Исмаил Шихлы - Буйная Кура
- Это я, - тихо сказал ей Шамхал. - Не шуми. Быстрее зажги лампу и проведи ее внутрь. Бедняжка совсем продрогла. Все платье мокрое.
Салатын не узнала девушку, которая стояла в тени, да к тому же завернувшись в чоху.
- Кто она?
- Гюльасер. Не шуми!
- Гюльасер? Шамхал, что ты наделал?
- Не болтай лишнего. Делай то, что я тебе говорю.
Салатын зажгла лампу. Шамхал подтолкнул вперед Гюльасер и позвал сестру:
- Если у тебя есть лишнее платье, дай ей, пусть переоденется.
Они прошли в комнату. Салатын с жалостью посмотрела на посиневшую от холода девушку. У той зуб на зуб не попадал.
- Послушай, что произошло?
Гюльасер вспыхнула, как ребенок, и бросилась к Салатын, она обняла ее и заплакала.
- Да буду я твоей жертвой. Посоветуй, что мне делать?
- Что советовать? Ведь ты уж пришла.
- Он не тронул меня. Может, не поздно, может, я могу еще вернуться домой?
Теперь покраснела Салатын. Ей было и жалко Гюлъасер и стыдно за брата. Все у них не как у людей. Но если бедняжка сейчас вернется домой, это будет для нее в тысячу раз хуже. Подумают, что она уже была с пороком, потому и возвратили после первой же ночи. Ее закидают камеями. Прольется кровь. Вспыхнет вражда, месть. Нет, возвращаться Гюльасер никак нельзя. Что сделано, то сделано - не вернешь.
Словно опытная и мудрая женщина, Салатын стала утешать Гюльасер, а под конец твердо сказала:
- Никуда ты теперь не пойдешь. Ты что хочешь, что бы над тобой смеялось все село?
В то же время Салатын была зла на брата. Не посоветовавшись ни с кем, привел в дом жену. Совсем потерял голову. Хорошо, если у отца после этого не разорвется сердце, но что-то и радовало Салатын. Ее брат женился! Разве этого дня она не ждала столько времени? Разве не она частенько дразнила Шамхала, спрашивая: "Ну, когда приведешь невесту?" Зачем же она злится? Надо радоваться и смеяться, а не хмурить брови. Салатын огорчало то, что брат женился без подобающей пышной свадьбы, а просто выкрал бедную девушку. Салатын мечтала танцевать до упаду на свадьбе брата. Но что же делать? Гюльасер нравилась ей давно. Они виделись редко, но в их отношениях было что-то такое, что заранее сблизило их.
- Ну хорошо, хватит реветь. Не к чужим же пришла.
- Ведь я не хотела так... Это он...
- Кто знает, может, это и к лучшему.
- Я не виновата, не ругай меня.
Салатын вдруг словно очнулась. Спохватившись, она обняла и поцеловала Гюльасер.
- Ну, что ты! Добро пожаловать! Пусть будет счастливым твой приход. Пусть аллах вместе состарит вас. И еще, не притворяйся, пожалуйста, ведь я знаю, ты давно мечтала об этом. О чем же плакать?
Салатын как будто подменили. Куда делась недовольная, сердитая и холодная Салатын? Перед Гюльасер стояла прежняя ее веселая, бойкая, с задорными глазами подружка. Она быстро открыла сундук и достала сухое платье.
- Господи, как ты вся дрожишь! Совсем посинела, возьми и сейчас же переоденься. Еще простудишься да заболеешь, вот будет позор Шамхалу, скажут, застудил девушку, вместо того чтобы согреть.
Эта легкость и веселость подействовали на Гюльасер. Она тоже улыбнулась и повеселела. Кое-как стащила мокрую кофточку. Оказывается, рубашка тоже намокла. Сквозь прилипшую ткань живо и выпукло прорисовывалось крепкое тело: округлые плечи, молочно-белая грудь с темными пятнами сосков. Гюльасер, почувствовав на себе пристальный изучающий взгляд Салатын, застыдилась и загородилась скомканным платьем.
- Прошу тебя, отвернись, я сменю рубашку.
Подруги не раз, конечно, видели друг дружку совсем без одежды. Вместе росли с самого детства, вместе купались в Куре. Раздевались, не стесняясь, а иногда, разбаловавшись, шутя топили друг дружку, хватаясь за плечи, за грудь.
Но сейчас Салатын увидела свою подругу глазами брата Шамхала, и непонятное волнение охватило ее.
- Хорошо, раздевайся, я отвернусь. - Она отошла к нише и начала разбирать постель.
Послышались шаги Шамхала. Салатын бросилась к двери и загородила ему дорогу.
- Подожди. Пусть она переоденется. Успеешь еще.
Отогнав брата, Салатын постелила на тахте постель на двоих, положила рядышком две подушки. Потом поцеловала Гюльасер и хотела уйти.
- Не уходи, я боюсь.
Салатын рассмеялась, еще раз поцеловала девушку и вышла из комнаты.
Когда появился Шамхал, Гюльасер так растерялась, что забыла все, чему ее учили в свое время женщины. Например, она не наступила Шамхалу на ногу и тем самым навсегда упустила возможность главенствовать в доме.
Шамхал, видя, что Гюльасер забилась в угол комнаты и стоит там дрожа, спокойно, уже по-хозяйски распорядился:
- Раздевайся и ложись. Чего дрожишь?
Она не помнила, как юркнула под одеяло и оказалась рядом с чужим, горячим и беспощадным телом.
10
Салатын провела беспокойную ночь. Только под утро она забылась сном. Но тут уж загорланили петухи, шумно полетели с насеста куры, замычали коровы. Салатын слышала все это сквозь сон, но проснуться и встать не могла. Пожалуй, это было первое утро, которое она проспала. Свет, упавший сквозь щели на лицо и глаза, и то не мог разбудить ее.
Шамхал тоже впервые видел сестру спящей, когда все уже встали. Он, проходя мимо, долго глядел на нее и понял, что она очень устала после всех событий в доме. Она и спала-то, не сняв платья. Однако надо было сестру будить.
- Вставай, приготовь что-нибудь поесть.
Салатын открыла глаза, но, как видно, не понимала спросонья, где находится, и недоуменно глядела на Шамхала. Потом ее глаза затуманились, сузились, она хотела снова заснуть. Она даже повернулась на бок, но, опомнившись, откинула одеяло и вскочила на ноги. Оправила подол смятого платья, рукой отвела назад упавшие на лицо волосы.
- И к ней спустись, - распорядился Шамхал.
Салатын только сейчас все вспомнила и поэтому сразу же поняла многозначительный тон брата. Лишь теперь она увидела, что Шамхал держит в руке ружье.
- Ты скоро вернешься?
- Немного поброжу.
Шамхал бодро перекинул винтовку за плечо и вышел на улицу. Салатын смотрела вслед брату, и ей было странно, что за одну ночь он так изменился. Его плечи как будто стали шире, рост выше, походка тяжелее, движения медленней. До вчерашнего дня он был быстрый и угловатый, как мальчишка, а теперь стал солидным и спокойным, как аксакал.
Эта перемена, скорее почувствованная, чем увиденная в брате, и обрадовала и опечалила Салатын. "Совсем мужчиной сделался наш Шамхал. Прощайся с детством, прощайся с юностью, прощайся с беззаботностью. Скоро и твоя очередь, Салатын".
Девушка взяла из костра тлеющую головешку и развела огонь. Поставила кастрюлю, развела самовар, подмела двор. Она все оттягивала ту минуту, когда нужно будет войти в комнату Гюльасер и поглядеть ей в глаза. Несколько раз она подходила на цыпочках к двери, но каждый раз сердце ее начинало биться, и она возвращалась назад. До вчерашнего дня они были подруги, вместе гуляли, а теперь незримая черта разделила их. Теперь между ними большая разница. И вот Салатын не знала, как войти первый раз в комнату бывшей подруги, какие слова ей сказать.
Гюльасер тоже затаилась в своей комнате, даже не шевелилась там. Может быть, и ей стыдно выйти на свет божий, на утреннее солнце, на глаза Салатын и вообще всех людей. Солнце между тем поднималось все выше. Салатын два раза разогревала и кастрюлю с едой и чай, а Шамхал все не шел и Гюльасер не выходила из своей комнаты. Вдруг на дворе появилась тетя, сестра Джахандар-аги Шахнияр.
- Как ты здесь оказалась, тетя? - с недовольным удивлением воскликнула Салатын.
- Все разбежались кто куда. Должен же вас кто-нибудь собирать.
Шахнияр обняла и поцеловала племянницу в виски и в лоб. Потом она деловито заглянула в кастрюлю, в чашки, посмотрела на тахту, во все углы, остановилась перед закрытой дверью.
- Почему же до сих пор дрыхнут хозяева этой жалкой лачуги? Скоро полдень. Разве можно так долго спать?
- Ты о ком, тетя? - с невинным видом спросила Салатын.
- Как это о ком? О женихе и невесте.
- Ты... знаешь? Откуда?
- Земля слухами полнится.
Салатын обмерла. Она не думала, что это событие так скоро будет известно всем. Ей показалось, что сейчас, вслед за тетей, сюда придут все жители села и будут смеяться. Болыпе всех девушка боялась отца. Салатын знала, что отец страшно рассердится на сына за эту женитьбу. Но тут же мелькнула мысль: "Может, тетя берет на пушку и только прикидывается доброй, а когда узнает обо всем, поднимет скандал?" Шахнияр заметила, что девушка чего-то боится.
- Э-э, что с тобой? Почему ты так побелела?
- Да стану я твоей жертвой. Знает ли об этом отец?
- Ну и что, если знает?
- Вспыхнет ссора, прольется кровь.
- Ничего не случится. И потом никто ничего не знает, кроме меня.
- А тебе кто сказал?
- Таптыг.
- Он проговорится еще кому-нибудь?
- Не проговорится, я его предупредила.
- Чем только все это кончится!
