Владимир Мегре - Новая цивилизация. Часть 1.
Был лишь один приятный момент. Когда он доказал отцу, что нет необходимости становиться единовластным владельцем валютного фонда.
Другие вкладчики, предоставляющие свои капиталы фонду и, желая их приумножения, будут затрачивать свою мыслительную энергию на увеличение всего капитала фонда, а значит, работать на них, на Хайцманов.
Отец несколько дней размышлял, и однажды за обедом, скупой на похвалы отец, произнёс:
— Я согласен с твоим предложением, Джонни, относительно фонда. Они — верны. Ты — молодец. Поразмысли и над другими направлениями. Пора тебе вставать у руля.
Несколько дней Джон Хайцман находился в приподнятом настроении.
Впоследствии, он принял ещё несколько решений и увеличил прибыль финансово-промышленной империи. Однако, особой радости уже не испытал.
Отчёты с большими, чем ранее, цифрами прибыли были бесстрастными. Похвалы больше ждать было не от кого.
Отец умер, а похвала подчинённых радости не приносит. Так дошёл в своих воспоминаниях Джон Хайцман до периода детства.
Мысль вяло высвечивала эпизоды редких контактов с отцом. Как правило, строгий отец давал наставления в присутствии нянек и учителей, приставленных к Джону.
И вдруг, по телу лежащего без движения миллиардера пробежала, словно волной, теплота.
Тело вздрогнуло в приятном ощущении. В воспоминаниях Хайцмана возникла яркая и очень ясная картинка.
Дальний уголок сада и окружённый акацией небольшой, метра в два высотой, домик с одним окошком.
Непонятная до конца тяга почти всех детей обустраивать свой маленький домик, своё пространство.
Эта тяга не зависит от того, имеет ребёнок в родительском доме свою отдельную комнату или живёт в одной комнате с родителями.
Всегда и почти у всех, наступает период, в который начинается собственноручное строительство своего уголка.
Видно, есть в человеке ген, хранящий некую древнейшую информацию и говорящий ему: «Ты должен сам обустроить своё пространство».
Человек, ребёнок, следуя зову, идущему из глубины вечности, начинает его строить.
И пусть построенное — несовершенно, по сравнению с апартаментами современного мира, всё равно в нём, сделанном самим, получает человек ощущения более благостные, чем от шикарных апартаментов.
И девятилетний Джон Хайцман, имея в своём личном пользовании две просторные комнаты на вилле, всё равно решил построить своими руками свой маленький домик.
Он построил его из пластмассовых ящиков для рассады. Удобным строительным материалом оказались эти ящики.
Они были разноцветными, и Джон выложил стены из синих ящиков, сделал из жёлтых полоску-бордюр по всему периметру.
Ящики он вставлял один в один, и они входили в пазики, скрепляясь между собой.
Одну стенку Джонни сложил, ставя ящики друг на друга боковыми стенками так, чтобы дно ящика оказалось наружу, а внутри во всю стену было множество полок.
На перекрытие домика Джон использовал доски, которые покрыл впоследствии полиэтиленовой плёнкой, прикрепляя её к доскам степлером.
Свой домик он строил целую неделю, используя для этого по три часа в день, отводимых ему для прогулок на свежем воздухе.
На седьмой день, как только настало время прогулки, Джонни сразу направился к своему творению в дальнем уголке сада.
Раздвинув ветки акации, он увидел построенный им домик и замер от неожиданности.
Рядом с входом в домик стояла маленькая девочка и смотрела внутрь его творения. Девочка была в светло-голубой юбочке ниже колен и белой кофточке с рюшечками на рукавах. Каштановые волосы рассыпались кудряшками по её плечам.
Джонни вначале ревностно отнёсся к присутствию постороннего рядом с его творением и недовольно спросил:
— Ты что здесь делаешь?
Девочка повернула в сторону Джонни своё красивое личико и ответила:
— Любуюсь.
— Чем?
— Этим чудесным и умным домиком.
— Каким-каким? — переспросил удивлённый Джонни.
— Чудесным и умным, — повторила девочка.
— Чудесными дома могут быть, но чтобы умными — не слышал. Умными могут быть только люди, — глубокомысленно заметил Джонни.
— Да, конечно, умными могут быть люди. А когда умный человек делает домик, то и домик получается тоже умный, — возразила девочка.
— А что ты видишь умного в этом домике?
— Очень умная стенка внутри. На ней много-много полочек. На полочки можно поставить много вещей нужных и игрушек.
Джонни понравились рассуждения девочки, они льстили ему, а может, и девочка понравилась.
«Красивая и умно рассуждает», — отметил про себя Джонни. А вслух сказал:
— Этот домик я построил.
И тут же спросил:
— А как тебя зовут?
— Я — Салли, мне — семь лет. Я здесь живу в доме для прислуги, потому что мой папа здесь работает садовником. Он много про растения знает и меня учит.
Я уже тоже знаю, как цветы выращивать и к деревцам веточки прививать. А тебя как зовут, и где ты живёшь?
— Я живу на вилле. Меня Джонни зовут.
— Значит, ты сын нашего хозяина?
— Сын.
— Давай, Джонни, вместе в домике играть.
— Как играть?
— Играть так, как будто мы живём в домике, как взрослые живут. Ты будешь хозяин, раз ты сын хозяина, а я прислуга твоя, раз мой папа — прислуга.
— Так не получится, — заметил Джонни, — прислуга должна жить в домике для прислуги, на вилле могут жить только муж, жена и их дети.
— Тогда я буду твоей женой, — выпалила Салли и спросила: — можно мне побыть твоей женой, Джонни?
Джонни ничего не ответил, вошёл в домик, осмотрелся, потом повернулся в сторону стоящей у входа снаружи Салли и небрежно сказал:
— Ладно, заходи сюда, как будто, жена. Надо подумать, как тут внутри оборудовать.
Салли зошла в домик, ласково и восторженно посмотрела в глаза Джонни и произнесла почти шёпотом:
— Спасибо, Джонни. Я буду стараться быть хорошей женой.
Джонни не каждый день посещал свой домик. В отведённое для прогулок время, ему не всегда позволяли играть в саду.
Он посещал в окружении охраны и гувернёров то городской парк, то Диснейленд или совершал конные прогулки.
Но, когда ему удавалось приходить к своему домику, почти всегда ждала его там Салли.
С каждым новым посещением, Джонни с интересом наблюдал за происходящими в домике изменениями.
Сначала появился на полу принесённый Салли коврик. Потом — занавесочки на оконном проёме и над входом.
Потом — маленький круглый детский столик с пустой рамкой для фотографий, стоящий на столике, и Салли сказала:
— Ты всё реже приходишь в наш домик, Джонни. Я жду, а тебя нет. Ты дай мне свою фотографию, я вставлю её в эту рамочку. Буду смотреть на фотографию твою, и мне так будет веселее ждать тебя.
Джонни оставил свою фотографию, когда пришёл проститься и с домиком, и с Салли. Он с родителями переезжал на другую виллу.
Джон Хайцман, мультимиллиардер, лежал на постели в своих апартаментах и улыбался, вспоминая всё большие подробности своего детского общения с маленькой девочкой Салли.
Только сейчас он понял: эта девочка любила его. Любила своей первой, ещё детской отчаянной и безответной искренней любовью.
Может быть, и он её любил, может быть, она просто нравилась.
Но она его любила, как, наверное, не любил уже никто за всю его оставшуюся жизнь, и потому воспоминания, связанные с построенным им домиком в саду и общением с Салли, вызывали и сейчас в нём приятные и тёплые чувства.
Ему стало хорошо с этими согревающими тело чувствами.
С Салли он увиделся после своего отъезда ещё один раз, через одиннадцать лет. Но, эта встреча…
Новые чувства взволновали всё тело. Джон Хайцман даже слегка привстал на постели. Его сердце всё с большей силой начинало гонять по жилам кровь. Эта встреча…
Он забыл её. Он никогда не вспоминал… Но сейчас именно она завладела всеми мыслями и, заставила волноваться.
Он приехал в поместье, где прошло его детство, вновь через одиннадцать лет, всего на одни сутки. На большее не хватало времени.
После обеда, вышел в сад, и как-то само собой получилось — направился в дальний угол сада, где, среди акаций, строил в детстве свой домик. Он раздвинул ветки, шагнул на маленькую полянку и оторопел от неожиданности.
Построенный им одиннадцать лет назад домик из пластмассовых ящиков, как и прежде, стоял на том же месте. Но вокруг…
Вокруг — маленькие клумбочки с цветами, ко входу вела дорожка, посыпанная песком, и стояла у входа маленькая скамеечка. И сам домик был увит цветами.
Раньше, скамеечки не было, теперь была, отметил про себя повзрослевший Джонни, отогнул занавеску, закрывающую вход, и, наклонившись, шагнул в домик.
Он сразу почувствовал недавнее присутствие здесь человека. На столике по-прежнему стояла его детская фотография. На полочках были аккуратно разложены детские игрушки Салли.
