Игорь Черницкий - Ай эм эн экта !
- Да нет, он у меня подполковник в отставке. А это... Фонд бывших офицеров-чернобыльцев организовал...
Сынишка ее во сне застонал, и она склонилась и что-то промурлыкала ему в самое ушко.
- Ну и как? - перешел на громкий шепот "блейзер", когда она снова уселась, поправляя байковый просторный халат.
- Да что "как", трудно, конечно. Деньги-то где возьмешь, все нищие? Так, вымаливает у разных там фирм. Надо еще за "крышу" платить будь здоров...
- В смысле за аренду помещения?
- Да нет! Ну что вы, не понимаете? - в голосе "байковой" мамаши опять послышалось легкое раздражение. - Раньше это называлось рэкет, сейчас "крыша".
- А-а-а! Да-да-да, - спохватился "блейзер". - Ну конечно... Понимаю, понимаю... Что ж вы хотите? Вся территория бывшей нашей, так сказать, свободной и нерушимой поделена мафиозными структурами на зоны влияния, так сказать, от Москвы до самых до окраин. Уж это первое, что я узнал, когда в бизнес пошел. И там у них все четко. Чуть что - читай отходную молитву, если успеешь.
Они помолчали. Стало как-то жутковато. Я пощупал свой "тайник".
- Сейчас бизнесмен как летчик-испытатель - на волосок от смерти, вздохнул "блейзер", не желая так внезапно заканчивать разговор. - А налоги? Это что, по-вашему, это не рэкет? Тот же рэкет, только на государственном уровне. Президенты - те же паханы, поделили, понимаешь, территорию...
- У нас в Украине хоть войны не было, - наконец отозвалась мамаша.Крови не пролито.
- Ну конечно, как же! - сыронизировал "блейзер". - Тиха украинская ночь, но сало лучше перепрятать. Как это "крови не пролито"? А преступность? А войны в бывших наших республиках? Они вас, конечно, не касаются? Моя хата с краю, да? Вот хохляцкая манера!..
- Что это вы сразу оскорбляете-то?! - возмутилась "байковая" мамаша.- А ваши кацапские манеры? Или еврейские, какие там у вас?
- Да нет, я не то... не обижайтесь, ради бога, - смягчился "блейзер". Я только хотел сказать, что все эти беды наши! Ведь мы с вами когда-то могли за одной партой сидеть.
- Не могла я с вами за одной партой сидеть, - полезла в бутылку мамаша, упрямо сложив на груди полные руки. Она сидела в ногах своего сынишки на нижней полке напротив, и сверху мне хорошо была видна.
- Ну, я так, гипотетически, - примирительно сказал "блейзер". - Могли сидеть за одной партой: у меня ведь детство в Ивано-Франковске прошло. Вот... А теперь готовы ненавидеть, убивать друг друга.
- Еще чего, - усмехнулась "байковая".
"Блейзер" продолжал:
- Это ведь все - результат беловежской попойки. Съехались, понимаешь, сытые номенклатурщики, съехались крутые мафиози на разборки и... прикончили страну. И весь мир рукоплещет!.. Называется, помнит мир спасенный, елки зеленые! Они рады, конечно, только народы наши - как вот мы с вами в темном купе: трясет, холодно, и неизвестно, кто еще ворвется на очередном полустанке, а то и вовсе встанем посреди черного леса.
Я опять пощупал невольно свой "тайник".
- Вы что, коммунист? - неожиданно спросила "байковая".
- Да какой там!.. - усмехнулся "блейзер". - Меня в свое время за критику не приняли. Дело не в этом. Огромную, мощную страну приговорили! он возвысил голос. - И кровь из этого "медведя" еще долго будет литься. Народы-то только сейчас осознают масштабы этого преступления. Как их новая демпропаганда ни дурачит, все равно сейчас уже до многих доходит, что это был заговор, мировой заговор против них, против наших народов, черт побери!
- Вот поэтому у вас и дела не идут, - сделала вывод "байковая". - Не тот настрой. Вам надо уже въезжать в новую эпоху-то. Сердцем въезжать.
- Сердце не иномарка, - обиженным тоном проговорил "блейзер". - Да и как в нее въедешь, в эпоху эту? Знаете, почему я из техникума ушел? Дело даже не в зарплате. Я подход потерял, связь нарушилась. Все пытался приобщить своих шалопаев: начну им, допустим, про "Летят журавли" или "Калину красную", а они мне про "Терминатора", про "Чужого", про "Хищника"... Я эту их муть пересмотрел, конечно, а вот они о моих фильмах и понятия зеленого не хотят иметь. Каждый раз с работы возвращался как побитый. Ну какой из тебя, жена говорит, руководитель группы? И то правда: я расстроюсь так, молчу растерянно, а они такие активные, всё доказывают, да так резво, да с амбициями и так далее и тому подобное. Короче, новое поколение выбирает "пепси". Они уже другие. Они уже не наши. У них и песни другие, если этот скрипучий, наглый речитатив можно назвать песнями.
Он совсем приуныл и замолчал. Поезд пока, на счастье, не останавливался "посреди черного леса". Вагон ритмично раскачивался, тщась нас всех убаюкать. Мамаша, видимо, прониклась сочувствием к своему попутчику и новой темой попыталась отвлечь его от горьких умозаключений:
- Наш хоть в такой роскоши не купается, как ваш Бориска.
- Что-о?! - вдруг взвился "блейзер", будто и не было примирительной передышки. - А что вы, собственно, знаете? А дом возле Андреевской церкви? Президентские хоромы. Целый этаж ему! А?! Да там одни двери из орехового дерева знаете сколько стоят?!
- Я не хочу знать: мне не до того, - отвернулась "байковая" мамаша и поправила на сыне одеяло.
- А то бы я вам порассказал, - не унимался "блейзер". - Я занимаюсь стройматериалами, и я-то знаю. Да у него один стол по спецзаказу за пятнадцать тысяч.
- Как это мелочно с вашей стороны, - криво улыбнулась "байковая".
- Мелочно? А дача? - "Блейзер" подпрыгнул и ударился макушкой о мою полку. - Вы когда-нибудь, где-нибудь слышали, что у него дача на Мальорке? Личная дача. Не дача - дворец! Домина пятиэтажный. Знаете ли, что такое Мальорка? Вот видите, вы даже не знаете. Остров на юге Испании, жемчужина!..
- Да на здоровье, - отмахнулась "байковая".
- Конечно, на здоровье, если народ сыт и не страдает, - настаивал "блейзер". - А то ведь за его счет-то, семь шкур-то с него дерут и еще лицемерят, прикидываются. Видали его, Кучма-скромняга! Уже приготовил на всякий случай, куда смыться. Вы что же думаете, это за президентскую зарплату? Да продал что-то, угодил чем-то мировым олигархам! Не-е, если рыжий, так и знай - мошенник. Это в одной мудрой скандинавской сказке утверждается.
- Ну, у вас тоже есть свой "рыжий", еще похлеще, - захихикала "байковая".
- Да, тоже... - согласился "блейзер". - Это уж точно. Да что там "у вас", "у нас" - все они наши, общее наше ярмо.
Опять ненадолго замолчали. Вроде подвели итоги, пришли к историческому российско-украинскому консенсусу. Думал, сейчас погасят тусклый свет и будем спать. Ан нет, "байковая" с чувством всколыхнувшегося превосходства вдруг заметила:
- Зато у нас в Киеве людей из танков не расстреливали. И Верховную Раду нашу еще не расстреливали.
- Вот именно "еще", - буркнул "блейзер", не желая ни с чем соглашаться.
Но "байковая" туже запахнула халат и, опять скрестив руки на груди, вкрадчиво проговорила:
- Вот я вам лучше, так и быть, расскажу, что сама знаю точно. Слушайте, в газетках такое не прочитаете. Был у мужа моего друг, Саша. Тоже офицер, тоже в отставке, вместе они свое дело начинали. Парень хоть куда, красавец, высокий такой, статный... Жена у него так себе, пигалица, худюсенькая такая, а он... Я даже была в него влюблена. Но так, без всяких там. Он, может, и не знал даже: ну, друзья и друзья. И вот все его на подвиги тянуло. Вдруг исчез. Оказывается, в Приднестровье поехал, когда там эта заваруха началась. Вернулся - живой, слава Богу. Дово-о-ольный: мы, говорит, народ защищали. "Какой народ!" - муж говорит. А он так резко: "Советский!" Ну, поспорили ладно. Дочка у них с Любкой наконец родилась. Думаем, все, теперь он на привязи. Правда, он счастлив был: купать донечку свою - так только он. Ну а тут "Белый дом" этот ваш, будь он проклят, Бориска решил черным сделать: колючей проволокой его оплел...
- Спираль Бруно, - вставил "блейзер". - Она запрещена международным правом: тело режет. Вот зацепись только...
- Да наплевать, - махнула на него рукой "байковая". - Я ж не про то. Короче, опять он сорвался - и в Москву. На этот раз, чувствовал он, что ли, с женой попрощался. Она к нам в слезах прибежала, но уж поздно: уж он усвистал. Ну и там началось. По телеку-то все показывали, как танки в окна стреляют... Муж еще говорит: "Что ж это там у них в "Белом доме" орудия, что ли, противотанковые стоят, что Бориска свои танки прикатил?" А с той-то стороны "Белого дома" что творилось, с которой нам не показывали! Людей и пулеметами косили, и бронетранспортерами давили... Ну ужас, бойня прямо! Там же палатки стояли...
- Чечню репетировали, - опять вставил свой пятак "блейзер". - Приказ о роспуске Верховного Совета Ельцин издал двадцать первого сентября, а номер его тысяча четыреста. Разделите эту цифру на первую, получатся сплошные шестерки - число зверя, знак сатаны.
- Не знаю я, что там на что делить, - закатила глаза "байковая", - но только Сашку нашего мы по телеку увидели. Мелькнул быстро так, в куртке камуфляжной, и куда-то его омоновец толкнул. И все. Но точно он, потому что крупно на экране был. И пропал. Был - и пропал. И все уж успокоилось, и дом уж ремонтируют, а его нет и нет. И никто, и ничего... Пропал без вести. Любка с ума сходит. Ты, говорит, с дочкой останься, я- в Москву поеду. Ну, мы, ясно, ее не пустили. А тут нам, - "байковая" погладила спящего сынишку, подоткнула одеяло, - в этот центр детей-церебральников в первый раз надо было ехать. Полгода мы в Москве пробыли. Ну и стала я, по наивности конечно, Сашку искать. Думаю, ну что ж такое, как это так пропал человек? Такой видный хлопец, и на тебе. Пошла к "Белому дому", вот с той стороны, которую нам по телеку-то не показывали. А та-а-ам... Кладбище! Вот прямо могилы на газонах. И свечи горят, и венки, и оградки. Кресты на могилках. Только вот покойников-то под ними нет: хоронить-то не дали, увезли куда-то, и все. Это уж потом люди устроили на месте раздавленных палаток да где смерть по газонам топталась... Чтоб родным было куда приходить. Вот и наслушалась я там. Стадион там есть, знаете?
