Григорий Свирский - Ряженые
Поднялись в воздух, принялись толковать о том, куда, в каком порядке двинемся, когда приземлимся в Беслане. Вдруг открывается кабина пилотов, выходит командир корабля, молодой еще, форма как у штабных, новехонькая, объясняет нам невозмутимо, что мы сейчас примерно над Воронежем...
... - И поворачиваем назад...
- В чем дело?! - вскричали мы хором.
- ... Сообщают, что в Беслане обледенела посадочная полоса, и самолет не сможет сесть... Правда, меня это удивляет, я пилот такого-то класса, мне разрешено сажать и в этих условиях... Но тут вероятно опасаются за ваше здоровье...
- Большевики! - вырвалось у Тиграна с отвращением. - Их стилек...
- На дворе разгул демократии, а ты...- язвительно начала осторожная Елка.
- Молодожены, заткнитесь! - пробасил Геша. - Юрыч, вперед!
"Опасаются за наше здоровье..." - мрачно повторил я про себя, догадываясь, что забота Сосковца о нас еще не исчерпала себя до конца... Теперь уж как не понять, там началась или вот-вот начнется резня. Преступники в свидетелях не нуждаются... Тут я совсем остервенел "Уйду туда хоть пешком, - говорю своим "думцам". - Сегодня уйду, а вы как хотите..."
Созвонились с аэродромом Внуково, откуда есть рейсы на Северный Кавказ. По счастью, оказались билеты на Минеральные воды. Спасибо министру Козыреву и его последователям: денег как раз хватило. На всех...
Из Минеральных Вод связался с Назранью, со старым приятелем ингушским Президентом Аушевым... Аушев тут же прислал машину, нас помчали по разбитым горным дорогам со скоростью "неотложки". Вопреки саботажу и государственных, и военных чинов, мы были в Грозном в тот же день.
Война уже шла. Позиционная, если такое определение хоть что-то говорит о городе, в котором многоэтажные дома вдруг взлетают в воздух, оседают и рассыпаются. Идет уничтожение мирных жителей...
Вместе с шоферами-добровольцами помчались на грохот разрывов. Заставали горящие руины, трупы. Отправились по больницам, моргам. Сами открывали двери моргов, пересчитывали убитых. Вонь от разложения и карболки невыносимая. Документов при жертвах никаких. Спрашивали, а это кто? А этот русский мальчишка? В кулаке у него авоська зажата...
Никто ничего не знал. Никакой статистики жертв, никакого учета потерь, судя по всему, еще не велось. Мы - единственные и весьма нежеланные свидетели. Снова и снова мчим на взрывы. Лежат под руинами чеченские женщины, дети трех-пяти лет. Много задавленных бетонными обломками российских старух. Иные в окровавленных платках, повязанных по обычаю русских деревень, под подбородком. Вокруг вой родных, соседей, плач. Спрашиваю у дворника-чеченца, откуда здесь так много русских старух?
- Наши спасают свои семьи - вывозят в аулы, - ответил дворник. - А вашим старухам в Чечне податься некуда, у них тут родных сел нет...
- А что же наши офицеры?! - выдохнула Елка. - Как бы ничего не замечают?...- Лицо Елки вытянулось в таком ужасе, что Юра пропустил полстраницы текста, чтобы тут же ответить ей:
-... "Российские офицеры чувств своих не скрывают: "Это чудовищная глупость! - говорят. - Зачем нас пригнали сюда? Мы прежде служили с ними в одной армии..." А полковник, если не ошибаюсь, его фамилия Кантарин, командир дивизии, стоявшей на "передке", тот просто набросился на меня: "Вы депутат Думы? Что вы делаете здесь?! Смотрите, как мы роем окопы? Ваше место там. Вы обязаны настоять на срочном слушании в Думе. Чтобы законодатель потребовал немедленного отвода войск."
Когда добрался до дивизии Кантарина вторично, она называлась уже иначе: честного и прямого полковника отозвали.
Штаб российских войск был в Моздоке, с трудом узнал телефон командующего. Разговор был таким:
- Убирайтесь отсюда, пока наши офицеры с вами не расправились!
- С кем я говорю?!
- Это вам знать ни к чему! - И с издевкой протянул: -Па-три-оты!... - И бросил трубку.
Таких "патриотов" вокруг Елки, на философском факультете МГУ, видно, было немало, она всплеснула руками и заплакала. Яша принес на подносе чай с домашним пирогом, она отмахнулась нетерпеливо, мужчины хлебнули по глотку, и Юре дружно: - Дальше!
" -.. Вернувшись из Моздока, мы со своим соседом Орловым до утра глаз не сомкнули, вспоминали о злобном штабном патриотизме в крови до локтей. Что это, в самом-то деле? Остатки угара "первые среди равных"? Комплекс неполноценности армейской провинции?.. Это эксплуатируется сейчас во всю... Пришли к выводу: бешеный "патриотизм" и штабных, и спец-подразделений МВД, если это не чистый карьеризм, не возможность пограбить, "разжиться", то обычная, подогреваемая властями ксенофобия. Основа-то биологическая. Незнакомое, чужое грозит опасностью. Бей первым... Не глупым человеком был Август Бебель, назвавший патриотизм "последним прибежищем негодяев..."- Юра перелистал сразу несколько страничек, бросил насторожившейся Елке. - Ухожу от палаческой фактологии карателей из МВД к главному: " - Теперь уже трудно сказать, кем из "думцев" и офицеров толковали, спорили - под завывание свирепого в предгорье зимнего ветра или дальний грохот артиллерии, продолжал Юра, поглядывая на Елку с состраданием ("Ох, не для женских ушей этот святочный рассказ..."), - Но вот как забыть: тема наших жарких споров в Грозном была тогда одна-единственная: как в л я п а л а с ь Р о с с и я в Ч е ч н ю? Неужто Борис Ельцин не читал, хотя бы в школьные годы, русскую классику, Льва Толстого, Лермонтова, и даже никогда не слыхал по радио пушкинских стихов о русско-чеченском "доброжелательстве":
"... Делибаш уже на пике, а казак без головы": Россия воюет с Чечней без малого триста лет, пленила некогда самого Шамиля, а успеха никакого... Попробуем, друзья, разобраться, ПОЧЕМУ ЖЕ ВЛЯПАЛАСЬ?.."
Юра оторвал глаза от страничек.
- Это я, ребята, обнародовать пока не могу. Тут имена, прямые обвинения. Завизирует Сергей Адамович свой текст, тогда уж... - Юра поглядел на мокрые глаза Елки, и продолжал свое "выборочное" чтение: "- ...Как только начался новогодний российский штурм, чеченцы настояли, чтобы все думцы перебрались из своей пятиэтажки у стадиона в бункер РЕСКОМА (Республиканского Комитета) или "дудаевского небоскреба" из литого бетона в редкой еще ракетной "оспе". Переселились мы, надо сказать, во время: в комнату, где мы ночевали с Юрием Орловым из Мемориала, влетел снаряд. Входная дыра, со стороны улицы, была в полстены, выходная, в соседнюю комнату, обрушила потолок и вызвала пожар, который так и не потушили. На наше прежнее жилье было затем страшно смотреть... Спустя неделю Грозный напоминал уж Сталинград второй мировой войны..."
- Ну, это пропущу! Весь мир видел чеченский Сталинград по телеку. Вы так же, надеюсь?.. Перейду к итогам...
"...Грачевский штурм Грозного 31 декабря 1994 (приуроченный услужливым генералитетом к его дню рождения) обернулся трагедией. С ноября 1994 года до конца января 1995 года только в Грозном, по скрупулезному подсчету думцев, артиллерийским огнем и бомбежкой было убито двадцать пять тысяч мирных жителей. Такова цена "подарка" бездарному маршалу...
В самом Грозном, в местах боев, нигде нельзя было ступить на землю или асфальт. Осколки покрыли всё железным ковром. Остановить этот разбой мы, увы, не могли. Старались документировать так же и "инициативу" самих российских войск... Нами учтено, - подробности, Елка, пропускаю - более двух тысяч ограблений, бессмысленных расстрелов во время грабежей, насилий над чеченскими семьями. Мародерствовали, по наблюдению горожан, не солдаты срочной службы, а наемники или, по новейшей терминологии, "контрактники". Потому-то восемнадцатилетних ребят, попавших в плен, чеченцы отдавали матерям, примчавшимся в Чечню со всех концов России. "Контрактников" не жалели.
Ныне, как известно, уже опубликованы и первые цифры жертв мирных жителей Чечни (генерал Лебедь- 70 тысяч, чеченские источники - до 100 тысяч); военных потерь меньше несравнимо.
...Встречи с Президентом Ельциным я добился лишь в начале января девяносто пятого. Сообщили из Москвы, получено "добро"...
Юра снова оторвал глаза от бумаги.
- Если в Москве свидетельство Сергея Адамовича не обнародуют, в Израиле оно точно выйдет .И в Штатах. Да и во всем мире... Я тут же вам сообщу... Извините, ребята, пока о Президенте не буду...
Елка вскинулась оскорбленно:
- Ты что, дурачок, перестал нам верить? Израиль у тебя память отшиб, что ли? Нельзя об этом трезвонить, значит, будем молчать, как рыбы... Или ты думаешь, что о нашем дорогом Президенте мы узнаем от тебя что-то новое? Читай, и не дури!
" - Встречи с Президентом Ельциным я добился лишь в начале января девяносто пятого, - поколебавшись, начал Юра. - Сообщили из Москвы, получено "добро"... Шел к аэродромному автобусу, как всегда в те дни, не по асфальту, а по скрипящей крошке из железа и камня толщиной в несколько сантиметров, стараясь не споткнуться на крупных осколках от снарядов и мин.
Когда вернулся в Москву, жена всполошилась: муж как из больницы... Ладно хоть жив!.. Было ли очень опасно? Не очень, по правде говоря. Иногда, правда, ка-ак шарахнет над головой ракетой по бетону.
