Анатолий Гладилин - Хроника времен Виктора Подгурского
"Самое хорошее, что я буду бывать с этими людьми, - думал Виктор, возвращаясь в лабораторию. - Надо узнать их ближе..."
То, что он будет вот так же, как Баранов, работать здесь конструктором, не вызывало у Подгурского никаких сомнений.
* * *
И вот он играет первую партию. Его противник, вытерев лысину и очки, с недовольным видом смотрит на фигуры.
"Что ему не нравится? - недоумевает Виктор. - Даже если принять во внимание, что у королевы нет головы, а у коня - подставки, то что из этого?"
Противник просит другие шахматы. Ему отвечают, что все заняты.
Подгурский играет белыми. Он испытывает во всем теле легкую дрожь. В первые три хода он сразу жертвует две пешки. Северный гамбит... Как ответит его противник?
Но тот вдруг сорвался с места и с криком: "Иван Петрович!" - скрылся в кабинете заместителя директора. Вернулся он через несколько минут и, вновь пустив в ход платок, пожаловался: "Запарился совсем".
Подошли два человека, взглянули на партию, но не ради интереса, а так, ради вежливости, и тут же заговорили о партии Акимова с Барановым. Из разговора Виктор понял, что это самые сильные игроки.
Между тем партия шла своим чередом. У черных материальное преимущество, у белых атака. Атака постепенно угасала. Виктор надолго задумался и, решив продолжать атаку, вывел вперед ладью. "Только вперед, только атаковать", - решил он. Ход за ходом нажим белых усиливался. Черные делали вынужденные ходы. Через час все было кончено. В турнирной таблице у Подгурского появилась единица. Противник качал головой, жаловался, что просмотрел простейшую комбинацию (хотя она уже ничего не решала), и так сокрушался, что Виктору стало неудобно.
Участники турнира и болельщики были возбуждены и обсуждали важное событие: Акимов сыграл вничью с Барановым...
Теперь Виктор решил только выигрывать. Вторая партия была очень упорная и длинная и закончилась к девяти часам вечера. Лишняя пешка Подгурского решила все дело. И когда противник сдался, Виктор прошептал про себя: "Так-то, Нина!"
ГЛАВА XX
КОГДА РУГАЮТСЯ ДВОРНИКИ
Нина возвращалась одна из института. Она только что вышла из проходной и шла вдоль забора, машинально отсчитывая, сколько железных прутьев от столба до столба. Одиночество, как сказал кто-то из математиков, полезно для человека. Неожиданно сзади послышалось сопение, и вынырнувшая из темноты фигура в коротком полушубке произнесла голосом Ратновского:
Уходит день минута за минутой,
Пустеют коридоры института,
И ты впервые после института
Одна по темным улицам идешь...
Но на этом месте фигура поскользнулась и довольно плавно, всего лишь два раза взмахнув чемоданчиком, плюхнулась на снег.
- Ну вот, всегда так, - сказал, вставая и отряхиваясь, Ратновский, сочинил такую красивую элегию и в самый торжественный момент... Ты чего не с девчонками?
- Сегодня просто не захотелось.
- А со мной?
- С тобой?.. Скажи, Валя, почему ты в последнее время сам бежишь от меня?
- Я? Шутишь! И потом, чего приставать к замужним дамам?
Последние слова Ратновский произнес совершенно другим тоном, и Нина пристально всмотрелась в его искривленное усмешкой лицо.
- Во-первых, я не замужем.
- Ну, скоро будешь.
- Почему? - спросила Нина после некоторого молчания, решив, что иронизировать над его преследованием "замужних дам" и стихами она успеет несколько позднее.
- Сама знаешь.
- Ну?
- А что, он хороший человек, солидный, выдвигающийся, умный, красивый... ну... и любит тебя.
- Даже?
- Что даже? Я бы мог подобрать еще килограмм разных эпитетов, да словаря нет с собой... Потом он просто выгодная партия, - добавил Ратновский со злостью.
Нина засмеялась.
- Ну и что?
- А то, что вам, девчонкам, только это и надо.
- Нахал!
- Вы говорите о литературе, музыке, об институтах и разных там высоких материях. А как только попался обеспеченный человек, вы раз - и замуж. И сразу все кончается. Муж, давай на наряды... Удивляюсь, как ты еще в институт ходишь. Ведь все равно бросишь.
Всю дорогу, до конца переулка, Ратновский громил женщин. На углу Нина спросила, кончил ли он, и, получив утвердительный ответ, сказала:
- Забавно! Я тебя еще не видела таким злым. Так вот какое у тебя мнение обо мне! Я это тебе припомню.
- Теперь уже все равно, - вздохнул Ратновский.
- Между прочим, у меня с Олегом все кончено, - не глядя на него, произнесла тихо Нина.
Ратновский раскрыл рот.
- Почему? - наконец выдавил он из себя.
Нина, как бы не слыша его вопроса, продолжала, все повышая голос:
- Понимаешь, всем казалось, что дело уже решено. И сам Олег ни на минуту не сомневался. Олег действительно выгодная партия. Он такой идеальный, что я его даже боюсь. Он все делает красиво и тонко. Даже объясняясь в любви, он немного подтрунивает над собой: дескать, вот до чего я опустился. И во всем у него чувствуется этакое превосходство.
...Глядя на ее взволнованное лицо, Ратновский подумал, что она, пожалуй, не столько для него говорит, сколько продолжает с кем-то спорить...
- Выгодная партия... Муж - глава семьи... Не хочу, не нужно мне этого. Мне надо учиться. Я должна стать инженером. Знаешь, почему я пошла в МВТУ? Потому, что меня пугали им: "Вот МВТУ - кошмарный институт, масса чертежей, девушкам там не место. Не вздумай туда идти, не губи свою молодость!" Ведь сами же студенты расшифровывают МВТУ так: "Мы Вас Тут Угробим". И вот, когда меня довели этими предостережениями, я плюнула и подала заявление. Но пока мне некогда учиться. Я превратилась в какую-то знойную женщину, испепеляющую сердца. Стоит с кем-нибудь поговорить, потанцевать, пойти в кино, как они начинают воображать бог знает что... И Ратновский, Валя Ратновский! Вот, думала, человек, который все правильно понимает, с которым можно будет просто дружить... А он? А он такой же! Единственно перед кем я виновата и кто мог бы на что-то рассчитывать, - это Виктор. Я думала, что сделала доброе дело, когда порвала с ним. Однако все не так-то просто. Последнее время мне кажется, что он гораздо лучше, чем я его себе представляла. Тебе надо у него поучиться. Чему? Нет, не шатанию по улицам, а хотя бы хорошему отношению ко мне... Ладно. Что ты еще скажешь в "свое оправдание"?
...Ратновский проводил Нину и домой возвращался в странном настроении. Его попеременно охватывала то, радость, что Нина не замужем, то раздражение на самого себя. "Вот это по-настоящему, взял и шлепнулся перед ней, - думал он. - И надо же было успеть за какие-нибудь пять минут наговорить ей столько глупостей и полностью выдать себя!" Но все это вскоре сменилось одним чувством восхищения перед Ниной.
- Вот это девушка! - бормотал Ратновский. - Ее можно по-настоящему полюбить... Вот возьму и напишу о ней стихотворение... Или, еще лучше, повесть! А что? Она стоит повести. А я, того гляди, писателем сделаюсь.
И Ратновский несся по улицам, размахивая чемоданчиком, толкая прохожих и лихо скользя по раскатанным ребятишками ледяным дорожкам. Дворники провожали его руганью: "Эх, большой дурень! Ведет себя как маленький. Тут их целый день песком посыпаешь, а он раскатывает. Тоже, студент пошел!.."
ГЛАВА XXI
К ЧЕМУ ВЕДЕТ ПРОИГРЫШ
Ленька - великий знаток русского языка! - в таких случаях говорил: "Где-то подох серый волк".
Так или иначе, но Виктор выиграл третью партию. Ни одного поражения! Он стал лидером. Баранов и Акимов отстали от него на пол-очка.
Правда, Подгурский последнее время целые вечера играл сам с собой в шахматы. Он вытащил из-под шкафа свои старые тетради с записями различных комбинаций и вариантов, которые он изучал в Доме пионеров.
И мама, по обыкновению недовольная Виктором, говорила:
- В жизни не видела человека, который бы так мало гулял.
Но Виктору было не до гуляния. Ему предстояла встреча с Барановым.
Как-то, поднимаясь в конструкторский цех, он встретил Алю. Он поймал себя на мысли, что в последние дни совершенно забыл о ней, хотя раньше старался побольше ее видеть и шел в контору или в цех в то время, когда, по его предположениям, там могла быть Аля.
- Ты, говорят, всех бьешь, - сказала Аля, прищурясь.
Можно было подумать, что успехи Подгурского наносили ей личное оскорбление.
- Приходится.
- Приходится? Вот ты какой...
Аля удивленно раскрыла глаза, словно видела его впервые.
- Приходи "болеть", - пригласил ее Виктор, - сегодня играю с Барановым.
- Проиграешь.
- Посмотрим.
- Ладно, не забывай группу...
И они разошлись. Пожалуй, это был самый короткий разговор между ними за все время их знакомства.
И вот рабочий день окончен. Он сидит напротив Баранова. Их обступил десяток болельщиков, которые курят, громко спорят и громко просят друг друга говорить тише и не мешать игре.
Сам Баранов перекидывается шуточками и изредка комментирует партию.
- Вот белые стремительным броском овладевают полем е5... Удар, еще удар! Летит пешка... Нахальная дамочка! (Это про королеву Подгурского). Да, за этот ход надо бы самой тяжелой фигурой да по голове...
