Михаил Попов - Чуб
Впрочем, не стыд донимал меня сильней всего. Заслоняли его рои вопросов: где я? почему я? что со мной будет? что делать? и т. д. Но недолго я им предавался. Дверь в спальню отворилась, и в комнату вплыли две девушки. Красивые. Странно одетые. На них были только сложные прически и полупрозрачные халатики. Я прикрыл рукою свой бедный срам и начал медленно подтягивать под себя уже упоминавшиеся пятки.
Девушки одинаково улыбнулись. Бесшумно, как ангелы, ступая, приблизились к кровати. Одна к правому борту, другая к левому. Взгляд мой затравленно метался туда-сюда. Левая привычным движением сбросила халат и сказала:
- Меня зовут Настя.
Вторая сделала то же самое и объявила себя "Дашей".
"Валя, любимая, любимая жена моя Валя,- подумалось бегло,- кажется, я тебе сейчас изменю. Нет никакой возможности сопротивляться. Я один, а их трое. Настя, Даша и коньяк".
Вместо чеченских гор я оказался на вершинах райского блаженства. Забылось все - дом, жена, дочки, пятки. Только чуб, только удивительный чуб я берег. В скрещеньях рук, в скрещеньях ног. Настя и Даша творили свои маленькие женские чудеса с большим знанием тела. Бесполезно вспоминать, сколько это длилось. Заслуживает внимания то, как это кончилось.
Внезапно!
Как по команде.
Девушки встали, набросили халатики и, не попрощавшись, исчезли.
Мне показалось, что я ослеп. Только слегка остыв, я понял, что это не слепота, просто в люстре погасили четыре из пяти лампочек.
Дверь снова отворилась, но это были не Настя с Дашей, это был лысый с комом моей одежды.
- Все, дорогой, все, можете одеваться.
С превеликим трудом добрался я до края кровати. Спустил на ковер несчастные свои пятки.
- Скорей, скорей, дружище, время, понимаете ли, не ждет.
Напялив трусы, штаны, загнав ноги в ботинки, теребя пуговицу все еще потной от пережитого страха рубашки, я вышел из спальни.
На кухне меня ждали стакан коньяка и конверт.
- Здесь триста,- сказал толстяк.
- Долларов?
- Рублей, уважаемый, рублей. Это девушки получат доллары.
Я взял рубли.
- А теперь подписочка о неразглашении. Вот здесь. Не дай вам Бог проговориться о том, что здесь произошло. Вам все равно не поверят, а до нас дойдет. Расписались? Отлично, пейте коньячок. Кроме того, подумайте о том, что скажет ваша супруга, когда обо всем этом узнает.
- Вы меня сфотографировали?
- Сфотографировали, сфотографировали,- ласково сказал этот гад.
- Но зачем, шантажировать меня, что ли? Я ведь...
- Никто. Мы это отлично знаем, нас это устраивает.
- А кто вы?
Толстяк поморщился. Менты тут же подхватили меня под руки и поволокли к выходу. Уже находясь в железных дверях, я крикнул.
- А чуб?!
- Что чуб? Ах, чуб, Господи! - Толстяк подбежал ко мне, на ходу вытаскивая из заднего кармана ножницы. Чирк, и я остался без чуба.
И вот я снова на улице. Все еще светило солнце. От коньяка в теле было тепло, а в голове светло.
Какие, черт побери, бывают истории. Интересно, а что я Вальке скажу? Не забыть бы зайти за картошкой. Пусть считает, что я просто нажрался.
Прошло каких-нибудь месяцев шесть.
Чищу я на кухне картошку. Не ту, что купил в тот раз, естественно. А Валентина у телевизора вяжет. Вдруг слышу крик.
- Василий, иди-ка сюда, да скорей ты, дурак!
Вбегаю.
- Смотри, смотри, как на тебя, дурака, похож.
- Кто?
- Да этот, новый вице-премьер. Только что назначенный.
Она тычет спицей в экран.
- Вылитый, вылитый ты. Только чуб у него курчавый, а так, ты и есть.
- Этот долго не продержится,- мрачно сказал я.
- С чего это ты взял, умница ты моя? - ехидно поинтересовалась супруга.
- Да уж знаю откуда.
- Может, и мне расскажешь?
- Да нет, не стоит. Все равно не поверишь.
