Джозеф Д’Лейси - DARKER: Рассказы (2011-2015)
Исполнители схватили ее за руки.
И те снежные руки, за которые бы сотни рыцарей переломали копья, те прекрасные руки, поцелуй в которые уже дарит столько блаженства человеку, эти белые руки должны были вытерпеть адские мучения! Немногие глаза выдержали бы то ужасное зрелище, когда один из них с варварским зверством свернул ей два пальца, как перчатку. Звук хрустевших костей был тих, но его, казалось, слышали самые стены темницы. Сердцу, с не совсем оглохлыми чувствами, не достало бы сил выслушать этот звук. Страшно внимать хрипению убиваемого человека; но если в нем повержена сила, оно может вынести и не тронуться его страданиями. Когда же врывается в слух стон существа слабого, которое ничто пред нашею силою, тогда нет сердца, которого бы даже сквозь самую ярость мести не ужалила ядовитая змея жалости.
Пленница ни звука не издала. Лицо ее только означилось мгновенным судорожным движением муки и губы задрожали.
— Говори, я тебя!.. поганая лайдачка!.. — произнес воевода, которому муки слабого доставляли какое-то сладострастное наслаждение, которое он мог только сравнить с дорого доставшеюся рюмкою водки.
Но только что он произнес эти слова, как снова тот же нестерпимый голос так же явственно раздался и так же невыносимо жалобно произнес: «Не говори, Ганулечка!»
На этот раз страх запал глубже в душу начальника.
Все обратились в ту сторону, откуда послышался этот странный голос — и что же?..
Ужас оковал их. Никогда не мог предстать человеку страшнейший фантом[155]!.. Это был… ничто не могло быть ужаснее и отвратительнее этого зрелища! Это был… у кого не потряслись бы все фибры, весь состав человека! Это был… ужасно! — это был человек… но без кожи.
Кожа была с него содрана. Весь он был закипевший кровью. Одни жилы синели и простирались по нем ветвями!.. Кровь капала с него!.. Бандура на кожаной ржавой перевязи висела на его плече. На кровавом лице страшно мелькали глаза…[156]
Невозможно было описать ужаса присутствовавших. Всё обратилось, казалось, в неподвижный мрамор со всеми знаками испуга на лицах. Но, к удивлению, это появление, отнявши силу у сильных, возвратило ее слабому. Собравши всю себя, всю душевную крепость, молодая узница тихо поползла к дверям и вступила в земляной коридор, которого гнилой воздух показался ей райским в сравнении с ее темницей…
1832
Рэй Гартон
«Приманка»
Маленькая девочка спросила у брата: «Как ловят акул?»
Но скоро она сама узнает ответ, оказавшись в роли приманки.
Впервые на русском — рассказ автора, создателя культовых романов «Ravenous» и «Live Girls», после которого вы еще долго не сможете смотреть на рыбу.
DARKER. № 1 январь 2014
RAY GARTON, «BAIT», 1993
— Сходите в молочный отдел и принесите молока, — сказала им мама, стоя в овощном отделе супермаркета «На побережье» и поочередно ощупывая плоды авокадо, выбирая самые спелые. — Только не жирное, не забудьте.
Они оба и так это знали, и девятилетний Коул, и его семилетняя сестра Жанель. Их мать покупала только обезжиренные продукты или продукты с низким содержанием жира. Кроме того, они знали, как выглядит нужная упаковка. Дети направились вглубь по проходу между двумя полками с продуктами.
— И побыстрее! — крикнула мама им вслед. — Я хочу скорее убраться отсюда, мне надо покурить. Ждите меня возле касс.
— Она все время торопится, — спокойно сказала Жанель.
— Ага. Обычно торопится покурить.
Они отыскали молочный отдел и подошли к полкам, разглядывая упаковки с молоком: те были разных размеров и от разных производителей. Заметив нужную упаковку, Коул открыл стеклянную дверцу, встал на цыпочки, потянулся и, чуть не уронив, схватил коробку с четвертой полки сверху. Когда дверца захлопнулась, они уже направлялись в сторону касс, где должны были встретиться с матерью. Но Коул медлил:
— Еще один, — тихо проговорил он.
Жанель обернулась.
— Что — еще один?
Он повернул коробку и показал ей пятнистый черно-белый портрет маленького улыбающегося мальчика. Фотография была такая нечеткая — казалось, что лицо мальчика пытались скопировать на неисправном аппарате, — что вызывала скорее страх, нежели жалость. Но, судя по надписи, покупатели должны были испытывать именно чувство жалости. Коул прочитал надпись вслух для Жанель: «Потерялся ребенок. Питер Мелрейкс, 9 лет, последний раз его видели в г. Юрике, на парковке „Калифорния“ возле супермаркета „Сэйфуэй“. Разыскивается 1 год и 7 месяцев». Коул пропустил некоторые подробности, в том числе телефонный номер, по которому следовало звонить всем, кто видел мальчика или обладал какой-либо информацией о его местонахождении. В самом конце была подпись: «Некоммерческая поисковая служба Валенсия Дэйрис».
— А Юрика — это далеко? — спросила Жанель.
— Кажется, в паре часов езды отсюда, если ехать вдоль берега, — ответил Коул, не сводя глаз с призрачного лица, черты которого были настолько смазаны, что глаза были похожи на пару пятен. — Интересно, куда они все деваются, — бормотал он вполголоса. — Что с ними происходит, когда они пропадают… кто их забирает… и зачем?
Он повернулся обратно к полке, открыл дверцу и начал перебирать молочные коробки один за другим.
— Мама сказала, надо торопиться, — сказала Жанель. — Она хочет курить.
— Сейчас.
На каждой коробке было изображено лицо, там были разные дети: маленькие мальчики и девочки, черные и белые, азиаты… Но все портреты были такими нечеткими и смазанными, что детей вряд ли можно было узнать, даже если бы они стояли сейчас прямо перед Коулом.
— А знаешь, их еще на продуктовых пакетах печатают, — сказала Жанель своим обычным небрежным тоном.
— Ага… Знаю.
— Какого черта вы тут топчетесь?
Коул повернулся, дверца снова захлопнулась. Мать с тележкой стояла неподалеку и недовольно смотрела на них.
— Пойдемте, я забыла взять рыбу, — она махнула им рукой. — Не задерживайтесь, я хочу побыстрее уйти.
«Чтобы покурить», — подумал Коул.
Они подошли к прилавку с рыбой. Жанель и Коул рассматривали товар, лежащий под стеклом. Там были креветки, моллюски, кальмары, осьминоги, рыба, устрицы, крабы, омары, угри…
«Прямо как специальный выпуск Нэшнл Джеографик, только про мертвых животных», — подумал Коул.
Некоторые из рыб были не разделаны, их мертвые выпученные глаза казались стеклянными.
— Коул, а как их убивают? — спросила Жанель.
Он моргнул. На секунду он подумал, что сестра спрашивает о детях, чьи портреты были напечатаны на молочных коробках, они никак не выходили из его головы. — Кого, рыб? А, их ловят на крючок.
— Как это?
— На приманку.
— А на какую приманку?
Он терпеть не мог, когда сестра так вела себя.
— Иногда на другую рыбу. Ну, на маленькую. А иногда на другие, э-э… вещи, которые едят рыбы.
Продавец спросил у матери, что ей нужно, и она ответила:
— Парочку стейков из меч-рыбы, пожалуйста.
— Извините, их раскупили. Будут только завтра.
Она вздохнула.
— Хотите сказать, мы живем на морском побережье, и у нас закончилась рыба?
— Так бывает.
— Ну ладно… А акулье мясо есть?
— Да, как раз есть несколько стейков из акулы. Сколько вам?
— Два. И еще… — она посмотрела на Коула и Жанель. — Дети, а вы что хотите на ужин?
— Только не рыбу, — отозвался Коул. — Ненавижу рыбу.
— И папочка тоже, он сам так говорил, — добавила Жанель.
— Что ж, тем хуже для него. Ему бы не помешало немного сбросить вес, а обычное мясо жирное, и кроме того, оно вызывает рак. А вот рыба очень полезна, так что выбирайте.
Они ничего не ответили, и она взяла белой рыбы.
Жанель прошептала Коулу на ухо:
— Бедные рыбки, я не хочу их есть. Их обманули, чтобы убить.
Коул посмотрел вверх на висящую на стене над прилавком меч-рыбу. Она была блестящая, величественная, с длинным острым носом. И, разумеется, она была мертвая.
Когда мама наконец выбрала рыбу и направилась к кассе, им пришлось идти быстрее, чтобы не отставать. Они постояли в очереди какое-то время, подошли к кассе и стали рассматривать полки со сладостями и жевательной резинкой. Спросили у мамы, можно ли им что-нибудь из этого взять.
— Нет, конечно же нет, ни к чему вам эта гадость, — прошипела она, наклонившись к ним. — Просто идите на улицу и ждите меня у машины, я сейчас приду.
Так они и сделали. Но перед этим Коул обратил внимание на коричневые бумажные пакеты, в которые на кассе упаковывали покупки.
С пакетов на него смотрели смазанные лица. Казалось, будто они провожали его с сестрой взглядами, пока они шли к выходу. Лица были испуганными… И пугающими.
