Валерий Суси - Привет с того света
- Ее, даже, наша отечественная история не интересует.
- Ну и что? В нормальной стране обыватель не знает имен политиков. Какая разница? Сегодня один, завтра другой. Ни моральные ценности общества, ни строй от этого не меняются. Обыватель - -это и есть средний класс. Основная единица классического государства. На нем, на обывателе держится мир. Разве человек рожден для того, чтоб устраивать заговоры, перевороты, революции? По своей природе? Нет, конечно. Это все фантазии шизофреников. Человек на земле для того, чтоб любить и воспитывать детей. Нет ничего более мудрого, чем простое счастье обывателя. Не любит Наташка историю? Читает непонятные книги? Да, ради Бога! Она ведь не принимает наркотики, не пропадает по ночам со шпаной? И, насколько мне известно, не курит, что сегодня уже само по себе - достоинство. Старик, ты счастливый отец. Но глупый. А я вот, вроде, не дурак, а отцом мне, видно, не быть, - закончил он, вдруг, грустно. И, поколебавшись, добавил:
- Танька то моя - никогда не родит.
Филимонов сочувственно вздохнул, но ничего не сказал. "Может быть, в этом и кроется причина Танькиной вздорности", - подумал.
С усилием, загнав инъекцию беззаботности, Сергей поздоровался и спросил Георгия.
- Щас. - Филимонов взглянул на вытянутый змеей телефонный шнур. Не он ли прошипел только что?
- Привет, Жора!
- Привет!
- Как твои дела? Как поживаешь? Что-то давно тебя не видно и не слышно.
- Все нормально. Как твои дела?
- Мои? А вот мои, как раз, не очень. Если честно, то совсем плохи.
- Что случилось?
Сергей долго, со всеми подробностями рассказывал обо всем, что произошло за последние полгода. Чувствовал, что на другом конце его слушают с неподдельным интересом, несмотря на то, что не было уточняющих вопросов, а только равномерное "Ясно" или "Понятно".
- Значит, говоришь, три тысячи "баксов"? - с бухгалтерской точностью подвел черту Дрозд.
- Да. Три тысячи.
- У меня таких денег нет, Серега. Но можно попробовать одолжиться. Ты как завтра располагаешь временем?
- Моя беда в том и заключается, что теперь я постоянно располагаю временем.
- Понятно. Тогда так. Встречаемся завтра, в девять утра. Улица Правды, 24. Ты, конечно, знаешь это место?
- Конечно. Там редакция "Комсомолки".
- Не только. Одним словом, встречаемся там. В девять.
Когда Леня, с бородой, которая могла бы на миг вывести из равновесия самого Маркса, появлялся в коридорах редакции, начинался переполох, сравнимый с появлением лисицы в курятнике. Через несколько минут все стихало в напряженном ожидании. Сотрудники газет замирали, вслушиваясь в неторопливые шаги и заговорщицки переглядывались.
Леня знал ответы на все вопросы. Даже тот, кто не знает ни одного ответа, ни на один вопрос, выглядит предпочтительней. Сомнение говорит о том, что у человека есть духовный резерв. Он способен к развитию. Отсутствие сомнений - есть признак интеллектуального застоя.
Но, сверх того, Леня был пророком. Может быть, в средние века люди умели благодарно внимать пророчествам и, возможно, Нострадамус пользовался уважением и любовью сограждан еще до того, как помер. А, возможно, он был непроходимым занудой, чумой, от которой шарахались в разные стороны и забивались в первую попавшуюся щель. Точно, как от Лени.
Филимонов и Дрозд, ничего не подозревая, шли по пустынному коридору навстречу коренастой фигуре.
- Вам кого? - уверенно остановил их Леня, зажимая под мышкой внушительную деловую папку. (Не иначе, как генеральный директор акционерного общества).
- Мы к Воробьеву, - ответил Дрозд и оценивающе взглянул на Леню.
- Очень хорошо! Позвольте, представиться. Леонид Сизов. Философ.
Ничего не оставалось делать, как назвать себя.
- Я, кстати, то же, к Воробьеву. Так что, нам по пути, - заявил Леня и, не смущаясь, поменял направление движения на противоположное.
На вежливый стук никто не отвечал. Дрозд прибавил агрессивности и принялся терзать дверную ручку. Нетерпеливо.
- Мы же договорились, - громко возмущался он, - Мы же вчера обо всем договорились. Это никак на него не похоже. Что за ерунда?
И в этот момент троица явственно различила осторожные шаги за дверью.
- Это ты, что ли, Георгий?
- Ну, конечно, я. А кто же еще?
- Минуточку.
Щелкнул французский замок, и дверь распахнулась. На пороге стоял улыбающийся круглолицый человек. Спортивный ежик. (Утренние пробежки, гимнастика, холодный душ). Однако, уже в следующее мгновение лицо человека преобразилось. Арлекин превратился в Пьеро. (Никаких пробежек по утрам, никакой гимнастики и никакого холодного душа).
- Что с тобой? - не удержался Дрозд.
- Зуб, - простонал "Пьеро". Подпирая правую щеку, он метнулся в угол и понуро юркнул на свое рабочее место.
Георгий уселся в глубокое кресло. Рядом безмолвно опустился на стул Филимонов. Философ остался посреди комнаты и свободной правой рукой обшаривал собственные карманы.
- Вот, - он выложил на стол упаковку таблеток, - Помогает от любой боли. Примите, Саша. Как рукой снимет!
Воробьев, словно, только что увидел Леню.
- А, это Вы. Здравствуйте. С чем пожаловали на этот раз?
- Да, Вы примите таблеточку. Сразу станет легче.
- Вот это, вряд ли. Не стоит беспокоится. Уже проходит. Так что у Вас?
- Да, так. Есть один интересный проект.
- Слушаю Вас, - покорно сказал Воробьев. По опыту, он знал, что лучше дать Леониду выговориться и не перебивать. А потом, исходя из обстоятельств, найти вариант, позволяющий мирно завершить беседу джентльменским отказом.
Леня подсел почти вплотную, не выпуская из рук папку, и профессионально приступил к делу.
- Все мы с облегчением перевели дух, когда рухнули ложные коммунистические догмы, фальшивые ценности и бесплодные идеи. Не так ли? Появилась надежда, что общество способно очиститься от прошлого и обрести твердую почву под ногами. Начать Великое духовное возрождение! Пугающую пустоту советского человека необходимо наполнить русским православным содержанием. К сожалению, церковь не улавливает стремительных перемен. Высшее духовное начальство консервативно. Оно пытается достичь целей теми же средствами, что и сто лет тому назад. Церковное руководство довольствуется тем, что увеличилось число прихожан, а церковная касса активно пополняется. Они не хотят видеть, что вера превращается в моду. Что нательный крестик интимный и святой символ, носят вместо украшения, напоказ. Не потому ли теперь, перед тем, как взять в руки автомат, убийца сначала креститься? Обществу нужны подвижники. Люди, которые своими благородными делами способны привлечь внимание. Только личный пример самоотверженных людей может разжечь истинную искру веры. Я хочу организовать массовый велопробег в Иерусалим. К святым местам! Это стало бы заметным событием. Не сомневаюсь, что оказало бы огромное влияние на людей. Необходима, конечно, поддержка средств массовой информации. Велопробег должен быть ярко освещен в печати. Естественно, не обойтись без помощи спонсоров.
Леонид вскочил и возбужденно прошелся по кабинету.
- Ну, как? Что Вы на это скажите? - Он обвел присутствующих опасными глазами. Словно, к ним был присоединен искрящийся бикфордов шнур.
- А почему бы Вам не обратиться с этим проектом в Московский патриархат?
- Ну, я же объяснил. Церковное начальство не готово к таким современным способам популяризации религиозных идей, - он вернулся на место и добавил, Кроме того, я там уже побывал.
Минут десять все сидели молча, и наблюдали за сосредоточенным выражением лица Воробьева. (Ставка верховного главнокомандования).
- Хорошо, Леонид! Я могу Вам гарантировать самое пристальное внимание прессы к велопробегу. Выступить спонсором, однако, мы не сможем. В настоящее время дела издательства, увы, далеки от благополучных. Я очень сожалею!
Воробьев ткнул пальцем в "Тихий океан" и раскрашенный, как пасхальное яйцо, глобус - закружило. Воробьев космонавтом облетал землю и разглядывал замысловатые очертания континентов.
- Общество гибнет! - вскочил Леня, - Неужели и Вы этого не видите? Если мы сегодня не будем вкладывать деньги в духовное совершенствование народа, то нас всех завтра ожидает катастрофа.
- Отчего же? Мы, именно, вкладываем деньги в духовное развитие народа, издавая книги - духовную пищу.
- Что Вы издаете? Какую духовную пищу? На прилавках одна муть, сплошная порнография и насилие. И Вы это называете духовной пищей?
- Отчего же? Мы пропагандируем принципы правового государства, демократии и гуманизма.
- Правовое государство, демократия и гуманизм как тройка, семерка и туз! Если у кого-то объявляется пять раз кряду, то можно не сомневаться перед Вами мошенник.
- Леонид! Простите, но мне, кажется, что Вы сгущаете краски. Что говорить? В России теперь трудные времена. Но бывало и похуже, если вспомнить историю. Тем не менее, я вижу свет в конце тоннеля и верю, что, в конце концов, и у нас, в России, человек сможет стать счастливым.
