Константин Золотовский - Рыба-одеяло (рассказы)
Старые моряки - Калугин, дядя Миша, Лошкарев, Гаранин - понимающе переглянулись.
- Отставить шлем! - скомандовал дядя Миша.
Кочегар Вострецов вылез из своей кочегарки, поглядел за борт и засмеялся, но под строгим взглядом боцмана курсантам ничего не сказал.
Молодежь внимательно вглядывалась в странное морское животное.
Кто же это такой? Морской еж? Но у ежа колючки гораздо длиннее и сам он не больше кулака. Это чудовище размером походило на кита, но фонтанов не пускало и хвостом не било: хвоста у него не было. Гребнезубую акулу-людоедку тоже все знали - она юркая, с острым плавником и похожа на большое веретено. А это чудовище круглое, без плавников и плывет, будто ничего не весит.
И откуда только оно взялось?
- Родилось под пристанью, - сказал боцман.
Ученики не поверили. Дно этого рейда за время своей практики они узнали хорошо; доставая из грунта то корабельные якоря, то баржу, то затонувшие части землечерпалки, они обыскали здесь каждый камешек, каждую ямку и даже принесли боцману оброненный им когда-то с борта костяной портсигар. В единственно укромном месте - темном трюме старого затонувшего корабля, под который они подводили тросы, - находились только сгнившие доски с ржавыми гвоздями да россыпь каменного угля. У берега, под старой заброшенной пристанью, между сваями, в густых бледно-зеленых водорослях, с месяц назад ученики видали табуны рыб и огромные кучи икры; теперь под пристанью было пусто, рыба ушла в залив, а икра куда-то исчезла. Нет, на этом рейде никаких чудовищ не водилось.
Может быть, оно пришло из других морей? Есть в тропиках ковровая акула - курсанты еще в своей балаклавской школе, на Черном море, много наслышались о ней от старых моряков. Она очень живописная, как красивый комнатный ковер, прячется в разноцветных водорослях и злая: сразу подпрыгнет, если водолаз нечаянно на нее наступит. Но это чудовище было сплошь серое, без рисунков. На осьминога оно - не похоже - щупальцев незаметно. Рыба-собака? Она водится в Черном море и тоже маленькая, но если ее почесать возле жабр, она сильно раздувается и стоит на одном месте, и плавать не может, пока не придет в прежний маленький вид. Ученики на Черном море сами ее чесали не раз. Электрический скат - гнюс? Но он похож на мрамор, имеет кошачий хвост, усеянный шипами, как у чайной розы. Морской кот? У кота тоже есть на хвосте очень крепкая колючка. Он рыбу сечет на куски и невод портит, рыбаки не рады, когда он попадается.
Может быть, это мурена? Но она черная, блестящая, как начищенный сапог, с острыми ядовитыми зубами. Тюлень? Не похож. Да он ведь известен всем. Рак-отшельник с домом? Вовсе не похож. Крокодил-аллигатор? Он житель Африки, очень длинный и скорее похож на бревно. Морской огурец? Тут их сотни три поместится. Морская свинья? Жирная сельдевая акула? Рыба-павлин? Нет, все это было не то.
И тут ученый медик Толя Цветков, долговязый курсант фельдшерской школы, заменявший корабельного врача, съехавшего на берег, сказал:
- Я сейчас определю, что это за вид морского млекопитающего.
Толя Цветков не столько лечил, сколько носился по палубе с учебником гидробиологии, надев для важности очки доктора, забытые в каюте. Толя считал себя знатоком морских и сухопутных зверей и раз даже принес курсантам сгнившую лошадиную голову, которую по невежеству принял за голову древнего ихтиозавра.
Тут чудовище дрогнуло и выбросило вперед длинный мелкозубчатый отросток, похожий на пилу-одноручку.
- Рыба-пила! - крикнул Толя Цветков.
- Ну, хватил! - сказал водолазный старшина дядя Миша, много лет работавший на Севере. - Пила-рыба узкая и вся не больше метра. Правда, страху она нагоняет под водой немало, от нее сам кит, хоть и с дом величиной, места в море не находит.
Чудовище втянуло обратно свою зубчатую руку или ногу, и от него в этом месте потянулись по воде длинные бледно-зеленые волосы.
- Морская, капуста? - гадали ученики. - Сифонофора? Живая гигантская водоросль микрокита пиритера? Или простая водоросль - морская борода?
- Может быть, это русалка? У них ведь длинные волосы, - сказал водолазный сигнальщик, тоже курсант.
Все засмеялись.
- Это не волосы, а просто водоросли на него налипли, - объяснил водолаз Гаранин.
Чудовище, то замедляя ход и округляясь в огромный шар, то вытягиваясь точно дирижабль и при этом из серо-зеленого превращаясь в пепельно-серебристое, продолжало наплывать на судно. Иногда оно вдруг останавливалось, точно задумывалось, шевелилось и распускало во все стороны какие-то зубчатые грязно-лиловые махры.
А вдруг это не живое существо, а бочка, обросшая мхом, опухший утопленник, подводная лодка в тине?
- Любопытно, где у этого организма рот? - спросил боцмана Толя Цветков.
- У него много ртов, - ответил боцман. - Тысяча, а может быть, и больше; я не считал.
- А какой у него скелет?
- У него нет скелета.
- Значит, оно беспозвоночное? Простейшее? - спросил Толя,
- Уж чего проще, - усмехнулся боцман.
И тут дядя Миша вспомнил, как он на Севере молодым водолазом испугался под водой черт знает чего, пустяка. Видит, прет на него и все увеличивается вот такая же темно-серая груда, подумал, что это кит-кашалот, и дал тревогу. А на баркасе ему объяснили, что это из кочегарки с другого борта золу скинули. Наверное, и это чудовище зола или тина.
- Нет, я золы не скидывал, - сказал кочегар Вострецов. - А больше бросать некому.
И действительно, на рейде в этот день других судов не было. Рейд был пустынен, только чайки с криком вились над чудовищем.
- И я не бросал, - сказал из дверей камбуза поваренок Петя Веретенников.
Петя сегодня замещал взрослого повара и впервые самостоятельно готовил обед. Он прилежно вертел ручкой мясорубки, мечтая прославиться флотскими битками с луком на весь Лебяжий рейд.
- Гляди, гляди! - испуганно зашептал водолазный сигнальщик.
Морское чудо вытянулось чуть не к самому берегу, и посредине его образовался неровный зубчатый провал.
- Пасть раскрыло! - прошептал кто-то из курсантов.
Чудовище, покачавшись на воде, снова стянулось и стало медленно погружаться. Чайки поднялись и улетели.
Чудо-рыба исчезла так же неожиданно, как появилась. Курсанты облегченно вздохнули.
- Ушла! - на полный голос объявил сигнальщик.
- Водолаз Лошкарев, на трап! - отдал команду дядя Миша.
- Пустить воздух!..
- Проверить шлем!..
Курсант-телефонист надавил пальцем на бронзовую пуговку головного золотника и проверил, хорошо ли сидят в гнездах шлема кружки подводного телефона.
- Исправен! - сказал он и сырой тряпочкой вытер Кузькину шерсть, приставшую к ободку.
- На сигнал и шланг!
- На телефон!..
Двое курсантов стали к сигналу и шлангу, а один вынул из ящика телефонную трубку.
- Надеть шлем!..
Лошкарев ушел под воду.
А капитан судна Сухарев отправился в порт за вспомогательным буксиром для судоподъема и отвалил от "Устрицы" на катере.
И тут, откуда ни возьмись, из-за борта вынырнуло прежнее чудовище.
- Явилось! - закричал самый худенький курсант.
Все, как один, ученики сбежались к борту.
Только Петя Веретенников не выглянул из камбуза. У него на плите жарился лук и закипало молоко.
Чудовище плыло по пенному следу катера.
Катер резко повернул к порту, и чудовище на обратной волне покатилось прямо на "Устрицу".
- Чего ему от нас надо?.. - Курсант, стоящий на телефоне спущенного на грунт Лошкарева, побледнев, бросил вверх мембраной телефонную трубку, мимо ящика подводного телефона.
Чудовище бежало на "Устрицу", приплясывало на морской зыби, то втягивая, то вытягивая свои колючие отростки, и тихонько пело:
"Ах вы, сени, мои сени,
Сени новые мои..."
Голос был явно мужской, но очень тихий, еле слышный, с хрипотцой и потрескиванием.
"Сени новые, кленовые,
Решетчатые..."
- Это рыба-одеяло! - закричал Вострецов. - Узнаю по голосу!
Курсанты сразу притихли. Кочегар Вострецов не раз побывал в тропических морях и дважды обошел вокруг света.
- Я ее встречал, когда на "Сакко и Ванцетти" ходил в Индийский океан, сказал Вострецов. - Она напала на искателей жемчуга, уперлась в скалу, вытянулась резиновым одеялом и задушила всех ныряльщиков. В другой раз она закутала в одеяло индийское судно и утянула на дно. Потом водолазы видели это судно: мачты обломаны, у матросов вся кровь высосана, и на теле синие пятнышки от ее колючек, а у кого голова, у кого рука объедены.
- Значит, она людоедка? - робко спросил самый худенький из курсантов.
- Людоедка! - Вострецов сделал страшные глаза. - Ей только подавай мяса!
- Ну, уж это ты чересчур загнул! - шепнул кочегару боцман. Вострецов славился среди старых моряков как знаменитый заливала.
- А не обознались ли вы? - робко спросил Толя Цветков. - Действительно ли это та самая рыба-одеяло, или, говоря по-латыни, анималь маринум куверкулюм?
