Юрий Дружников - Виза в позавчера
Люська влюбилась, как же. Вот смеху-то! Ну, допустим. Допустим, влюбилась. Матери, которая уже навоображала в голове с три короба, что тоже понятно, на всякий случай хочется предостеречь, и она говорит как бы нейтрально:
- Смотри, доченька, не наделай глупостей!
- Да о чем ты, ма? Чепуха какая!
Люська заранее знает все, что мать ей скажет. Ну чего она может ей посоветовать?
- Осторожно, Люся, веди себя. Ты еще неопытная, сейчас, знаешь, какие люди стали? Война все человеческое повытравила, а все животное повылезало. Если что, отец мне не простит.
У матери-то все просто было, а тут... Но уж если ты, мать, считаешь, что твоя дочь дурой растет, так раньше надо было беспокоиться. Поезд ушел. Мало ли чего тебе в голову лезет! Теперь дочь, можно считать, взрослая, хоть ты ее и числишь несмышленышем. Раз взрослая, может и личные тайны иметь. И потом, война войной, а жизнь-то проходит, как песок между пальцев.
Хочется матери его увидеть. Можно подумать, она сразу разберется, хороший он или плохой. Зачем ей его видеть, если дочь сама еще не понимает. Настроишься слишком серьезно, а потом поссоримся. Мать обязательно сразу заметит:
- Вот-вот! Предвидела ведь. Так и вышло.
Стало быть, гораздо удобнее, если мать ничего не знает, ведь тогда и предвидеть ей нечего. Сперва Люська сама разберется. Ты спи себе спокойно, дорогой товарищ мать, на улицу вечером по двадцать раз встречать не выбегай. А хочешь попусту нервы тратить - беспокойся на здоровье, если считаешь, что дочь у тебя дебилочка.
Люське ясно, конечно, почему мать беспокоится. Пришла она недавно домой вечером, а Олег - кто его за язык тянет?- говорит:
- Все знаю! Я тебя возле госпиталя видел! На скамейке обнималась - с одноногим.
- Знаешь, Немец, и молчи! Не твое дело!
Происходящее его, Олега, совершенно не касается: хоть он и брат, но младший. Олег обиделся.
- Думаешь, не понимаю? Сам знаю, что не мое дело. Просто тебя с одноногим видел, и все! Он что - твой жених?
- Не зови его одноногим! У него, между прочим, имя есть: Нефедов он.
- Пускай Нефедов. Мне все равно. Да ты не бойся, я матери ничего не сказал.
- Я и не боюсь.
- И не бойся! Только... Мать-то думает, что это не Нефедов. Она беспокоится, что это Косой за тобой ударяет.
- Она что - ненормальная?
- Нормальная! Косой же приходил - она видела. Косого она возле нашего дома видела, а Нефедова - нет.
- Косого я сразу прогнала. Велела, чтобы он на глаза мне не появлялся.
- Дура ты! Мало ли что велела... Так он тебя и послушает! Я теперь из школы домой боюсь ходить. Их много, они знаешь что у плотины творят?..
Дела шайки Косого у плотины известны были всему городу. Люська знала еще побольше Олега, потому что ей Косой кое-чем похвалялся.
Начал он приставать к Люське, еще когда она в кино билетершей работала. Люська с ним старалась не болтать и на работе его не очень боялась: народу там кругом полно, по вечерам милиционер дежурит, и военный патруль норовит в кино время скоротать. Но Косой выжидал, когда никого не будет, останавливался возле Люськи и говорил всякие глупости насчет ее прелестей. Да еще руками норовил ее ухватить. Люська кричала:
- А ну, убери руки!
Тут обычно люди с билетами подваливали, и Косой исчезал, разве что глазами зыркал и злобно цедил что-то сквозь зубы.
Вскоре Люську выгнали из кино.
Раз она из госпиталя возвращалась, уже когда ее санитаркой туда временно на подмену взяли,- без денег, но за питание. Она издали усмотрела, что вся шайка Косого толчется на плотине у ларька с надписью "Мороженое". У них проволочные крючки - за возы сзади цепляться на коньках и по замерзшим колеям ехать. Они мальчишек подкарауливают и крючками за валенки цепляют. Упавшего подтаскивают к забору, окружают компанией и срезают коньки. Если сопротивляешься - еще и бьют, а коньки продают на рынке. Ребята плачут, а дружки Косого над ними издеваются.
Бежит Люська домой быстро, задыхаясь, уже и холода не чувствует, и темноты не замечает, остался страх один. Обойти бы эту компанию стороной, да вокруг пути нету: одна единственная дорога через плотину. Снег, как на зло, хрустит под ногами от мороза. Может, надеется Люська, в темноте не заметят. Но маленький парнишка, которого они Шкаликом зовут, всегда за Косым ходит как тень, все ему доносит и служит на побегушках. Косой эту свою шестерку уже в "Аврору" к Люське подсылал. Шкалик подбегал к ней и шептал:
- Косой велит тебе, Люська, после работы подойти к заднему выходу из кино, там, где помойка и где он, Косой, лично тебя будет ожидать. Не придешь - тебе же хуже.
Тогда Люська от Шкалика отвернулась, даже ответом не удостоила.
Тут, на плотине, она сразу, как их увидела, хромать начала. Думает, буду идти хромая, в темноте не узнают, и приставать не будут: ну, кому хромая да убогая девушка нужна? Пошла она, ковыляя изо всех сил, но не тут-то было. Шкалик первым ее высмотрел, возле самых ее ног дорогу для проверки перебежал и - прямо к Косому с важным сообщением. Привстал на цыпочки и тому на ухо про Люську. Люська бежит, хромая на одну ногу, ни жива ни мертва.
Косой шлепнул Шкалика по голове и сразу побежал наперерез. Люське деваться некуда. Остановилась она в растерянности, не зная, куда податься. Он подошел вплотную и стал ее разглядывать.
- Ты,- спрашивает Косой,- разве не ко мне шла?
- Нет,- отвечает она,- не к тебе.
- Неправильно, Люся, поступаешь. Зачем хромой прикидываешься? Тебе это не идет. Ты мной лучше не брезгуй!
- Это почему же?
- Потому что я тобой интересуюсь. А ты мимо бегешь. Боишься кого что ли?
- Боюсь.
- Не бойсь! Пока я на воле, тебя никто не тронет, кроме меня, поняла? Пойдем, я с тобой до дому проследую, чтобы все видели, что ты моя краля.
- Я не твоя!
- А будешь моя. У меня как раз в данный момент подруги нету. Вакансия.
Хватает он Люську за талию, поворачивает и сталкивает с дороги в сторону. Был бы с ней сейчас отец, подумала она, он бы защитил, что-нибудь сделал, не позволил бы так с ней поступать. Люська, надеясь отделаться от Косого, идет быстрыми шагами, а он рядом топает, ни на шаг не отставая.
- Ты,- говорит,- Люся, отчего хмурая? Может, голодная? Не стесняйся. Завтра приходи на плотину, я тебя хлебом обеспечу. В шесть часов фургон из пекарни в магазин едет. Ну, мы шутим маленько. Вскрываем его на ходу и несколько буханок выкидываем.
- А если поймают?
- Поймают - срок дадут. Хе-хе! Может, отобьемся. Ножички у нас сталь хорошая. Немецкая сталь, трофейная. А поймают разом - там питание казенное... Приходи, краля, хлеба дадим.
- Нет,- говорит Люська,- не приду.
- Придешь!- говорит Косой.- Никуда не денешься. Не придешь завтра пеняй на себя.
Он вдруг притопнул ногой и запел звонким и чистым голосом:
- Милый мой, а я твоя,
Куда хошь девай меня,
Хочешь, в карты проиграй,
Хошь, товарищам отдай!
Эх!..
Довел он Люську до дому, а тут, с крыльца, мать навстречу: не выдержала - отправилась дочку встречать. Косой к забору отошел, но мать его все равно заметила. Взяла она Люську под руку и домой отвела. Дома ничего не стала спрашивать, только кровать ей постелила.
Очень Люська стала бояться. И не за себя только - за брата. Косой не из тех, кто просто так отступается. А Олегу из школы во вторую смену потемну домой добираться. Поколебавшись, решила Люська пойти его встречать.
Наверное, Шкалик ее еще по дороге туда приметил. На обратном пути из школы Олег вдруг остановился и Люське кивком головы указал:
- Вот они, вся компания. Нас поджидают. Зачем ты только за мной пошла?
Едва они поравнялись, Олега за рукав в сторону потянули. Люська им кричит:
- Не трогайте его, он же маленький!
- Его и не трогает никто,- вмешался Косой и приказал.- Отпустите!
Они руки разжали. Косой пнул Олега ногой и процедил сквозь зубы:
- Беги отсюда, чтоб я тебя не видел. Ну, кому сказано?
Не уходил Олег, стоял, потому что Косой не отпускал Люську, не давал ей пройти, руки расставил.
- Оставайся, краля, с нами. Неужели не поняла?
- Пусти меня!- она попыталась вырваться из кольца, плотно их окружавшего.
От Косого несло самогоном. Он схватил Люську обеими руками за края воротника и так рванул пальто, что все пуговицы посыпались. Косой оскалил зубы и вдруг набросился на Люську. Повалив на снег, он вытащил нож и, прижав лезвие к ее горлу, стал обшаривать ее другой рукой. Стоявшие вокруг похохатывали, присвистывали, подбадривали Косого. Люська уворачивалась, защищая то одну свою часть, то другую, закричала, но кто-то содрал с нее вязаную шапочку и в рот ей засунул. Она изо всех сил отталкивала его, и тогда руки ей развели его приятели и ногами к земле придавили.
Олег пролез между ног у стоявших вокруг и, ухватив Косого за ногу, укусил. Косой матюгнулся и лягнул ботинком в пах Олега так, что тот откатился и некоторое время лежал без сознания, не чувствовал даже, как его били ногами другие.
