Андрей Зарин - Рассказы
— А с собой уносил?
— Нет. Он очень боялся. Еще убьют, говорил.
— Я к вам до отъезда еще зайду! — сказал Патмосов, вставая.
Матвеева сразу повеселела и быстро встала.
— Пожалуйста! — ответила- она. — Я всегда дома, — и потом добавила: — Мне очень важно, чтобы доказали, что его убили. Тогда артель мне залог вернет.
Патмосов вышел и направился назад к конторе.
Работа была в полном разгаре. Костяшки счетов щелкали с беспрерывным, сухим треском. Люди входили и выходили. За столами и конторками сидели служащие, уткнувшись в огромные книги, перебирая разноцветные бланки, считая, выписывая.
За высокой конторкой сидел бухгалтер. Эта был очень симпатичного вида, с открытым, радушным лицом господин.
Увидев Патмосова, он соскочил с высокого табурета.
— Бухгалтер, Антон Егорович Тугаев, — отрекомендовался он, — Сергей Петрович уже про все говорил.
Патмосов почувствовал крепкое дружеское рукопожатие.
В конторе на минуту водворилась тишина, и все присутствующие уставились на Патмосова.
— Я хотел поговорить с вами, — начал он.
— Очень рад буду, — быстро сказал бухгалтер, — мы в три часа окончим занятия; теперь половина второго. Пожалуйте ко мне обедать, и поговорим.
— Отлично! — согласился Патмосов.
VII
Тугаев, идя с Патмосовым к себе домой, говорил без умолку, забавно жестикулируя и предупреждая в стремительной речи все вопросы Патмосова.
Он охарактеризовал всех служащих, пропавшего артельщика и его жену, прогнанного чертежника и самого Богучарова. Было интересно и забавно его слушать.
— А что вы думаете об этом случае? — осторожно спросил его Патмосов.
— Удрал с деньгами! — решительно сказал Тугаев. — Убить его никто не мог. Он был себе на уме. А следователь у нас гениальная личность. Лекок! Вот и моя обитель. Милости просим! Катя, к нам гость; подавай обедать! — закричал он.
Патмосов следом за ним прошел через прекрасный сад и вошел в хорошенький домик.
Навстречу им вышла жена Тутаева, молодая, красивая женщина.
Тугаев снимал небольшую помещичью усадьбу. Они прошли на веранду.
— Совсем особняк, — сказал Тугаев, — кухня через двор, и в нее звонок. Великолепно!
Они сели обедать.
За столом им прислуживала хорошенькая девушка с невинным детским лицом и большими карими глазами.
— Невеста нашего Василия, — тихо сказал Тугаев. — Необыкновенная чистота! Прямо хоть икону пиши!
Уходя от Тугаева, Патмосов сказал:
— У меня к вам просьба.
— Пожалуйста!
— Я пришлю к вам человека. Так вы его на несколько дней пристройте в кухне. Только от себя. Понимаете?
Тугаев усиленно закивал.
— Понял, понял! А перегородка сегодня не заперта!
— Благодарю вас!
Патмосов ушел.
Богучаров вернулся, когда Василий, уже приготовив постели для отдыха, подавал Патмосову самовар. Они напились чаю. Василий ушел. Богучаров поднялся.
— Ну, я спать. Заморился!
— Я попросил бы вас, Сергей Петрович, назавтра с раннего утра услать куда-нибудь Василия, — сказал ему Патмосов.
— Будет, — ответил Богучаров, — а что?
— Да хотел бы основательнее все пересмотреть в доме, и чтобы никто не знал. Михей будет у вас наверху занят, а я и похожу по дому.
— Великолепно. Ничего нет проще! А у вас что-то есть! — сказал он, стукнув себя по лбу. — Ну, спокойной ночи!
VIII
Патмосов опять поднялся с постели, чуть рассвело, и опять прошел в кассу, где стоял сундук.
На этот раз он внимательно осмотрел дверь перегородки, после чего вернулся и заснул снова.
Богучаров разбудил его, и Патмосов у стола увидал неповоротливого Михея вместо Василия.
— Исполнено, — сказал, смеясь, Богучаров, — до вечера не будет!
— Отлично! — отозвался Патмосов и пошел умываться.
Михей подавал воду.
— А где ты был в тот вечер, когда артельщик за деньгами уехал! — спросил его Патмосов.
— Я-то? — лениво ответил Михей. — На именинах был, у кума. Еремеем звать. Пошли с кучером вместе в семь часов, а вернулись к утру.
— Кто же в конторе оставался?
— А Василий.
— И дворник?
— Кирилл о ту пору у барина Тугаева находился. Дворник у них запил, а барыня боялась. Он и пошел.
— Значит, Василий один был?
— Один. Да у нас тихо. Стеречь нечего. Для формы только.
Патмосов отдал ему полотенце и вернулся в столовую.
Богучаров уже пил чай.
— Сегодня я весь день дома. Обедать в три часа будем, — сказал Богучаров, — а до той поры оба займемся.
Тотчас после чая Патмосов начал свои розыски. Он вынул из чемодана клещи и отвертку, опустил их в карман и, взяв шляпу с палкой и портфель, вышел из конторы, но, спустившись с лестницы, он пошел не к двери, а за лестницу, к маленькой дверке, ведущей в сухие погреба. С помощью клещей он выдернул один из пробоев и спустился по лесенке; потом открыл дверь налево и вошел в погреб. В погребе он провел с полчаса, после чего вышел, закрыл дверь, тщательно приладил пробой на прежнее место и осторожно пробрался в кухню.
Здесь он достал сапоги Михея и Василия и подошел к столу. В портфеле у него оказалось два восковых снимка со следов.
Он аккуратно примерил к ним сапоги. Лицо его выразило удовольствие.
Он поставил сапоги на место и затем с ловкостью заправского вора отвинтил петли у сундуков Михея и Василия, а затем без труда поднял крышки и стал шарить в сундуках.
После чего он привел сундуки в прежний вид, задвинул их на прежние места и вышел на лестницу.
Тихо насвистывая, что у него всегда служило признаком хорошего настроения, он вернулся в контору и обратился к Богучарову:
— Не можете ли вы мне устроить железный щуп. Знаете, палку, на конце острую, аршина в полтора.
— Скоро?
— Хоть сейчас, — ответил Патмосов.
— Ну, сейчас не успею, а к обеду!
— Отлично! А теперь я выйду.
— В три часа обед!
— Не опоздаю!
Патмосов направился к жене Матвеева.
Она сидела на ступеньке крыльца и, смеясь, весело говорила с чертежником.
Увидя сыщика, она страшно сконфузилась не то за свой смех, не то за собеседника и, торопливо поднявшись, спросила:
— По делу, верно?
— На одну минуту, — предупредил Патмосов и, вынув из кармана крошечный сверток, подал его Матвеевой: — Не узнаете ли?
Она с недоумением развернула бумажку и тотчас вскрикнула:
— Запонка Корнила Матвеича!
— Вы уверены?
— Как же! У него эта зацепка ослабла, и она раз выпала из рукава.
Патмосов взял от нее запонку и спрятал ее в жилетный карман.
— Благодарю вас. Больше ничего, — сказал он.
— Вы бы хоть чаю откушали…
— Некогда мне. Всего хорошего!
Патмосов вышел, и лицо его светилось торжеством победы.
Он опять вернулся в контору.
— Ну, вот вам и шест! — сказал Богучаров, указывая на угол.
Патмосов радостно ухватился за него, торопливо вышел и снова спустился в погреб.
К трем часам он вернулся с довольным лицом.
— Узнали что-то!
— Все, — ответил, смеясь, Патмосов и прибавил: — Кроме главного! Да, еще просьба: не можете ли вы весь завтрашний день никого не отпускать из конторы: ни Михея, ни Василия, ни дворника, ни кучера?
Богучаров кивнул.
— И еще! Скажите, пожалуйста, Василию и всем, что вы хотите его перевести.
— То есть как?
— Ну, на хорошее место в Петербург, Москву, в Сибирь, что ли! Только совсем отсюда, и подальше.
— С Машей? — засмеялся Богучаров.
— Можете и с нею. Вообще переводите в награду.
— Хорошо. Только что это вы задумали? Не Василий же?..
— Он, видите ли, необходим мне, — сказал Патмосов, — а слух этот, чтобы других успокоить! — и он тихо засмеялся.
IX
Уже смеркалось, когда Патмосов подошел к подъезду единственной в городе гостиницы и спросил Пафнутьева.
— Номер четырнадцать, второй этаж направо, — ответил швейцар.
Патмосов поднялся и постучал в дверь. Пафнутьев сам раскрыл дверь и воскликнул:
— Наконец-то!
Они поцеловались.
Коридорный подал самовар и посуду. Пафнутьев заварил чай и достал ром.
— Ну, теперь слушай! — сказал Патмосов и, прихлебывая чай, рассказал ему все про исчезновение артельщика.
— А вы как решили, — спросил Пафнутьев, — убили его?
— Убили! — ответил Патмосов.
— И вы уже нашли? — с обидой спросил Пафнутьев.
— Нашел, все нашел, — ответил Патмосов, — кроме главного сообщника.
Пафнутьев заметно оживился.
— Надо найти еще одного. Их, видишь ли, двое было. И потом — деньги. Деньги главное! Вот тебе и работа. Слушай-ка! — и Патмосов по порядку рассказал про свои розыски, открытия, находки и догадки. — Ну, а теперь тебя на сцену! — добавил он. — Слушай внимательно. Оденься проще и завтра днем иди в контору вот с этим письмом, — он положил на стол письмо, — придешь, спросишь Тугаева и дашь ему письмо. Видишь ли, ты будто просишь место. Лакеем раньше у господ служил. Он тебя у себя на кухне пристроит. Понял? Ты там сойдись со всеми. Кажется, там кучер, дворник, повар и девушка Маша. И за этой Машей следи. Куда она, кто к ней. Если что узнаешь, то сообщи Тугаеву.
