Евгения Т - Опиум
-- А в особенности твои деньги и твой дом, где нам можно чувствовать себя совершенно свободно...-- Оливия сама не ожидала от себя такого низкопробного выпада.
-- Ну зачем ты так...-- неожиданно ласково сказал Ричард,-- ты же сама знаешь, что сказала глупость. Я люблю тебя и мне все равно леди ты или простушка с улицы. Ты для меня -- тема всей жизни и если я потеряю тебя, мое существование станет похоже на бессмысленную импровизацию слепого пианиста...
-- Хватит! -- вскричала она,-- Все это только высокопарная чушь! И если даже я -- тема твоей жизни, то в последнее время вариации значат для тебя гораздо больше. Все, на что тебя хватило, это надавать пощечин и уложить спать, не вдаваясь в подробности. Твоя любовь стоит столько же, сколько его дружба,-- она пренебрежительно кивнула на Пола,-- Ты, так же как он, пообещаешь, а потом подсунешь какое-нибудь противогриппозное средство!..
Слезы выступили у нее на глазах и она в отчаянии закрыла лицо руками.
-- Оливия, я клянусь, что дал тебе то, что ты просила.-- сказал Пол.
-- Мне проверить? -- всхлипнула она.
-- Не шути так...
-- Конечно, вам все кажется шутками, даже когда люди страдают так, что это становится невыносимым...
Ричард взглянул на Пола -- тот снова лишь пожал плечами. Ричард кивнул ему, делая знак удалиться и присел на диванчик рядом с Оливией, нежно обняв ее за плечи.
-- Рассказывай.-- сказал он.
-- Зачем я должна тебе что-то рассказывать? -- возразила она, всхлипывая,-- чтобы ты опять начал проповедовать о своих "извращенных наслаждениях", ранить мои эмоции. Прости, я больше не играю в эти игры, у меня уже нет сил, моя душа уже и так одна сплошная рана.
-- Я не собираюсь тебе ни о чем проповедовать. Просто я вижу, что у тебя неприятности и хочу тебе помочь...
-- Помочь мне мог только Пол, и он это уже сделал, если сделал то, что обещал.
-- Ты не права. Истина не в радикализме. Нельзя же сразу рубить голову, надо сначала разобраться, кто виноват и чем виноват...
-- И зачем виноват...
Он снова проигнорировал ее выпад.
-- Собственные проблемы всегда кажутся вселенским горем,-- продолжал он убеждающе, глядя ей в глаза гипнотизирующим взглядом,-- но поверь, со стороны лекарство от беды иногда видно сразу. Почему же ты думаешь, что я не дам тебе разумного совета, неужели я настолько плохо себя зарекомендовал в роли советчика?
-- Нет, Рик, но...
-- Или, может быть, это касается лично меня?
Это был хорошо отработанный и весьма затасканный тактический ход, однако Оливии было не до тактики. Такой поворот показался ей чудовищным кощунством, она замотала головой в знак отрицания, пытаясь унять слезы, сдавившие горло и мешающие говорить.
-- Тогда в чем же дело? -- спросил Ричард ласково.
Оливия горестно посмотрела ему в глаза. Его взгляд вопрошал с настойчивой преданностью.
-- Не здесь...-- произнесла она, вытирая руками мокрое от слез лицо.
x x x
-- А потом не было ничего.-- Она зажгла еще одну сигарету.-- Потом он просто ушел, даже не сказав мне "прощай".
-- А ты?
-- А что я?..
-- Неужели этот эпизод был способен на столько сильно ранить чувства? После того, как он просто ушел...
Она смахнула слезы.
-- Я устала, Рик,-- произнесла она,-- я устала лгать и лицемерить... Я люблю его и мне больше нечего ему сказать... Он все знает и больше уже не вернется...
-- Детка, ты слишком низкого о себе мнения.-- Ричард погладил ее волосы, нежно улыбнувшись.
-- Нет, ты не все еще знаешь.-- Она вздохнула, стараясь вновь не расплакаться,-- Альберт Стэйтон, мой названный двоюродный брат, рассказал мне, что Дэвид обручен, что у него есть невеста...
-- Любимая подружка Альберт Стэйтон? -- ревниво осведомился Ричард,-- А как же я?..
-- Мы с ним вовсе не друзья.
-- Но...
-- Я им лечилась недавно... Потом, когда я объяснила ему суть дела, он сделал верное предположение насчет Дэвида, вспомнив, что тот провожал меня после дядиного банкета...
-- А потом привел его невесту в качестве аргумента в свою пользу?
Она кивнула. Ричард, откинувшись на подушки в мечтательной позе, улыбнувшись, заключил:
-- Так это же просто канонический случай. Как говорится, дорогая, nihil facilius. Во-первых: почему ты думаешь, что твой Альберт Стэйтон, почувствовав себя дешевым лекарством, сказал тебе правду?
-- Если бы ты слышал, как он это говорил!..-- и секунду колеблясь она добавила,-- И потом: позже я звонила Дэвиду, а его мать спросила: "Нелли, деточка, это вы?"
-- Обращаясь, как она думала, к своей белошвейке, которой намедни заказала кружевной воротник... Или к няне своей малолетней дочери, ну, или мало ли еще к кому...
-- Нет. Все это было после того, как я попросила Дэвида к телефону. А потом она сказала, что он мне, то есть Нелли, перезвонит, когда вернется.
-- Так ты ответила, что ты Нелли?
-- Да...
Ричард усмехнулся, но вновь приняв серьезный вид, продолжал:
-- Ну что ж, это вовсе не меняет дела. Если даже девочка Нелли, подруга Дэвида, и существует, не обязательно же она должна быть его невестой. Пойми г-на Стэйтона правильно: он, огорченный, в надежде тебя удержать готов состряпать твоему Дэвиду недоступность из любого подручного материала. Здесь в ход может пойти соседка, бывшая школьная подруга, однокурсница в колледже, коллега по работе... В конце концов, даже если молодой человек поверяет девушке свои тайны, еще не обязательно, что он в нее влюблен и еще менее того -- что он должен на ней жениться...
Слова Ричарда волшебной музыкой звучали для Оливии и она теперь сама не понимала, как вдруг могла столь сильно поддаться столь зыбким наветам.
-- И во-вторых,-- продолжал Ричард,-- не понимаю, как вообще можно впадать в такую панику из-за такого пустяка, толком ничего не разузнав?
-- Но он ведь ушел; но он ведь наговорил мне таких жестокостей потом...
Ричард, затянувшись, стряхнул пепел элегантным показным жестом и произнес, вкрадчиво посмотрев в ее глаза:
-- Ты даже не представляешь, какие номера порой выкидывают молодые люди, первый раз переспав с любимой женщиной (да и вообще первый раз переспав), чтобы, как они считают, не казаться ей сопливыми подростками...
-- Ну уж...
-- Правда, правда,-- он, аппетитно затянувшись, откинулся на спинку дивана,-- Вот я например после своей первой ночи любви, расхрабрившись, снял двух девочек, мы отправились ко мне, накурились травки... Короче, когда моя любезная вернулась, она полностью смогла насладиться картиной моего триумфа. Она была на пять лет меня старше и я хотел показаться ей эдаким акселератом-донжуаном, шикарным и циничным, чтобы она поняла, что я совсем не то, что она обо мне, как мне казалось, думает... Но я жестоко просчитался. Для нее, видимо, это оказалось шоком, и стремление утопить разочарование в вине привело ее, как это не прозаично, лишь под колеса автомобиля. Но, как говорится, deus jura hominum fecit. Фатум предопределяет, поэтому я не чувствовал тогда вины, даже более того, подумал, что возможно, для нее это было лучше, нежели дальнейшее общение со мной, роковым и непредсказуемым,-- Ричард сделал паузу,-- Так что твой Дэвид -- милый, заботливый мальчик. Когда он вырастет, превратится в честного, благородного и добропорядочного джентльмена.
-- Но ведь он ушел! -- крик отчаяния без отчаяния, просто чтобы закруглить диалог.
-- Детка, неужели ты всерьез думаешь, что он способен уйти навсегда от красивой женщины с завидным положением в обществе, умной, оригинальной, сводящей с ума в любви, умеющей, как никто больше, искушенность преподать под упоительной приправой непорочности и духовной чистоты? Неужели ты думаешь, что мальчик, видя явное неравнодушие к себе, способен навсегда уйти от такой женщины, переспав с ней всего один раз?
Оливия улыбнулась почти мечтательно.
-- Так что не надо слез, не надо драм, дорогая,-- заключил Ричард, вставая и наливая себе вина,-- не надо ничего предпринимать. Вот увидишь, через дня два-три он сам объявится на твоем горизонте и все будет так, как ты ему продиктуешь.
6.
А дальше -- дни ожидания, словно воплощение невероятно растянутой мысли о том, как могут сложиться обстоятельства. Рассуждения о том, что логические выводы могут оказаться неверными.
Или, может быть, все же обстоятельства подчинены рассудку и понятны разуму, и в мире возможно все, что неистово желается, но лишь только, потом уже ничего нельзя исправить?
Но так редко герои мечтаний и грез задумываются над сутью и последствиями происходящего вокруг, что предугадать последние аккорды становится невозможно. Уже нет сил развеять тучи, собравшиеся над головой, и остается лишь, закрыв глаза, любить сильнее друг друга, забываясь. А потом поток разверзшихся событий несет вперед к неизгладимому финалу, ломая времена и рубежи, затмевая взгляд тщетной пеленой нелепого уже отчаяния.
Оливия чувствовала этот неимоверный водоворот времени, в который ее затягивает, и понимала, что его не остановить, не поймать однажды разбуженные необузданные эмоции, умчавшиеся вдаль. Отыскивая в глубинах памяти задержавшиеся ассоциации, оставалось только вспоминать и молча, словно карты перетасовывая суждения и раскладывая в безымянном пасьянсе, предсказывать неизбежное будущее, едва видимое сквозь пелену опиума.
