Марина Бонч-Осмоловская - День из жизни старика на БJркендейл, 42
Сад старика стоял на холме, и от оползня его могла уберечь террасная конструкция. Кажется, третий хозяин по времени назад выложил края террас для красоты бурыми слабоотесанными каменюгами. Но теперь вся архитектура скрылась под могучим напором поливаемой круглый год дождями ежевики и травы. С последней дело тоже обстояло в саду хорошо. Если газон перед домом старик временами стриг, то луг на заднем дворе давно оброс мощными сорняками, как блохастый пес колтунами. И в самом деле, на лугу этом расплодилось невиданное количество блох от множества прохлаждающихся здесь зверей. Временами старик приносил в дом десятка два самых свирепых паразитов и тогда начинал чесаться, как белки, которые яростно скреблись на его глазах только не в доме, а за стеклом, на лугу, иногда обдирая свои хвосты двумя лапами. Кроме белок эти джунгли населяла стая ежей и несколько лис. Средь бела дня сад пересекала лиса с четырьмя лисятами, поглядывая на окна; старик отличал ее по круглым глазам и ободранным бокам: "Шатается по ежевичнику и шерсть повсюду висит, - думал он. - Пора на носки собирать". Кроме нее через луг неспешно проходил лис с улыбающейся треугольной мордой. Хвост он держал на отлете и любил писнуть в центре луга, подняв лапу, как собака.
Вечером старик зажигал во внутреннем дворике фонарь. На поребрик луга он выставлял жестяную миску с едой. Очень скоро в круге света возникала лиса. Она чавкала в миске, как пес, но когда на пути попадались куски побольше, отскакивала с ними в траву и взволнованно уписывала их, прядая ушами и переступая передними лапами. Рядом крутились лисята, залезая лапами в миску и кувыркались на блохастом лугу. Яркий свет их совершенно не смущал, а скорее подбадривал. Макароны лиса есть не хотела, но от миски уйти тоже не могла, и, когда через полчаса около миски возникали ежи, она начинала вновь интересоваться ее содержимым, подходя, нюхая и волнуясь. Ежики уплетали макароны, глубоко запустив носы в миску. Кончалось пиршество одним и тем же: с одной стороны из корытца торчали ежиные попки, с другой - хвост лисы, добирающей вместе со всеми желанные остатки.
Сейчас около миски не было никого, но сама она колыхалась, кренилась, временами стукая краем о каменный поребрик. Старик подкрался ближе. На самом дне сидел маленький ежик. Он раскачивал миску, как ванька-встанька, и не мог выбраться наружу. На его колючках висели слипшиеся макароны.
Старик вошел в дом и толкнул боком входную дверь - на сей раз удалось закрыть с первого раза! "Отсырела... Опять точить, опять потом красить", думал он. В первой комнате он снял ботинки с комьями грязи. Это была хозяйственная комната, и старик порадовался своему умению устраивать жилье. Когда-то раньше, когда дом был богат, здесь жили странные люди. Они построили кухню невиданных размеров, так что в ней даже помещался обеденный стол. Над столом осталась лепнина от люстры. Когда старик купил этот дом, он сразу почувствовал здесь что-то не то. Было решено перестроить кухню на английский лад. Вот тогда, лет двадцать пять назад, во время большого ремонта, старик много сделал, чтобы навести настоящий порядок. Слишком просторная гостиная в пятнадцать метров уменьшилась до десяти. Несуразную кухню он поделил на три хорошеньких комнаты, присовокупив к ним излишек в пять гостиничных метров. Теперь у него была хозяйственная прихожая для башмаков и звериной миски, столовая - для стола и кухня, где около плиты помещался еще и стул.
Старик взял палочку с резиной, которой моют стекла на машинах, и принялся гнать воду по стеклам на подоконник, собирая ее тряпкой внизу. С этого начинался его день. Сначала замерзали глаза самого старика, потом он протирал ледяные и мокрые глаза дома, чтобы взглянуть на божий свет.
Дома было слишком много окон. Прошлые хозяева, эти странные люди, украсили свою кухню тремя окнами в человеческий рост. Старик этого не понимал. Особенно поражали его форточки в двух из них. Слава Богу, в гостиной форточек не было совсем, одно окно могло быть приоткрыто, если летом появлялся к этому повод. Две форточки на кухне старик заколотил сразу. Тому было много серьезных причин.
Старик очень боялся воров. Как и его соседи. На улице стояло десять фонарей по числу домов и на каждом был прибит жестяной плакат: "Осторожно, воры!" Однажды старик слышал, как какой-то чужак, проходивший мимо его дома, сказал спутнику: "Будьте осторожны, в этом доме воры и в этом, и в том!.." Это была совсем неумная шутка, потому что воров в округе было видимо-невидимо. В этом году из сада украли яблоки. Когда старик был молод, дети тоже воровали в саду: мальчишка яблоко надкусит, другое сунет за пазуху. Теперь, похоже, воры пришли целой бригадой с мешками и в полчаса оставили одни голые ветки. Воры таскали у старика продукты из холодильника, пока он работал в сарае. Иногда в газетах писали, что в Англии много совсем бедных людей, им не хватает даже на еду, но это звучало неубедительно. Почти никто такому объяснению не верил. Воры жили в кварталах ниже по холму, это знали все. Лет пятнадцать назад там поймали одного или двух воров, в этом квартале эмигрантов. Старик туда не ходил.
Однако, была и вторая веская причина забить кухонные форточки: дома сразу стало много теплее. Сын из Австралии говорил, что дом нужно было строить с утеплением и вообще неправильно, что он стоит сразу на земле. В таком-то климате! Он говорил:
"Ну как же так, мы, англичане, за века исколесили весь мир, бывали и в холодных странах - двести лет назад могли научиться, как кирпичи ровно положить, как заслонку приладить к камину и превратить его в отличную печь криворукость свою подуменьшить! А ведь нет: все по-своему! Хоть неудобно и мука адова, а назло папе и маме откушу себе нос!"
"Это он теперь так рассуждать стал, сын из Австралии! - кипел старик. Строитель! Нет у них там никакого порядка! В бригаде итальянцы, греки, сербы - каждый в свою сторону тянет, разве такие постройки могут быть правильные?!"
"Каждая нация нам лучшее принесла, - уверял сын-строитель. - Потому в Австралии у каждого дома свое лицо - двух одинаковых не найдешь! И это как раз южане научили нас хоть какому-то дизайну".
Старик вспомнил, что в центре города тоже возвели необычное здание. Он сам его увидел и сыну показал. Настоящий дизайн применил архитектор и традиции не забыл. Дом построен из бурого слабоотесанного камня, а в середине сделан пролет из синего зеркального стекла. Старику понравилось, а сын вообще ничего не сказал.
Но дома сын вытащил из чемодана два толстых альбома - жизнь свою австралийскую показать. Были там и фотографии зданий, которые построила их строительная бригада.
"Много в них блеска, металла, стекла, а солидности нет", - подытожил старик. На фотографиях, как на почтовых марках, все сияло чистотой, невиданной какой-то точностью отделки, ухоженностью, и улицы города, как и сама природа светились счастливой неизвестной жизнью. Сын из Австралии уверял, что все так оно и есть, но старик все равно не верил.
"Конечно, само по себе благоустройство - правильная мысль, - думал старик про себя. - Раньше, до ремонта, труба от камина проходила вверх через два этажа и грела все комнаты, это было отлично придумано".
Но с тем камином было давно покончено. Сначала в Англии вырубили все леса, тому уж лет двести назад, нечем стало топить. Новые леса есть, но они проросли бурьяном, ежевикой, и со всей своей стоячей водой, имеют не очень привлекательный вид. Гулять бывает трудновато. Еще и плесень. Она покрыла не только дома и всякий камень в стране, она также вгрызлась ровным слоем в стволы деревьев. Может быть, в юности они имели коричневый или белый окрас, как у берез, например. Но это продолжалось недолго. Сколько старик себя помнил, все деревья в Англии имеют зеленые заплесневевшие стволы, как братья одного-единственного вида. Это про древесину для протопки. Дальше пошла эра угля. Старик в ней, в этой эре пожил. Но потом не стало у него сил таскать уголь взад-вперед, и во время ремонта он решился на газовый камин. Как-то страшно было начинать. Старик просыпался и шел проверять, не взорвалось ли что? Но со временем даже понравилось. Только у нового, газового камина, труба выходит в сторону, на улицу, и верхние комнаты больше не греет. Потому там бывает холодновато. Есть, конечно, электрический камин, но он для сильных холодов. Вот отчего огромные особняки вечерами стоят во мраке. Все окна плотно зашторены, а свет горит в одной комнате - сидят, греются, про погоду говорят. И не то волнует головы, что обрушится ледяной туман или вьюга, а что из этого получится дома, внутри, и удастся ли еще согреться?
"Двойные окна двести лет назад, утепление в стенах двести лет назад..." - шептал старик, споря с сыном, и не мог успокоиться. Он не стал читать его письмо, а отложил его на полку, подальше, но на видное место. Зажег свой газовый камин, залил в овес молоко и стал завтракать. Не то старик не мог взять в толк, как это сын дошел до таких мыслей, а откуда, в самом деле, появились такие люди? Все, кого старик знал, думали, как он, делали, как он, и двести лет назад, и триста, наверное, тоже. Взять, к примеру, дом у соседей и тот замок, где он побывал на экскурсии, пришло ему в голову. Первый 19-го века, а второй - 15-го, и что же? Если зубцы сверху убрать, ведь точь в точь одна постройка - стены из камня, окна есть, крыша есть тоже... Теперь строят немного по-другому, но хорошо, когда в квартале все дома одного вида. А отличия тоже есть. Тут дома из серого камня с окнами и крышей, а в том квартале могут быть из коричневого кирпича, но тоже обязательно с окнами и крышей. Разве это не стиль?..
