Илья Салов - Грачевский крокодил. Первая редакция
— А что, скажите пожалуста, ваша племянница Мелитина Петровна? спросилъ исправникъ.
— Она ничего! отвѣчала старуха.
— Нѣтъ, куда-то ушла.
— Да, но все-таки она въ Грачевкѣ? не уѣхала?
— Куда же ей уѣхать! Вѣдь мужъ ея за сраженіяхъ.
— Получаетъ она отъ него письма?
— Вообразите, ни одного!
— А она мнѣ очень понравилась! проговорилъ мировой судья, подходя потихоньку къ Анфисѣ Ивановнѣ. — Я имѣлъ удовольствіе видѣть ее у себя въ камерѣ.
— Ахъ, Боже мой, почти вскрикнула Анфиса Ивановна всплеснувъ руками. — Вотъ память-то!… Я и забыла поблагодарить васъ за Тришкинскій процессъ…
Петръ Ивановичъ сконфузился.
— Помилуйте, за что же!… бормоталъ онъ. — Если ужь вы непремѣнно хотите благодарить, то благодарите Мелитину Петровну, а не меня.
— Такъ это васъ Мелитина Петровна защищала за судѣ? спросилъ непремѣнный членъ.
— Она.
— Молодецъ, право молодецъ-барыня. Очень сожалѣю что я не имѣю удовольствія быть съ нею знакомымъ, а то бы я всѣ ея пальчики разцѣловалъ, ножки бы разцѣловалъ и изъ ея башмачка выпилъ бы за ея здоровье шампанскаго… Вы пожалуста, сударыня, передайте это Мелитинѣ Петровнѣ.
— Непремѣнно, непремѣнно! шутила Анфиса Ивановна.
— А она кстати очень хорошенькая! замѣтилъ мировой судья.
— Да, она славная бабенка, подтвердила Анфиса Ивановна.
Послѣ чаю Анфиса Ивановна собралась было домой, но и хозяинъ и хозяйка стали упрашивать чтобъ она осталась переночевать и хорошенько отдохнула. Приглашеніе было такъ радушно что старуха согласилась переночевать, только съ условіемъ чтобы за все не очень сердились если она пораньше другихъ уйдетъ спать.
— Слава Богу! проговорилъ исправникъ на ухо прокурору. — Я очень радъ, что она остается ночевать.
— Да, это вышло очень кстати.
Немного погодя къ крыльцу предводительскаго дома было подано два тарантаса, въ которыхъ, со всѣми распростившись, уѣхали исправникъ, прокуроръ и жандармскій офицеръ.
XV
Въ тотъ же самый день общество ревнителей имѣло свое засѣданіе и было порѣшено съ наступленіемъ сумерекъ открыть дѣйствія. Осмотрѣли всѣ снасти которыя предназвачались для ловли, а именно: двѣ сѣти изъ толстой бичевы, три проволочки, пять бредней, восемь крючковъ, пять большихъ черпаковъ, которыми предполагалось вытаскивать крокодиловъ, и нѣсколько багровъ. Всѣ эти снасти оказалась наилучшаго достоинства. По вопросу о томъ какой именно тактики держаться при употребленіи этихъ снастей и вообще о способѣ ловли крокодиловъ было говорено очень много. Рѣшили одною сѣтью перегородить рѣку повыше того мѣста гдѣ чаще всего показывался крокодилъ, другую же сѣть опустить въ воду и тянуть по направленію къ сѣти преграждающей рѣку. Такимъ образомъ пространство это и съ той и съ другой стороны будетъ перегорожено сѣтями. Но такъ какъ крокодилы могутъ выскакивать изъ воды въ камыши и обратно изъ камышей въ воду, то въ камышахъ разставить верховыхъ вооруживъ ихъ желѣзными вилами и топорами.
Затѣмъ приступили къ распредѣленію каждому члену его обязанностей съ цѣлію избѣжать толкотни и суеты: чтобы каждый членъ не совался туда куда его не спрашиваютъ, чтобы верховые, напримѣръ, не лѣзли въ воду тянуть сѣть, а пѣшіе не удалялись на мѣста предназначенныя верховымъ. Распредѣленіе это возбудило много шума и споровъ. Никому не хотѣлось лѣзть въ воду, подвергая себя явной опасности быть проглоченнымъ крокодиломъ, а другіе, напротивъ, не хотѣли быть въ цѣли, гдѣ стоя на довольно далекомъ разстояніи они рисковали ничего не видѣть и даже быть забытыми при раздачѣ водочной порціи. Много спорили, много шумѣли, но наконецъ и это дѣло уладилось и каждому члену было назначено что именно онъ долженъ былъ дѣлать. Г. Знаменскій, говорившій и хлопотавшій болѣе всѣхъ, былъ въ совершенномъ изнеможеніи, а такъ какъ и остальные члены тоже поизмучались, то общество и порѣшило послать за водкой и подкрѣпить свои силы. Съ появленіемъ водки общество оживилось еще болѣе.
Къ этому времени въ собраніе прибылъ какой-то неизвѣстный, объявившій что онъ членъ общества усмиренія строптивыхъ животныхъ и имѣетъ порученіе по силѣ возможности оказать обществу ревнителей свои услуги къ достиженію предпринятой цѣли. Собраніе, чувствуя себя справедливо польщеннымъ, предложило прибывшему выпить водки и изложило выработанную программу. Программу эту неизвѣстный одобрилъ и только выразилъ сожалѣніе что забыли садъ Анфисы Ивановны, на который однако слѣдовало бы обратить вниманіе, такъ какъ въ саду томъ и именно въ кустахъ акаціи крокодилы однажды появлялись и были усмотрѣны садовникомъ Брагинымъ и ночнымъ сторожемъ Карпомъ. Собраніе спохватилось что дѣйствительно столь важный пунктъ имъ былъ совершенно забытъ, и когда поспѣшило пополнитъ этотъ пробѣлъ, то пріѣхавшій членъ предложилъ свои услуги, объявивъ что пункть этотъ займетъ онъ. Собраніе поблагодарило и предложило ему двуствольное ружье, но ученый отказался и, вынувъ изъ жилетнаго кармана свистокъ и свистнувъ въ него оглушительнымъ свистомъ, объявилъ что для него совершенно достаточно этого, такъ какъ извѣстно что крокодилы боятся свистковъ. Г. Знаменскій былъ этимъ очень удивленъ, но когда ученый объяснилъ что открытіе это принадлежитъ новѣйшему времени, то г. Знаменскій почувствовалъ къ пріѣхавшему еще болѣе уваженія. Затѣмъ неизвѣстный предложилъ разставить по камышамъ нѣсколько волчьихъ капкановъ, такъ какъ въ Африкѣ по берегамъ озера Гамбо съ успѣхомъ де употребляется этотъ способъ ловли крокодиловъ. Затѣмъ рѣшено было что ловля должна начаться съ наступленіемъ сумерекъ. Членъ общества Александръ Васильевичъ Соколовъ, какъ человѣкъ практическій, сверхъ возложенной за него собраніемъ обязанности въ числѣ прочихъ быть у сѣти преграждающей рѣку, рѣшился въ то же время воспользоваться случаемъ и сдѣлать коммерческую операцію. Убѣдившись изъ прежнихъ попытокъ общества что во время ловли крокодиловъ попадалось въ сѣти огромное количество лещей и судаковъ и сверхъ того имѣя въ виду что подъ вліяніемъ страха никому изъ владѣльцевъ рѣки не только не приходило въ голову запретить пользованіе рыбой, за право ловли которой до этого обыкновенно взималась плата, а напротивъ всѣ даже поощряли къ тому общество, Александръ Васильевичъ немедленно распорядился заготовленіемъ кадушекъ и соли. Все это онъ приказалъ перевезти на берегъ къ тому мѣсту гдѣ будетъ производиться ловля крокодиловъ, чтобы буде крокодиловъ не окажется, то имѣть подъ руками все необходимое для солки леща и судака, которыхъ онъ не безъ основанія разчитывалъ сбыть выгодно въ виду имѣющаго наступить Успенскаго поста. Александръ Васильевичъ отлично зналъ когда на ходу гвоздь, стручокъ, пряникъ, фотонафтилъ, карамель, подкова, осетръ, и потому ничего нѣтъ удивительнаго что онъ и въ данную минуту сейчасъ смекнулъ что тутъ убытка не будетъ и потому строго приказалъ своей супругѣ и сыну быть на мѣстѣ, нанять двухъ-трехъ бабъ и не дремать при солкѣ. Онъ разчитывалъ заготовитъ одного малосолу, во-первыхъ, потому что до Успенскаго поста времени остается не сколько и лещу некогда будетъ пустить духъ, а во-вторыхъ, и по той причинѣ что объ эту пору публика болѣе какъ-то уважаетъ малосолъ, чѣмъ крѣпкую соль. Александръ Васильевичъ съ такимъ усердіемъ занялся этимъ дѣломъ что часамъ къ пяти вечера четыре большія кадушки и мѣшокъ соли была уже уложены въ телѣгу и телѣга въ сопровожденіи супруги Соколова, сына его и трехъ бабъ, которымъ за труды было обѣщано дать мелкой рыбешка на уху отправились по направленію къ деревнѣ Грачевкѣ.
Немного погодя къ лавкѣ Соколова стала подваливать и члены общества, а часамъ къ шести всѣ были въ сборѣ, и пѣшіе, и верховые, и телѣга для перевозки снастей. Такъ какъ всѣ снасти и орудія сохранялись въ лавкѣ Соколова, то каждому и было роздано то что выпало ему на долю; и затѣмъ перекрестившись, толпа эта человѣкъ въ тридцать, къ которой присоединилось еще человѣкъ сорокъ мужиковъ, двинулась къ Грачевкѣ.
XVI
Почта одновременно съ этимъ отецъ Иванъ усѣвшись у раствореннаго окна своего дома началъ вмѣстѣ съ Асклипіодотомъ пить чай. Старикъ былъ не въ духѣ. Онъ думалъ о результатѣ поѣздки Анфисы Ивановны къ предводителю, и такъ какъ онъ получилъ уже свѣдѣніе что Анфиса Ивановна сегодня же поѣхала въ Хованщину, то и поджидалъ съ минуты на минуту посланнаго съ отвѣтомъ. Въ это самое время у крыльца раздался стукъ подъѣхавшаго экипажа. Асклипіодотъ выглянулъ въ окно.
— Кто это? спросилъ отецъ Иванъ.
— Кажется исправникъ! проговорилъ Асклипіодотъ.
Отецъ Иванъ послѣшилъ на встрѣчу пріѣхавшему и попросавъ его въ гостиную усадилъ на диванъ и предложилъ чаю. Исправникъ поблагодарилъ и объявилъ что отъ чаю онъ не прочь и выльетъ стаканъ. Исправникъ былъ видимо смущенъ, но все-таки бойко разказалъ что онъ пріѣхалъ сюда прямо отъ предводителя, передалъ о прибытіи Анфисы Ивановны и о томъ что старуха осталась ночевать въ Хованщинѣ. Отецъ Иванъ былъ тоже смущенъ не менѣе исправника, а потому разговоръ не клеился. Наконецъ исправникъ обратился къ отцу Ивану, какъ-то особенно быстро зашмурыгавъ цѣпочкой, проговорилъ что онъ пріѣхалъ къ нему по очень непріятному дѣлу, но которое по всей вѣроятности кончатся или ничѣмъ, или какими-нибудь пустяками. Старикъ поблѣднѣлъ какъ полотно.
