Борис Екимов - Рассказы
Раздумья, которым предавался Матвей в одиночестве, томили его. Хотелось убедиться в своей правоте, и он на работе пытался завести разговор.
- Вот, положим, такая штука... - начинал он.- Вот, положим, сейчас передали по радио: через десять дней конец свету.
- Война, что ли? - интересовались.
- Не война, а конец - и точка. Десять дней жизни осталось. Вот чего бы мы стали делать, вот прямо сейчас? А?
Вопрос был необычный, и лишь Костя Гуляев не раздумывал.
- В магазин бы,- отрубил он. - Пять ящиков водяры - и хорош.
- Почему пять? - резонно спросили у него. - Бери десять.
- Можно и десять, это еще лучше, надежней, - хохотал Костя.
Но все это были глупости, о водке. Матвей ждал серьезного. Он даже подсказывал:
- Вот с работой как? На работу бы ходили?
- А зачем? Десять дней - и работать? Не-е... - тут уж все были согласны, что работу побоку.
- Ну, бросили работу,- настаивал Матвей.- А дальше чего бы делали?
- Либо мало делов?..
А ведь "делов" было действительно мало. Кроме выпивки да рыбалки, опять-таки с выпивкой, придумать ничего не могли.
Пробовал Матвей с соседом своими мыслями поделиться. Сосед был мужик неглупый, механик из гаража, техникум кончал, заочный. Вот и подсел к нему Матвей как-то вечером, вроде покурить. О том поговорили да о сем, а потом Матвей, считай, напрямую выложил:
- Разочаровался я, понимаешь, в жизни...
- Почему? - заинтересовался сосед.
- Да чего... Работаешь, стараешься, хитришь, крадешь, а ради чего? Пятьдесят лет, шестьдесят - и готов. А нервы тратим, глотничаем, стараемся побольше урвать...
Сосед внимательно выслушал, сочувственно вздохнул.
- Да, жизнь, она... - И тут же перевел разговор: - У тебя напильников трехгранных нет? Пилу точить кинулся - и нету. Помню, брал в магазине. Куда задевал?
- Есть,- со вздохом ответил Матвей.- Пошли, дам. Да что про чужих говорить, когда родная жена и та...
Как-то сидели вечером за столом, Матвей и спроси:
- Вот что бы мы сейчас делали, если б сейчас объявили по радио: десять дней, мол, до конца света. А? - и с интересом уставился на жену.
Жена даже поперхнулась, потом сказала:
- Ты что это?.. Божественный стал?
- При чем тут бог? - поморщился Матвей.- Вообще меня интересует, что бы мы делали. Вот ты лично. Десять дней тебе осталось жить. Что будешь делать?
- Отдохну,- просто ответила жена.- Брошу все к черту и хоть отдохну,- со вздохом положила она на стол большие темные руки.
Она и вправду уставала: на ферме с телятами колгота с утра до ночи, а еще дома хозяйство. Конечно, она уставала. Но полностью Матвей ей не поверил.
- Так бы все и бросила? - спросил он.- Скотина ревет, и своя, и колхозная.
- Нехай на попасе гуляет.
- А ты бы вот так прям и сидела? Все десять дней?
- Отдохнула б...
Матвей жене не поверил. Не усидела б она десять дней. Дня бы не усидела. Но как доказать...
Нет, не получалось с людьми разговора. А вот на Стенькином кургане... Как хорошо отсюда глядеть, как виделось все с небесной высоты.
С горы зеленым подолом займище к воде спускалось, а над ним - белой лебедью - родной хутор летел. Наверху, за песчаным теменем нищего Голодая раскинулась просторная зеленая Россошь, за ней - хлебные поля, бахчи в нехитрой оправе степных балок да теклин с тернами да ежевичником. Сторожевые башни курганов одиноко маячили по степи, разведенные друг от друга на далекий конец богатырского оклика.
И мысли, такие же просторные и красивые, как эта земля, бередили душу.
Господи... как можно жить хорошо, как можно устроить все по-людски. Работать... Работать, конечно, надо. Без работы не обойдешься, кусать нечего будет, да и с ума сойдешь. Но работа чтоб по-хорошему. Чтоб не орать друг на друга - начальник ты или кто,- а по-хорошему. Пришли утром, ведь все свои, все - люди, чего ж глотничать. Одна семья, если разобраться. Ведь вместе живем. Можно, можно по-хорошему. И на хуторе, и в мировом масштабе.
Но мировой масштаб далеко, как за него взяться. А вот у себя, на хуторе, меж своих...
Матвей решил проверить. Он как-то вечером напоил совхозного радиста, врубил местное вещание и объявил:
- Внимание, внимание, говорит радиоузел. Только что передали: до конца света осталось десять дней. Внимание, внимание...
Ему влепили пятнадцать. Суток. А могли бы, между прочим, и больше.
ЭКСПЕРИМЕНТ
Николай пришел на почту и прямо там, в помещении, у стола, вложил исписанные листки в конверт, запечатал и подписал, заслоняясь от любопытных: "Москва. Кремль... От Какичева Николая Еремеевича".
Написал и бросил в ящик. И сразу от души отлегло.
А начиналось все просто. В марте месяце, как раз под самый конец, пошел Николай в отпуск. Весна - дело известное. Картошку надо сажать, огороды, деревьями заниматься, навозу постараться привезти, колонку наладить - в общем, работа найдется. И, конечно, лодка. Ее он под самый конец оставлял. Спокойно покрасить, мотор перебрать. И все это на берегу, возле Дона, с добрыми людьми. Там можно и выпить, и побрехать - никто за рукав не потянет. С лодкой - это самый отдых. Остальные дни - колгота.
Добрую неделю занимался Николай огородом, двором да садом и, наконец, решил: хватит. А то так и отпуск пройдет. Бегай потом вечерами на лодочную, после работы.
Решил и следующим утром собрался на берег. Но все поломала жена. Она углядела, что конек на крыше за зиму совсем развалился, и завела:
- От людей стыдно... Хозяин называется... Либо мне самой...
В общем, пришлось лезть наверх.
А наверху было хорошо. Никаких заборов, стен, сарайчиков и прочей рухляди. Наверху было просторно и много неба. Стлались по земле крыши и крыши среди голых деревьев. А рядом тополь-раина стремился к небесам.
Николаю на крыше понравилось. Конек он поправил и остался сидеть там, наверху, спокойно покуривал.
Мимо люди проходили, спрашивали:
- Ты чего там?
- Жена загнала, - отвечал он, - говорит, сиди и кукарекай.
Рядом, на тополевых ветвях, заливались скворцы, воробьи бесстрашно скакали, чирикая. К озерам потянула одинокая цапля. Думалось хорошо: о днях отпуска, которые еще впереди, о долгом лете, которое лишь начинается, и вообще о жизни.
Время от времени, сбивая мысли, по улице пробегали машины. Раньше они здесь почти не ходили, дом стоял на окраине. Кому ездить? Теперь громыхали раз за разом. И все почему-то пустые. Николаю сверху-то видно было. Но он сначала этому значения не придал. А потом, раздражаясь от громыхания, голову поднял, стал присматриваться: чего они тут разъездились? Тут ехать-то куда? Самый край поселка, дальше лишь кладбище. Туда чего мчаться, туда отвезут, да еще с музыкой. В свое время.
Николай на самый край крыши перебрался, ноги к фронтону свесил и стал глядеть.
Медленно проплыл КамАЗ с прицепом. Пустой. Куда-то к больнице свернул. Потом сосед, Василий, на ЗИЛе примчался, из дома бидончик взял, наверное под молоко, - и назад. Зеленый "пикапчик" с надписью "Связь" повез домой Мырикова. Тот каким-то начальником был на почте, а жил на самом краю. Брякая разболтанным кузовом, прокатила машина зверофермы. Потом снова ЗИЛ. Потом "Кировец" навонял, не продышишься. И все - пустые.
Николая даже заело. Он сидел и ждал, когда же, наконец, хоть одна груженая проедет, для дела.
Не дождался. Бутылки пустые везли, это - да. Неподалеку магазин стоял, рядом, в ларьке, посуду принимали. Туда, за каких-нибудь полчаса, подкатили; летучка из "Сельхозтехники", "Аварийная" газовой службы, два ЗИЛа, УАЗ, три легковушки и даже портовской кран.
А вот с добрым делом Николай так никого и не увидел. Разозлился и слез.
И так бы оно, наверное, все и позабылось. Но вечером, по телевизору, перед кино, показывали журнал про то, как железо добывают. Там было жутко смотреть: вся земля искурочена, страшней войны.
Николай поглядел-поглядел, плюнул и ушел курить.
На дворе было хорошо. Остывал на западе алый закат. Белый камушек луны светил над головой. А чуть поодаль, в высоте проклюнулась одинокая серебряная звезда, одна на всем небосводе. На земле уже туманилось и темнело. Огородные грядки лежали ровные, радуя глаз. А над ними стояли деревья, готовые не сегодня завтра облиться белым цветом.
Хорошо было. Но пришло на ум странное. Вдруг подумалось, что и на этой земле, вот здесь, могут что-то найти: железо, уголь, нефть какую-нибудь. И тогда... И представив себе, что случится тогда, Николай поежился.
На соседском дворе возился с кроликами Иван Митрофанович, завхоз из школы. Николай его окликнул:
- Митрофанович!
Тот подошел.
- Чего?
- Ты, случаем, не слыхал, в школе у вас там не болтают, - никаких полезных ископаемых у нас не нашли?
- Каких ископаемых? - не понял завхоз.
- Ну, уголь, железо... Не обнаружили?
- Вроде нет. Нефть искали, не нашли.
- Ну, и слава богу, - облегченно вздохнул Николай,
- А чего это ты? - спросил сосед.
- Просто так. Ребята на работе болтали, вроде нашли чего...
