Вадим Жмудь - Человек в железной маске
- Узник? Зачем же узнику одевать маску? Он и без того заключен в четыре стены. Пусть уж смотрит на них как есть. К чему эти излишества?
- Но при переезде из одной тюрьмы в другую.
- На это есть закрытые кареты!
- Но во время остановок для смены лошадей? Для того, чтобы пообедать в трактире, наконец?
- Господа, вы утомляете меня незначительными подробностями! Это - дело тюремщика заботиться о том, чтобы узник не сбежал.
- А чтобы люди не узнали его лица? Чтобы он не перемолвился знаками или записками с другими людьми?
- Повторяю, это - забота тюремщика. Мне нет дела до того, как содержатся узники при переводе их из одной тюрьмы в другую. Полагаю, что точно также, как и во время их ареста. Их следует сажать в закрытую карету, или носилки, если это в столице, и доставлять, куда следует.
- Но разве вы не велели принимать дополнительные меры для того, чтобы узник не мог общаться, чтобы он не был узнан? Разве этой мерой не был приказ о том, чтобы на узника была надета маска?
- Основная мера того, чтобы узник не сбежал состоит в том, чтобы его доставкой занимался стражник. Если стражник окажется ротозеем, его накажут. Если преступник важный, то стражник, допустивший оплошность, рискует занять место беглеца, и даже хуже того. Этих мер, я полагаю, достаточно для того, чтобы король не терял время на придумывание каких-либо дополнительных мер, не так ли?
- Но, ваше величество...
- Мне нечего добавить. Вы итак меня слишком утомили.
- Извините, Ваше величество...
- Прощайте, господа.
Д'АРТАНЬЯН
- Господин д'Артаньян!
- К вашим услугам, господа!
- Какая удача! Вы, наверняка, раскроете нам секрет.
- Всё, что представляет хоть малейший интерес, я описал в моих мемуарах. Каковы они, господа? Вы ознакомились? Я полагаю, что я потрудился не зря?
- Конечно, ваши мемуары... Да... Господин Дюма...
- Какой ещё Дюма?
- Благодаря нему вас знают во всем мире.
- Благодаря нему?
- Он пересказал...
- Разве мои мемуары были написаны для того, чтобы их пересказывать? Неужели они не достаточно хороши? Господа, я писал везде только чистую правду, и скажу по совести, коли я чего не знал, то и не писал об этом!
- Поверьте, ваша слава нисколько не пострадала, а даже и напротив.
- Это ещё не известно, что за славу он мне создал. Надо будет почитать как-нибудь на досуге. Как вы говорите, это называется?
- "Три мушкетера" Александра Дюма.
- Три мушкетера? А я-то при чем? Кто такие эти трое?
- Атос, Портос, Арамис.
- А, эти братья. Славные ребята. Но почему именно они? Что он, собственно, нашел в них, чтобы выносить их в название книги? Взять вот так мемуары мессира д'Артаньяна и написать книгу о трёх мушкетерах - это вы называете ратовать о моей славе?
- Господин д'Артаньян, это всё не так, поверьте. Но нас всё же интересует Человек в Железной Маске.
- В железной маске? Век такого не видывал! Железную маску носить - так через несколько дней и лица не останется! А коли не останется лица, то и маска ни к чему.
- Положим, маска была не железная, а шелковая.
- Так что же вы меня путаете? Шелковая, говорите? Это вроде тех, что носят на маскараде? Ну, так и что же с этой маской?
- Какой-то таинственный узник носил эту маску.
- Да что вы говорите? Узник? Хм... Довольно странно. Зачем же узнику маска? Он ведь в четырёх стенах, его и тюремщик-то не видит почти. Да и какая разница тюремщику, как выглядит узник? Он бы и Папу Римского не выпустил из тюрьмы, коли бы не было на то приказа, уж поверьте мне, да и насколько мне известно, Папа маску не носит.
- Но речь идёт, возможно, о брате короля.
- Месье Принц никогда не был ни в какой тюрьме, это вы, господа, что говориться, перегибаете палку!
- Тайны брат Короля!
- Тайная супруга - это я ещё понимаю, а тайный брат... Господа, вам следовало бы показаться доктору.
- Господин д'Артаньян, и всё же... Вам не известно случаев, когда заключенный бы содержался в маске?
- Решительно нет!
- А при переезде из одной тюрьмы в другую?
- Бред!
- Как же так... ведь были же свидетели.
- Постойте-ка. При выезде, вы говорите? При выходе из тюрьмы?
- Да.
- Ну так бы сразу и сказали! Ха-ха-ха! Вот умора! Человек в железной маске! А что! Да! Это верно! Ему бы и железную впору одеть, ведь это же Бемо! Разумеется! Как же я не догадался. А вы-то! Ха-ха-ха! Сразу же так и сказали бы!
- Бемо? Это - узник?
- Бемо - узник! Да вы с ума сошли! Бемо - это комендант Бастилии!
- Так кто же был преступником?
- Преступником? Хм... Пожалуй, сам Бемо и был преступником. Злодей, уж это точно!
- Но ведь вы сказали, что он был комендантом.
- Разумеется! Так и было!
- Господин д'Артаньян, так этот Бемо - он преступник или комендант?
- И то и другое!
- Мы не понимает, господин д'Артаньян!
- Это всё потому, господа, что вы не читали мои мемуары.
- Но ведь господин Дюма.
- К черту Дюма!
- Расскажите, господин д'Артаньян, не томите!
- Ну, слушайте же. Этот Бемо был ужасный человек. Мы при кардинале Мазарини занимали приблизительно одинаковые должности и работу выполняли примерно одну и ту же. Но этот Бемо был завистник, ревнивец, жадный до денег и до почестей, а уж хвастовства в нем было на десять д'Артаньянов, если не больше. Ведь он и дворянство себе купил. Вот я и говорю, что если этот Бемо нашел себе однофамильца среди дворян и заплатил ему, чтобы тот признал его родственником, так он уже и дворянин?! Уж есл ия говорю, что я - д'Артаньян, то так оно и есть, и любого, кто осмелился бы в этом усомниться, я проткнул бы шпагой, как протыкает кухарка каплуна вертелом! Разве что родной матушке я не стал бы перечить в этом вопросе, ей-то, конечно, виднее, д'Артаньян я или нет.
- Но при чем тут Железная Маска?
- Это вы говорите, что она железная!
- Нет, мы тоже этого не говорим.
- Ну, так слушайте тогда! Этот Бемо, наконец, женился. И надо вам сказать, жена его была красавица, и приданое было не из плохих, и вот я вам говорю: почему так случается, что в одной упряжке одному коню и слева овёс и справа, а другому только пыль из-под копыт? Видать, что конюх - растяпа. И этот Мазарини...
- Господин д'Артаньян, не уходите от темы.
- Ладно, уж. А вы не перебивайте! Этот Бемо, говорю я вам, был такой ревнивец, что тут же вообразил, что его жена непременно наставит ему рога. Оно и следовало бы так сделать, да не такова она была. А он решил засадить её в замок и не выпускать никуда. Да только куда ему было купить замок! Он их все обсмотрел, всё выискивал, чтобы стены покрепче, а цена пониже. Да только не было таких замков. Все дороги, да и открыты для гостей. А тут надо было случиться, что комендант Бастилии пожаловался, что король задолжал ему за питание заключенных кругленькую сумму. Этот Бемо возьми да и стукни кардиналу, что мол, комендант не доволен, а он-то сам, Бемо то есть, уж как был бы доволен, доведись ему быть комендантом такой славной крепости, как Бастилия. Он и не требовал бы немедленного расчета, и даже бы и перекупил бы эти долги у нынешнего коменданта. Кардинал обожал, когда за его долги расплачивались другие, и тут же положил королю на подпись указ о назначении Бемо комендантом Бастилии. Король-то был юн и подписывал, что ему говорил кардинал. Так Бемо и стал комендантом. Жена-то его поначалу обрадовалась, что теперь у них доходы повысятся, и стало быть, она будет выезжать в свет, и одеваться лучше, ну куда там! Он ей сообщил, что пора им экономить, ведь у них уже дети пошли, и надо думать о том, как бы обеспечить их будущее.
- Господин д'Артаньян, а как же о человеке в маске? Вы же обещали о нем рассказать!
- Я вам о нем и говорю. Бемо свою супругу засадил, бедняжку, в крепости, как будто она была узником. Разумеется, она жила в лучших комнатах Бастилии, но никаких гостей она не видела, да это и не удивительно: разве в Бастилию кто-нибудь поедет по доброй воле? Да ежели сыщется такой смельчак, то разве его туда пустят? Но этого было мало Бемо. Он и на прогулки не выпускал свою супругу, и в гости они ни к кому не ездили. Этот ревнивец и в церковь её не выпускал, а только в женский монастырь на молитву, и при том всегда она выходила в маске и с ней было два стражника. Одному было велено следить, чтобы она ни с кем словом или взглядом не обменивалась, а ругой следил, чтобы записками или иными какими предметами она не обменялась, и не обронила чтобы невзначай, и не подняла. Бемо, он ведь состоял у кардинала на службе многие годы и знал, как может человек незаметно передать или получить записку или иной какой знак. Уж в этом он был искушен. Но ревнивец - жуткий. Вот так и похоронил, бедняжку, в четырёх стенах.
- Значит, человек в маске был ни кто иной, как ...
- Супруга Бемо! Да. Она.
- Но тот человек был мужчиной!
- Что вы такое говорите?! Разумеется, однажды ему пришлось ехать с важным делом, а поскольку и стражники у Бемо были мужчинами, то он не решился оставить супругу в крепости на их попечение, и счел за благо взять её с собой. А чтобы меньше было охотников до его сокровища, этой бедняжки, он велел ей одеться в мужской платье. Да он и пистолеты постоянно вытаскивал и на стол клал, и предупреждал её, что застрелит всякого, кто к ней обратится с вопросом, если только она хоть как-то ответит ему или даст иной знак. Совсем человек с ума сошел от ревности. Впрочем, в остальном он был вполне обычен, этот Бемо...
