KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Русская классическая проза » Антон Чехов - А П Чехов в воспоминаниях современников

Антон Чехов - А П Чехов в воспоминаниях современников

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Антон Чехов, "А П Чехов в воспоминаниях современников" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

- Кому нужны ваши рассказы?.. К чему они ведут? 28 В них нет ни оппозиции, ни идеи... Вы не нужны "Русским ведомостям", например. Да, развлечение и только...

- И только, - ответил Антон Павлович.

- А почему вы, позвольте вас спросить, подписываетесь Чехонте?.. К чему такой китайский псевдоним?..

Чехов засмеялся.

- А потому, - продолжал студент, - что когда вы будете доктором медицины, то вам будет совестно за то, что вы писали без идеи и без протеста...

- Вы правы... - отвечал Чехов, продолжая смеяться.

И прибавил:

- Поедемте-ка в Сокольники... Прекрасный день... Там уже цветут фиалки... Воздух, весна.

И мы отправились в Сокольники.

От Красных ворот мы сели на конку и проехали мимо вокзалов, мимо Красного пруда и деревянных домов с зелеными и красными железными крышами. Мы ехали по окраине Москвы...

Дорогой Левитан продолжал прерванный разговор.

- Как вы думаете?.. - говорил он. - Вот у меня тоже так-таки нет никаких идей... Можно мне быть художником или нет?

- Невозможно, - ответил студент, - человек не может быть без идей...

- Но вы же крокодил!.. - сказал студенту Левитан. - Как же мне теперь быть?.. Бросить?..

- Бросить...

Антон Павлович, смеясь, вмешался в разговор:

- Как же он бросит живопись?.. Нет! Исаак хитрый, не бросит... Он медаль на шею получил... Ждет теперь Станислава... А Станислав, это не так просто... Так и называется: Станислав, не бей меня в морду...

Мы смеялись, студенты сердились.

- Какая же идея, если я хочу написать сосны на солнце, весну...

- Позвольте... сосна - продукт, понимаете?.. Продукт стройки... Понимаете?.. Дрова - народное достояние... Это природа создает для народа... Понимаете?.. - горячился студент, - для народа...

- А мне противно, когда рубят дерево... Они такие же живые, как и мы, и на них поют птицы... Они - птицы - лучше нас... Я пишу и не думаю, что это дрова. Это я не могу думать... Но вы же крокодил!.. - говорил Левитан.

- А почему это птицы певчие лучше нас?.. Позвольте... - негодовал студент. 29

- Это и я обижен, - сказал Антон Павлович, - Исаак, ты должен это доказать.

- Потрудитесь доказать... - серьезно настаивал студент, смотря на Левитана своими острыми глазами с выражением чрезвычайной важности.

Антон Павлович смеялся.

- Глупо... - отрезал Левитан.

- Вот скоро Сокольники, мы уже подъезжаем...

Сидевшая рядом с Левитаном какая-то тетка из мещанок протянула ему красное пасхальное яйцо и сказала:

- Съешь, красавчик... (Левитан был очень красив.) Батюшка мой помер... Нынче сороков... Помяни его...

Левитан и Чехов рассмеялись. Левитан взял яйцо и спросил, как звали отца, чтобы знать кого поминать...

- Да ты што, красавчик, нешто поп?

Баба была немножко навеселе.

- Студенты, студенты... А народ - под мышкой книжка, боле ничего... тоже...

Мы приехали к кругу в Сокольники.

Выходя из вагона, баба, ехавшая с нами, обернувшись к Левитану, сказала на прощание:

- Помяни родителя... Звали Никита Никитич... А как семинарию окончишь, волосы у тебя будут хороши... Приходи в Печатники... Анфису Никитишну все знают... Накормлю... Небось голодные, хоша ученые...

Антон Павлович смеялся, студенты были серьезны. У студентов была какая-то придавленность. Казалось, что забота-старуха по пятам преследовала их. Они были полны каких-то навязчивых идей. Что-то тяжелое и выдуманное тяготело над ними, как какая-то служба, сковывающая их молодость. У них не было простоты и уменья просто отдаться минуте жизни. А весна была так хороша! Но когда Левитан, указывая на красоту леса, говорил: "Посмотрите, как хорошо", - один из студентов ответил: "Ничего особенного... просто тоска... Лес, и черт с ним!.. Что тут хорошего..."

- Ничего-то вы, цапка, не понимаете! - повторил Левитан.

Мы шли по аллее.

Лес был таинственно прекрасен. В лучах весеннего солнца верхушки сосен красноватыми огнями сверкали на глубоком темно-синем небе. Без умолку свистели дрозды, и кукушки вдали таинственно отсчитывали, сколько кому осталось лет жизни на этой нашей тайной земле. 30

Студенты, с пледами на плечах, тоже оживились и запели:

Выпьем мы за того,

Кто "Что делать?" писал,

Выпьем мы за него,

За его идеал...

Антон Павлович и Левитан шли рядом, а впереди шли студенты... Издали видно было, как большие их волосы лежали на их пледах, что было модно тогда.

- Что это там летит?.. - крикнул один из них, обращаясь к Левитану.

- Это, вероятно, сокол... - пошутил Антон Павлович.

Летела ворона!

- А в Сокольниках, должно быть, и нет больше соколов... - прибавил Чехов. - Я никогда не видал, какой сокол... Сокол ясный... О чем задумались, соколики... Должно быть, сокола и охота с ними были распространены на Руси...

Мы подошли к краю леса. Перед нами была просека, где лежал путь железной дороги. Показались столы, покрытые скатертями. Много народу пило чай... Самовары дымились... Мы тоже сели за один из столиков, - чаепитие было принято в Сокольниках. Сразу же к нам подошли разносчики...

Булки, сухари, балык, колбаса копченая наполняли их лотки...

- Пожалуйте, господа хорошие...

Около нас за другим столом разместились сильно подвыпившие торговцы типа Охотного ряда и недружелюбно оглядывали нас.

- Вы студенты... - заговорил один, сильно пьяный, обращаясь в нашу сторону, - которые ежели... - и он показал нам кулак.

Другой уговаривал его не приставать к нам.

- Не лезь к им... Чево тебе... Мож, они и не студенты... Чево тебе...

- Слуга служи, шатун шатайся... - говорил в нашу сторону пьяный с осовелыми глазами...

Видно было, что мы не нравились этой компании - трудно понимаемая вражда к нам, "студентам", прорывалась наружу.

Антон Павлович вынул маленькую книжечку и что-то быстро записал в ней.

И помню, он сказал мне, когда мы шли обратно: 31

- А в весне есть какая-то тоска... Глубокая тоска и беспокойство... Все живет, но, несмотря на жизнь природы, есть непонятная печаль в ней.

А когда мы расстались с нашими студентами, он сказал, улыбаясь мне и Левитану:

- Эти студенты будут отличными докторами... Народ они хороший... И я завидую им, что у них головы полны идей...

II

Много прошло времени после этой прогулки нашей в Сокольниках, и по приезде в Крым, в Ялту - весной 1904 года{5} - я был у Антона Павловича Чехова в доме его в Верхней Аутке. На дворе дачи, когда я вошел в калитку, передо мной, вытянув шею, на одной ноге стоял журавль. Увидев меня, он расправил крылья и начал прыгать и делать движения, танцуя - как бы показывая мне, какие выкрутасы он умеет разделывать.

Антона Павловича я застал в его комнате. Он сидел у окна и читал газету "Новое время".

- Какой милый журавль у вас, - сказал я Антону Павловичу, - он так забавно танцует...

- Да, это замечательнейшее и добрейшее существо... Он любит всех нас, сказал Антон Павлович. - Знаете ли, он весной прилетел к нам вторично. Он улетал на зиму в путешествие в другие, там, разные страны, к гиппопотамам, и вот опять к нам пожаловал. Его мы так любим, Маша (сестра) и я... - не правда ли, странно это и таинственно?.. - улететь и прилететь опять... Я не думаю, что это только за лягушками, которых он в саду здесь казнит... Нет, он горд и доволен еще тем, что его просят танцевать. Он - артист, и любит, когда мы смеемся на его забавные танцы. Артисты любят играть в разных местах и улетают. Жена вот улетела в Москву, в Художественный театр...

Антон Павлович взял бумажку со стола, свернутую в короткую трубочку, закашлялся и, плюнув в нее, бросил в банку с раствором.

В комнате Антона Павловича все было чисто прибрано, светло и просто немножко, как у больных. Пахло креозотом. На столе стоял календарь и веером вставленные в особую подставку много фотографий - портреты артистов и знакомых. На стенах были тоже развешаны фотографии - тоже портреты, и среди них - Толстого, Михайловского, Суворина, Потапенки, Левитана и других. 32

В комнату вошла Марья Павловна и сказала, что прислуга-кухарка заболела, лежит, что у ней сильная головная боль. Антон Павлович сначала не обратил на это внимания, но потом внезапно встал и сказал:

- Ах, я и забыл... Ведь я доктор... Как же, я ведь доктор... Пойду, посмотрю, что с ней...

И он пошел на кухню к больной. Я шел за ним и, помнится, обратил внимание на его подавшуюся под натиском болезни фигуру; он был худ, и его плечи, остро выдаваясь, свидетельствовали об обессиливавшем его злом недуге...

Кухня была в стороне от дома. Я остался на дворе с журавлем, который опять танцевал и так развеселился, подпрыгивая, что расправил крылья, полетел ввысь, сделал круг над садом и опять опустился передо мной.

- Журка, журка!.. - позвал я его, и он близко подошел ко мне и боком смотрел своим острым глазом, вероятно, дожидаясь награды за искусство. Я подал ему пустую руку. Он посмотрел и что-то прокричал... Что? Вероятно "мошенник!" или еще что-нибудь худшее, так как я ничего ему не заплатил за представление.

После я показал Антону Павловичу бывшие со мной только что написанные в Крыму свои вещи, думая его немножко развлечь... - это были ночью спящие большие корабли... Он попросил меня оставить их у себя.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*