Борис Немцов - Провинциал
Внешне Клинтон ведет себя при этом сдержанно. Зюганову во время встречи не поверил, это точно, но виду не показал. Не поверил ни в сохранение частной собственности, ни в свободу печати, ни во что не поверил.
Базовыми для Клинтона являются три вещи: гражданские свободы, в частности свобода слова, выборы и частная собственность. Это единственное, что он считает существенным. Не он один, кстати: я тоже так считаю. И многие другие люди тоже так считают.
СОРОС
Мы много раз встречались с Соросом. Первый раз - в Нью-Йорке. Кажется, в 1992 году. Потом - в Нижнем Новгороде. Потом - в Давосе, дважды или трижды.
Сорос очень много помогает Нижнему Новгороду. И вообще чувствует себя причастным к судьбе Восточной Европы, поскольку он сам родом из Восточной Европы. Очень удачливый и изобретательный бизнесмен, сделавший состояние на финансовых операциях настолько широкомасштабных, что они приводили к ряду валютных потрясений.
Человек, безусловно, не частный. Целую империю представляет. Абсолютно уверен в примате прав конкретного человека над правами общества. То есть супериндивидуалист.
Эффективность его деятельности связана с тем, что он ориентирован не на организации и страны, а на людей. Он помогает конкретным людям, а не каким-то программам или проектам. Главные принципы Джорджа Сороса - это принципы американского образа жизни: свобода передвижения, свобода информации, свобода слова... Вся его филантропическая деятельность посвящена реализации этого убеждения: убеждения в том, что без элементарных свобод невозможен прогресс. Ни в одной стране мира. И в этом смысле он, конечно, космополит.
Для российского народа Сорос - абсолютно непонятная личность. Отсюда возникают все эти идиотские предположения о том, что он - агент. У него такие доходы, что ему не нужно быть ничьим агентом. Он очень богатый человек. Он тратит на благотворительность доли процента своих доходов. Не проценты даже, а доли процента. Для него это - ноль. Поскольку человек он пожилой и сентиментальный, он хочет оставить после себя след в мире. У него такой статус, что речь идет о следе не в стране, а в мире. И он занимается благотворительностью, ничтожной по сравнению с его богатством, но имеющей огромный резонанс в Восточной Европе.
Сорос - один из энтузиастов и главных спонсоров уникальной системы "Интернет", глобальной системы связи всех информатизационных систем мира. Считает, что через систему "Интернет" можно сделать гигантские различия в уровне жизни людей не столь заметными. Вместе с тем сочетает свою благотворительную деятельность с колоссальной жестокостью на фондовом рынке. Обычном капиталистическом рынке.
Благотворительный смысл "Интернета", по Соросу, состоит в том, что информация - очень дорогой товар. А "Интернет" - система бесплатная. И если бесплатная информация о товарах равномерно поступает во все страны мира, переливаясь свободно через границы, то - как следствие - и сами товары распределятся равномерно по разным странам и станут доступны всем. Как любая схема, эта - весьма ограниченна. Она не учитывает, например, политические режимы, пограничные барьеры, наконец, не учитывает исторические пути разных стран, их особенности, специфику. И - извечную подозрительность к иностранцам. Которая есть везде, не только в России.
В этом смысле Сорос, конечно, идеалист. Во всех прочих смыслах - грубый материалист.
Абсолютно земной человек. И, думаю, адекватно оценивающий свою роль.
РОКФЕЛЛЕРЫ
Из этого всемирно знаменитого клана я знаю двоих: Дэвида и его жену. Встречались дважды - в Штатах и на приеме у Ельцина.
Люди, пережившие десять президентов США. Десять! Люди, которые чувствуют себя, конечно, гражданами Соединенных Штатов и одновременно являются ходячей историей мира. Общались даже со Сталиным.
К России относятся с любопытством, но без всякого коммерческого интереса. Вкладывать деньги в Россию не будут: преклонный возраст не позволит воспользоваться результатами российских инвестиций. Рисковать нет смысла! Производят впечатление людей сытых и довольных. Их устраивает абсолютно все, в том числе их возраст и здоровье. Очень симпатичные, как многие американцы.
РОСТРОПОВИЧ
Ростроповича я впервые увидел, когда мне было лет пять. В Сочи. Он приезжал туда на концерты. Мать водила меня на концерты классической музыки: на Рихтера, Гилельса... Все они, как водилось в те времена, отдыхали в Сочи и одновременно давали концерты.
Ростропович играл, мне кажется, в Зимнем театре. Я ничего не понимал. Но восторженное отношение матери к исполнительскому искусству Ростроповича запало мне в душу. С тех пор его имя всегда было для меня символом чего-то недосягаемого, светлого и великого.
В следующий раз я увидел его - веселого и жизнерадостного - уже в 1994 году, когда Ростропович присутствовал у нас в Нижнем Новгороде на Сахаровском фестивале. На меня произвели сильное впечатление его неуемная энергия, оптимизм и чувство юмора, обаяние, умение расположить к себе людей. Точнее, так: у всех, кто с ним общается, немедленно возникает чувство, что Ростропович - очень хороший и добрый человек. И к тому же патриот.
Более близко, долго и подробно мы с ним общались в 1996 году, когда Ростропович приехал на день рождения Гусмана, в каком-то смысле своего учителя, и на открытие фестиваля имени Сахарова. На этот раз он приехал не один, а со своей женой, Галиной Павловной Вишневской, о которой ходили легенды. Не только как о великой певице, но и как об очень властной женщине, которая держит Ростроповича в ежовых рукавицах.
Откровенно говоря, общение с этой счастливой семейной парой не создало у меня впечатления о ежовых рукавицах. Вишневская, конечно, женщина очень сильная - недаром она играет роль Екатерины II в одном из спектаклей. Но Ростропович - тоже не слабый. Можно быть более мягким внешне, но при этом достаточно твердым и жестким по натуре, по убеждениям.
Что меня более всего восхитило в эти дни, проведенные с Ростроповичем и Вишневской? Я понял наконец, что есть настоящие русские патриоты. Вот такие люди, без истеричных заявлений о каком-то там особом пути России, а просто с желанием реально помочь, в первую очередь слабым и обездоленным.
Мы с ними создали здесь, в Нижнем, фонд Ростропови-ча - Вишневской. Главная задача фонда - строительство больницы в Вачском районе. История это довольно интересная. Ростропович заявил, что приедет в Нижний только в том случае, если я найду ему какую-нибудь захолустную деревню, где можно будет построить больницу европейского класса. Больницу для детей и женщин, чтобы они не должны были ездить куда-то далеко, в большие города и тем более за рубеж, за медицинской помощью, иногда элементарной.
Разговор этот состоялся в начале 1996 года, когда Слава летел из Парижа в Лондон. Звонил он мне из самолета. Я ему тогда назвал Вачу.
Такой опыт у него уже был в Петербурге. Но Петербург - вторая столица России, а у некоторых интеллигентов сохранилось убеждение, что возрождать Россию надо с провинции. Ростропович, возможно, под влиянием Михалкова, а возможно, из каких-то еще более сентиментальных соображений, посчитал эту идею правильной.
Ростропович вообще человек удивительный: вокруг него всегда создается светлое и радостное поле. Не чувствуешь себя сконфуженным, замкнутым, приниженным, чувствуешь себя, наоборот, нормальным и свободным.
Меня удивляет огромная энергия, которая в нем сохранилась, несмотря на немалый возраст. Удивляет и неиссякаемое желание помочь России, хотя он Россией обижен.
Был такой эпизод на открытии Сахаровского фестиваля. Мы должны были, по решению наших депутатов, присвоить Ростроповичу звание Почетного гражданина Нижегородской области. Забавный момент состоял в том, что российского гражданства он лишен, а тут вдруг ему дают "нижегородское гражданство", да еще почетное. Согласно ритуалу, Ростроповичу следовало надеть ленту. Я ее надевал на него, точнее пытался, а она никак не надевалась, переворачивалась не той стороной, все это происходило на сцене, этакий комический эпизод при тысячной публике... Стало ясно, что лишить человека гражданства гораздо проще, чем гражданство ему вернуть. Я подошел к микрофону и поделился с публикой этой мыслью. Все очень веселились.
Хотя на самом деле тут все гораздо серьезнее.
По-моему, и Ростропович к этому так отнесся: не только как к шутливому эпизоду, но и как к чему-то весьма серьезному. Конечно, Россия, в лице ее тогдашних правителей, по-дурацки, со всеми атрибутами чванства, глупости, даже садизма расправлялась со своими лучшими сынами. Но тем не менее великие люди тем и отличаются от людей обычных, что до конца не таят в себе обиду. Могут отделять зерна от плевел, а великую страну - от очень маленьких правителей. Именно поэтому желание помочь России сейчас у Ростроповича абсолютно искреннее.
