Юрий Никонычев - Грезы Скалигера
" Ну а Горького-то уж, точно знали
" Имел неудовольствие общаться-с. Принесет он мне, бывало, рассказик в Нижнем, сядет и слушает, глазками голубенькими похлопывая, как я его опус по жердочкам разделываю. Очень обижался, но захаживал часто, ибо польза ему от меня великая была, как же-с, я публике нравился, критики нахваливали, да и знакомства знатные были. Да... Сидим однажды с ним в трактире. Тоска деревянная. Он мне и говорит: " А что, Арон Макарович, не поехать ли нам развеяться в дом к Манефе Ивановне Кружилиной? Там студенты собираются, разговоры философские ведут, дамочки папироски покуривают. А?". " "Что ж, " отвечаю, " поехали, Пешков, развеемся. Жизнь надо полными горстями черпать". Взяли извозчика и через полчаса уже у Кружилиной дома. А там, скажу вам, молодой человек, бардак уже в самом разгаре: один петушок волосатый Гегеля талдычит, другой втихаря девицу тощую тискает, Манефа Ивановна похаживает и всем в чашки к чаю коньячок подливает. Одним словом, рапсодия жизни и наслаждения. Я-то уж человек немолодой-с. Мне эти Гегели да зады женские поднадоели порядком, простора духа хочется. Ну я и скажи им всем: "Нехорошо, господа хорошие, отечественные пределы умственной спермой пачкать. Надо дело делать-с!". Тут ко мне подскочил пьяненький лысоватый мордвинистого вида студентик и закричал зло этак: "Выдь на Волгу, " говорит, " чей стон раздается?". А Пешков принял позу провинциального актера и добавил: "То бурлаки идут бечевой!". Вижу я, что друг-то мой перебрал здорово и говорю ему: "Когда вы-то успели так натрюхаться, Пешков?". А он мне, ни слова не говоря, в лицо кулаком тычет, в нос норовит попасть, слюной брызгая, кричит: "Молчи, жидовская харя!". Честно скажу, мой юный друг, разрыдался я, как дитя. Текут горькие слезы по моему немолодому лицу, сердце щемит, и не знаю, что напало на меня, чистейшего православного представителя русского народа " писателя Арона Макаровича Куриногу, взял я табурет да и саданул им по голове Алексея Максимовича. Что тут началось, стыдно вспоминать. Эх-ма..." " Арон Макарович Куринога расстегнул ремешок повольнее на животе, обтянутом льняной василькового цвета рубахой и, грустно икнув, спросил библиотекаршу Стоишеву Лию Кроковну: "А не найдется ли у вас, милейшая, рюмки водки! А?".
55
Пожилая шатенка с высоким бюстом Лия Кроковна мигом слетала в буфет и подала маститому писателю на подносе рюмку холодной водки и на закуску два стручка красного перца. Куринога ловко подхватил толстыми пальцами рюмку, высоко поднял ее и опрокинул в алый рот с чувственными малиновыми губами.
" Благодарствуйте, Лия Кроковна.
Стоишева сладко улыбнулась и зарозовела. Ее охватило легкое волнение от того, что маститый писатель Арон Макарович Куринога, о котором она, учась в педагогическом, писала дипломную работу, вот так запросто обращается к ней и даже смотрит на нее выразительно и вопрошающе. Жила она скучно и одиноко. Муж ее бухгалтер Карл Вениаминович Стоишев от неудовлетворения работой и жизнью усиленно попивал и оказался в больнице, где и скончался от белой горячки. Лия Кроковна вспоминала его редко и неохотно, потому что кроме забот и житейских неудобств ничего не получала от своего супруга. Сильный молодой человек в спортивном костюме, познакомившись с ней в метро, часто навещал ее в библиотеке и уже не однажды успел объясниться ей в любви.
" Что вы, Аркадий? Вы же мне в сыновья годитесь!
" Любви все возрасты покорны.
" Как это банально с вашей стороны, Аркадий, " разочарованно произносила Стоишева и позволяла настойчивому молодому человеку пощипывать свою высокую грудь. " Если бы вы не были так безобразно физически развиты, я бы, возможно, и уделила бы вам некоторое внимание.
" Что же плохого вы нашли в моей атлетической фигуре?
" Физическое здоровье свидетельствует о недостатке интеллекта, Аркадий. Вы мне докажите, что он у вас имеется.
" Каким же образом?
" Ну, подискутируйте хотя бы с Ароном Макаровичем на какую-нибудь отвлеченную тему.
" Извольте, извольте, " живо откликнулся маститый писатель, " я с превеликим удовольствием-с !
" Да, вы всегда готовы пуститься в демагогические путешествия, " недовольно сказал Аркадий. " Что ж, как хотите. Я думаю, Арон Макарович, что вы, иронически рассказывая о некоторых случаях из жизни великих писателей, несомненно преследовали свои далеко не благородные цели, которые заключаются в том, чтобы, унизив человеческое естество гениев подобными байками, подвергнуть сомнению их величайший вклад в отечественную культуру, к которой вы, мягко говоря, имеете весьма отдаленное отношение. Посудите сами: своими нескромными рассказами вы вызываете к ним у простых людей амикошонское отношение, а амикошонство "это тот червь, который истощает здоровую нравственную основу восприятия столь высоких материй духа.
" Э-э... Позвольте вас перебить, Аркадий. " Куринога встал с кресла, и его объемистый живот вывалился и завис над полурасстегнутым ремнем. " Вы литературу воспринимаете только как невинную девушку, увлеченную романтическими идеалами, а я вижу в ней прежде всего здоровую женщину со всеми ее недостатками и достоинствами, со всеми желаниями и скрытыми пороками. И все эти Достоевские, Толстые, Тургеневы и прочие являются ее детьми и берут от нее все, что она дает им.
" Ну и что вы хотите сказать?
" Я хочу сказать, молодой человек, что вам давно пора перейти из помещения библиотеки в зал для спортивных занятий и упражнений. Сюда, мне кажется, вы попали совершенно случайно. Это - не ваше место.
" Вы думаете, что я буду возражать? Ничуть. Я оставляю вас.
Сильный молодой человек в фиолетовом тренировочном костюме резко повернулся к Лие Кроковне Стоишевой и внимательно и ясно посмотрел ей в глаза.
" Прощайте!
" До свидания, милый Аркадий. Вы не поняли всей тонкости размышлений Арона Макаровича и поэтому, в самом деле, отправляйтесь в спортивный зал и качайте свои мерзкие фигурные мышцы, а я к вам чуть позже приду. Прощайте.
56
Как только за Аркадием захлопнулась дверь, Куринога резво приблизился к Стоишевой, склонившейся над формуляром, и поцеловал ее большое красное ухо.
" Какой вы изящный ухажер, " нежно прошептала Лия Кроковна и повела Арона Макаровича в маленькую комнатку, заставленную книгами, предназначенными для списания. Куринога молча повиновался.
" То, что рассказали об Антон Павловиче, правда? " спросила Лия Кроковна, как только они устроились на невысокой, но достаточно широкой кушетке.
" Придумал-с!
" Какой же вы пошляк, Арон!
" Русская литература все стерпит-с, не так ли?
" Как и этот сильный молодой мальчик.
" А был ли мальчик? " захохотал Арон Макарович Куринога и повалил Лию Кроковну Стоишеву на кушетку.
" Вы демон, Арон, " простонала Лия Кроковна.
57
Слезы застилали глаза Аркадию, когда он шел по летней улице, вдыхая сумеречный запах отцветшей сирени. Он представлял себе белую высокую грудь Лии Кроковны, которую она ему изредка позволяла пощипывать, вспоминал ее большие, постоянно краснеющие уши, и думал только об одном: как обрести ум, чтобы добиться расположения Лии Кроковны. Дойдя до Гоголевского бульвара, он сел на скамью и закурил. Подул легкий сырой ветер, что-то невнятное прошуршала листва серых деревьев, и сиреневая горстка пепла упала к нему на колени.
" Папаша! Закурить не найдется?
Аркадий посмотрел на юное существо в черной курточке из искусственной кожи, поймал на себе лукавый веселый взгляд кошачьих желтых глаз.
" У тебя что? Желтуха? " спросил он.
" Папаша, в твоем возрасте вредно заниматься медициной.
" Какой я тебе папаша, " возмутился Аркадий, " мне всего-то двадцать пять.
" Посмотри на себя, старый хер! " и существо протянуло ему маленькое измызганное зеркальце.
То, что он увидел, его удивило: бесцветные глаза, бледное лицо. Бледное лицо к тому же было испещрено множеством морщинок.
Аркадий вернул зеркальце с благодарностью и протянул пачку сигарет нахальному смеющемуся существу с накрашенными желтыми глазами.
" Не знаю, чего ты хочешь, " сказала Черная курточка. " Пойдем!
Они шли по пустынному ярко освещенному бульвару, привлекая внимание редких прохожих: сильный молодой человек в спортивном фиолетовом костюме, рядом с которым шла странная фигура, принимающая облик то козлоногого старикашки, то сиамской кошки, то разбитной накрашенной девицы, - все это вызывало нездоровое любопытство, удовлетворявшееся самыми разными способами.
" Ваши документы! " возникнув перед ними из ближайших кустов, строго сказал любопытный краснощекий милиционер.
" Мяу-мяу, " услышал рядом с собой Аркадий. " Мяу...
" У меня документов с собой нет, " ответил Аркадий.
" Тогда пройдемте.
" Куда это? " возмутился Аркадий.
" Я вам покажу, молодой человек. И кошку с собой забирайте.
Аркадий наклонился и взял кошку на руки. Она ласково ткнулась своей мягкой мордочкой в его широкое плечо и замурлыкала. Волна светлой нежности пробежала по накачанному телу Аркадия, и он поцеловал кошку в черный кожаный носик.
