здесь на глубокую почву, где липы растут и нет комаров, мне кажется, будто я вернулся в Хрущево, в лучшее, прекрасное место, какого и не бывало на свете.
Начало любвиСад цветет, и каждый нагружается в нем ароматом. Так и человек бывает, как цветущий сад: любит всех, и каждый в его любовь входит. Мать моя была такая: любила всех и каждого, но ни на кого не тратилась. Это, конечно, еще не любовь, а скорее всего это таится нетронутый клад души, от которого истекает любовь.
Начало любви – во внимании, потом в избрании, потом в достижении, потому что любовь без дела мертва.
Но мне кажется, любовь, вытекающая из цветущего сада, как ручей, – ручей любви, претерпев необходимые испытания, должен прийти в океан, который так же, как и сад цветущий, существует для всех и каждого.
Зеленое пламяКак зеленое пламя вспыхнула береза в еловом темном лесу, и ветерок уже заиграл всеми ее листиками и будет играть всю весну, все лето и осень, пока все не сорвет и не останется береза опять одна со своими голыми прутиками.
– Ты знаешь, Жулька, – сказал я своей умнице собаке, – эта березка, может быть, также когда-нибудь, как мы с тобой, бегала, но ей понравился ветер и что он играет ее листиками.
Вот она остановилась и отдалась ветру, и с тех пор она стоит так, и он ею играет.
УсталостьШел в лесу долго и, вероятно, стал уставать: мысли мои стали снижаться и уходить из лесу домой.
Но вдруг я почувствовал себя внезапно радостным и возвышенным, глянул вокруг и увидел, что это лес стал высоким и стройные прекрасные деревья своим устремлением вверх поднимали меня.
СчастьеМеня вчера окружили в парке женщины и, узнав, начали объясняться в любви.
– У вас, наверно, было счастливое детство? – спросила одна.
– Без обиды не обошлось, – ответил я, – но счастье мне было не в детстве, а в том, что я обиду свою обошел.
Мы все должны зализать свою рану. Заживил – и счастлив. Мы должны сделать свое счастье.
Да, конечно, счастье необходимо, но какое? Есть счастье – случай, – это бог с ним. Хотелось бы, чтобы счастье пришло, как заслуга.
Вот друг мой, – это, конечно, мое счастье. Но разве я-то не заслужил его! С каких далеких лет я за такое счастье страдал и сколько лет в упорном труде обходил свою личную обиду, достигал признания общества и чего-чего только не терпел.
Нет, нет! Я счастье свое заслужил, и если каждый соберет столько усилий, чтобы обойти свою обиду, то почти каждый будет счастливым.
Я говорю «почти», потому что не вся сила жизни сосредоточена в своих руках, почему и говорят: «не судьба», или, что «от сумы и тюрьмы не отказывайся».
Счастье у людей «выходит» иногда, а радость – достигается.
Капитан-паукЕще с вечера при луне между березами поднялся туман. Просыпаюсь я рано, с первыми лучами, и вижу, как бьются они, чтобы проникнуть в овраг сквозь туман.
Все тоньше и тоньше туман, все светлее и светлее, и вот вижу: спешит-спешит паучок на березе и спускается с высоты в глубину. Тут закрепил он свою паутину и стал чего-то дожидаться.
Когда солнце подняло туман, дунул ветер вдоль оврага, оторвал паутинку, и она, свертываясь, понеслась. На малюсеньком листочке, прикрепленном к паутине, паучок сидел, как капитан своего корабля, и он, наверное, знал, куда и зачем ему лететь.
ГрибникиВстретился машинист с паровоза: успел набрать корзину белых грибов и теперь бежит на паровоз. Вот этот любит природу!
Опавшие листья уже запахли пряниками. Редки белые грибы, но зато как найдешь, так и набросишься на них коршуном, срежешь и вспомнишь, что обещался, увидев, не сразу резать, а полюбоваться.
Опять обещался и опять забыл.
Один грибник приходит с мелкими грибами, другой – с крупными. Один внимательный и, пользуясь силой внимания, видит грибы. Другой мелочи не видит возле себя, и не он направляет на гриб внимание, а сам гриб, большой, как лампа, обращает на себя его внимание.
У таких грибников большинство грибов – крупные.
Работа навислаПоказались на яблонях яблоки. Ух, какая работища нависла надо мной и тоже, как яблоко, показалась из моей зелени.
В Дунине великой силой взялись белые грибы. Всего трясет – так хочется пособирать, и в то же время думаешь, что все такое не ко времени. Теперь мне не до грибов, не до охоты, не до рыбы, даже и не до природы.
Недосмотренные грибыДует северный ветер, руки стынут на воздухе. А грибы все растут: волнушки, маслята, рыжики, изредка все еще попадаются и белые.
Эх, и хорош же вчера попался на глаза мухомор. Сам темно-красный и спустил из-под шляпки вниз вдоль ножки белые панталоны, и даже со складочками. Рядом с ним сидит хорошенькая волнушка, вся подобранная, губки округлила, облизывается, мокренькая и умненькая.
А масленок масленку рознь: то весь дрызглый, червивый, а то попадется такой упругий и жирный, что даже из рук выскочит, да еще и пискнет.
Вот стоит моховичок: вырастая, он попал на прутик, тот разделил шляпку, и сделался гриб похожим на заячью губу.
Один большой гриб стал, как избушка, спустил свою крышу почти до земли – это очень старая сыроежка.
В осиннике до того теснит осинка осинку, что даже и подосиновик норовит найти себе елочку и под ней устроиться на свободе.
Вот почему, если гриб зовется подосиновиком, то это вовсе не значит, что каждый подосиновик живет под осиной, а подберезовик живет под березой. Сплошь да рядом бывает, что подосиновик таится под елками, а подберезовики открыто сидят на поляне в еловом лесу.
Придут скоро морозы, а потом и снег накроет грибы, и сколько их останется в лесу, недосмотренных, и пропадет не доросших до семени, и пойдет в общий котел на общее удобрение, на общий обмен.
Так вот жалко становится недоросшего, недосмотренного гриба в лесу, что так просто пропадут и никому не достанутся.
Грибы тоже ходятОсень глубоко продвинулась. Еловый подрост осыпан золотыми монетками берез и красными медалями осин. В лесу ведь и в солнечный день сумерки, а тут еще нападала листва и скрывает от глаз серые, красные и желтые шляпки грибов.
– Есть грибы? – спросил я маленькую дочь лесника.
– Волнушки, рыжики, маслята.
– А белые?
– Есть и белые, только теперь начинает холоднеть, и белые переходят под елки. Под березками и не думайте искать – все под елками.
– Как же это они так переходят, видала ли ты когда-нибудь, как грибы ходят?
Девочка оторопела, но вдруг поняла меня и, сделав плутовскую рожицу, ответила мне:
