Николай Некрасов - Три страны света
Не вызывает особых сомнений принадлежность Некрасову и тех глав романа, которые изображают книгопродавца Кирпичова, его магазин и библиотеку, нравы и времяпрепровождение как его, так и окружающей его среды. Из двух соавторов только Некрасов, которому в годы его "петербургских мытарств" постоянно приходилось не только встречаться, но и входить в тесное общение на деловой почве с книгопродавцами и книгоиздателями, в том числе и с Поляковым, послужившим прототипом для образа Кирпичова, – только Некрасов мог написать об этом с полным знанием дела.
Точно так же, когда в романе даются зарисовки быта петербургской бедноты, естественно считать, что и эти главы написаны Некрасовым, ибо именно ему, автору "Петербургских углов", эта тема была наиболее близка и несравненно более знакома, чем Панаевой. Следовательно, главы четвертая ("Книжный магазин") и пятая ("Как кутит Кирпичов") во второй части романа, а также первая, вторая, третья, четвертая главы шестой части, в которых продолжается история Кирпичова и вводится образ Граблина, принадлежит перу Некрасова.
Несомненно, что степень участия Некрасова в создании романа "Три страны света" весьма значительна. Во всяком случае доля написанного непосредственно Некрасовым составляет не менее половины всего произведения, не говоря уже о том, что, как пишет А. Н. Пыпин, "общий план и тон этих романов (имеются в виду "Три страны света" и "Мертвое озеро") дан, конечно, Некрасовым".
Роман "Три страны света" имел значительный успех у читателей и в годы своего появления на Страницах "Современника", и при последующих его переизданиях. Однако критическая литература о романе невелика. В 1849 году роман был отмечен двумя отзывами Ап. Григорьева – критика, стоявшего на враждебных "натуральной школе" позициях. Этим именно прежде всего объясняется резко отрицательная позиция Ап. Григорьева в оценке романа в целом, хотя и смягченная рядом существенных оговорок, в которых критик признает художественную силу некоторых глав и отдельных образов романа (образ Душникова, глава "Деревенская скука", главы, посвященные Новой Земле и др.).
Через два с лишним десятилетия, в 1872 году, в связи с появлением третьего издания романа, с обширной статьей о нем выступил П. Н. Ткачев ("Неподкрашенная старина", "Дело", 1872, No 11). Критик отмечал в романе "ноты социального протеста, как несомненное достоинство произведения, которое и обеспечило этому роману его кратковременный успех". Ткачев признает, что в тех случаях, когда авторам романа "приходится не создавать характеры, а просто срисовывать, они показывают нам не кукол, набитых соломою, а живых реальных людей; таковы, например, в романе Кирпичов, Граблин, Лиза…". Но он резко отрицательно относится ко всем тем "страстям и ужасам", которые связаны в романе с кознями горбуна против Полиньки и ее злоключениями.
П. Н. Ткачев видит главную идею романа в том, что "чистая любовь всегда и все преодолевает и над всем торжествует; она дает силу и капитал приобрести и невинность сохранить; она укрепляет человека в борьбе с жизнью и ведет его в конце концов к высшему земному счастью – счастливому браку и богатству". Против этих "узеньких и пошленьких идеек" романа и выступал автор "Неподкрашенной старины".
Ошибочное исходное положение П. Н. Ткачева относительно основной мысли романа привело критика к неправильным выводам. Автор "Неподкрашенной старины" сосредоточил свое внимание на истории Полиньки и горбуна, то есть на наиболее слабой части романа.
Подлинное содержание "Трех стран света" осталось для него нераскрытым. Он игнорировал образы Антипа и Никиты Хребтовых, играющие в романе очень значительную роль. Авторы "Трех стран света" проповедуют законность стремления каждого человека к зажиточной жизни, всячески подчеркивая в то же время, что единственным путем к зажиточной жизни является честный самоотверженный труд.
А. М. Скабичевский, характеризуя деятельность Некрасова в шестидесятые годы, пишет: "Умственный и нравственный кругозор поэта значительно раздвинулся под влиянием того сильного движения, которое началось в обществе, и тех новых людей, которые окружили его. Прежние идеалы оттесняются новыми и подобно тому, как Белинский не любил, когда ему напоминали об его прежних статьях, вроде "Бородинской годовщины" или "Менцеля", так и Некрасов неохотно потом вспоминал о грехах своей молодости, вроде "Трех стран света".
Это суждение о романе обратило на себя внимание Н. Г. Чернышевского. В своих известных "Заметках при чтении посмертного издания стихотворений Некрасова" Чернышевский счел нужным указать, что Некрасов "неохотно вспоминал" о "Трех странах света" вовсе не потому, что он видел в этом романе "грех молодости", а потому, что он, будучи "очень скромным человеком", вообще не любил "разглагольствовать о своих произведениях". Далее Н. Г. Чернышевский высказывает свое мнение об идеологической направленности романа Некрасова. "Три страны света", – пишет он, – вовсе не находятся в таком отношении к последующим его произведениям, как статьи Белинского о "Бородинской годовщине" и "Менцеле" к позднейшим статьям. Белинский выражал в тех прежних статьях мысли, которые после стали казаться ему ошибочны, дурны, ненавистны. "В "Трех странах света" нет ничего такого, что казалось бы впоследствии Некрасову дурным с нравственной или общественной точки зрения. И, сколько мне помнится, там и не было ничего такого. В анализе этого романа, даваемом "Биографическими сведениями" {Напомним, что статья Скабичевского, приложенная к первому тому издания стихотворений Некрасова 1879 г., называлась: "Николай Алексеевич Некрасов. Биографические сведения". Чернышевский в своих заметках называет ее просто "Биографическими сведениями".}, проводится мысль о противоположности успешной житейской (в данном случае коммерческой) деятельности благу народа. Точка зрения фантастическая. Мне она всегда казалась фантастической. Мне всегда было тошно читать рассуждения о "гнусности буржуазии" и обо всем тому подобном" (Н. Г. Чернышевский). Полное собрание сочинений, М., 1939, т. I, стр. 749). -
В этом суждении Н. Г. Чернышевского о романе содержится отповедь всем народническим представлениям о том, что Россия минует буржуазный путь развития. Революционная демократия во главе с В. Г. Белинским и Н. Г. Чернышевским отчетливо сознавала, что Россия неизбежно вступит на путь капиталистического развития и что буржуазный общественный строй является более высокой ступенью общественного развития, чем крепостнический. Именно в этом смысл известного письма В. Г. Белинского к П. В. Анненкову от 15 февраля 1848 года, в котором, имея в виду М. А. Бакунина, он пишет: "Мой верующий друг доказывал мне еще, что избави-де бог Россию от буржуазии. А теперь ясно видно, что внутренний прогресс гражданского развития в России начнется не прежде, как с той минуты, когда русское дворянство обратится в буржуазию" (В. Г. Белинский, Письма, т. III, П., 1914, стр. 339),
Эти суждения опровергают точку зрения П. Н. Ткачева и А. М. Скабичевского и являются наиболее правильным основанием для историко-литературного рассмотрения романа;
В самом начале работы над романом авторы его были вынуждены под угрозой запрещения дать цензурному комитету следующее письменное "удостоверение": "Роман будет производить впечатление светлое, ибо для главных лиц его, в которых читатель примет наибольшее участие, роман кончится счастливо. Все лучшие качества человека – добродетель, мужество, великодушие, покорность своему жребию – будут представлены в лучшем свете и увенчаются развязкой. Напротив, порок решительно торжествовать не будет" (см. в статье В. Е. Евгеньева-Максимова. В цензурных тисках, "Книга и революция", 1921, No 2/14).
Роман "Три страны света" должен был в известной мере восполнить тот урон, который был нанесен "Современнику" свирепствовавшей цензурой, запретившей к печати сразу шесть повестей и, кроме того, роман Евгении Сю. Своим письменным "удостоверением" и тем, что был избран жанр приключенческого романа, Некрасову и Панаевой удалось несколько усыпить бдительность цензуры, хотя при внимательном чтении романа становится ясно, что нота социального протеста в значительной степени определяет собой и его построение и характеристики изображенных в нем лиц. Миру богатых и властных хозяев, миру алчных хищников противопоставлен мир городской и деревенской бедноты, постоянных тружеников, которым авторы и отдают все свои симпатии. Русская аристократия получает в романе крайне отрицательную характеристику. Вот Григорий Петрович Бранчевский, который "служил при дворе и, подобно своему отцу, никогда не вел счета ни своим доходам, ни долгам. Получив отцовское наследие с достаточным долгом, он не только не уплатил его, но удесятерил". Уже немолодым холостяком он прижил ребенка с соблазненной им дочерью старика дворецкого Натальей, а затем, задумав женится на богатой дворянке, насильно выдал Наталью замуж за Антона, буфетчика.
