Федор Достоевский - Том 3. Село Степанчиково и его обитатели. Записки из Мертвого дома.
251
С. 490. …ходил в театр смотреть «Жизнь игрока» — «Тридцать лет, или Жизнь игрока» — мелодрама французского драматурга В. Дюканжа (1783–1833), пользовавшаяся большой популярностью на русской сцене.
252
С. 491. …богатство его состояло в стенных часах, с гирями — давно уже стали и развалились. — Возможно, эти часы поп пились в фельетоне Достоевского по аналогии с описанием комнаты Плюшкина в «Мертвых душах», где упомянуты «часы с остановившимся маятником, к которому паук уже приладил паутину».
253
С. 491–492. …фигурка в синем мундире и красных панталонах — И дама с восторгом купила зуава. — Зуавы (от зуауа — название одного из кабильских племен) — французские колониальные войска, сформированные из жителей Северной Африки. Впервые подразделения зуавов были организованы в Алжире в 1830 г., позднее они участвовали в Крымской войне 1854–1855 гг.
254
С. 492. …преследуемый памятью Шиллера, продаваемою мальчишками, к которой присоединился теперь и Виктор-Эммануил. — В ноябре 1859 г. праздновалось столетие со дня рождения Ф. Шиллера (1759–1805), а в мае 1860 г. была 55 годовщина со дня его смерти. Панаев, упоминая темы, затрагиваемые фельетонистами, перечисляет: «…третий красноречиво распространяется о медальках о память Шиллера, которые разносятся теперь по всему Петербургу» (Современник. 1860. № 11. С. 108–109). Подобные же медали, очевидно, были выпущены п честь Виктора-Эммануила II (1820–1878), короля Сардинии, который стал королем Италии, объединившейся в 1860–1861 гг. под его властью. Газеты за ноябрь — декабрь 1860 г. были полны сообщений о почестях, принимаемых Виктором-Эммануилом от своих подданных.
255
С. 492. …господин вершков девяти росту… — В XIX в. рост обозначался вершками, которые отмерялись сверх двух аршин. Следовательно, рост этого господина был два аршина (71 смх2 = 142 см) девять вершков (4.45 смx9 = 40.05 см); всего около 182 см.
256
С. 492. …поручику Живновскому… — Живновский — персонаж «Губернских очерков» M E. Салтыкова-Щедрина, упомянут Достоевским также во введении к «Ряду статей о русской литературе» (см.: наст, изд. Т. 12).
257
С. 493. И какие, должно быть, они были в свое время дантисты. — Дантист — сатирическое наименование полицейского, не брезгающего кулачной расправой. В смысле «зубодробитель», «герой зуборазрушающей силы» слово «дантист» впервые употреблено Гоголем в «Мертвых душах».
258
С. 493. …я проходил по Вознесенскому проспекту. — Вознесенский проспект (ныне проспект Майорова) — одно из излюбленных мест действия в произведениях Достоевского.
259
С. 494. У Смольного монастыря… — Смольный монастырь находился в удаленной части Петербурга, в другом конце городи по сравнению с Петербургской стороной.
260
С. 494–495. Из мужицкой семьи выходит вдруг поэт, да еще какой; из специального заведения — мыслитель! — Под «поэтом» Достоевский подразумевает А. В. Кольцова, под «мыслителем», возможно, — Н. Г. Чернышевского.
261
С. 495. …бедность развивает человека, учит его иногда добродетели… — Эту же «зернистую», по его определению, мысль повторяет Фома Опискин в «Селе Степанчикове» (1859): «…несчастье есть, может быть, мать добродетели. Это сказал, кажется, Гоголь» (см. с. 186).
262
С. 495. Если б на свете везде пахло духами, то мы бы и не ценили запаха духов. О Кузьма Прутков, прими сей афоризм в число знаменитых фраз, изреченных твоею мудростию! — В 1850-1860-е годы в журналистике были широко распространены мнимые цитаты и перифразы из Козьмы Пруткова. Ему не раз приписывали собственные иронические изречения Щедрин, Чернышевский, Некрасов, Добролюбов. Комическая бессмыслица каламбуров Пруткова часто подхватывалась газетными и журнальными фельетонистами (см.: Бухштаб В. Я. Русские поэты. Л., 1970. С. 218–219). В черновом наброске 1861 г. для предполагавшейся переработки «Двойника» Достоевский замечает: «Выдумывают каламбуры à la Кузьма Прутков» (Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1971. Т. 1. С. 434).
263
С. 495. …он извещает, что дороговизна петербургской жизни начинает возбуждать некоторые заботы в петербургцах. — В фельетоне Панаев сообщает о дороговизне квартир в Петербурге, об увеличении цен на мясо и ссылается на «наблюдение петербургских хозяек» «об ежедневном уменьшении в своем объеме булок» (Современник. 1860. № 12. С. 406).
264
С. 495–496. Он приводит, например, слух об учреждении Комитета народного здравия, в котором, за исключением докторов, будут заседать представители городских сословий, фабриканты и ремесленники. — Начиная со слов «Комитета народного здравия…» — буквальная выписка из декабрьского фельетона Панаева.
265
С. 496. Посмотрите на Комитет литературного фонда — прошлого года денег! — Литературный фонд — вошедшее во всеобщий обиход неофициальное название «Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым». Оно было учреждено в Петербурге в 1859 г., а самая мысль о его создании впервые была высказана А. В. Дружининым в «Библиотеке для чтения». Первое собрание общества состоялось 8 ноября 1859 г. под председательством Е. П. Ковалевского. 25 января 1860 г. А. Н. Плещеев писал Достоевскому: «…в Петербург очень успешно действует общество Литературного фонда <…> Оно уже имеет и довольно значительные суммы и назначило много пенсий». Во втором 1 номере «Современника» за 1860 г. в «Заметках Нового Поэта» приводятся сведения о денежных пожертвованиях и литературных чтениях в пользу «Общества». Протоколы заседаний комитета «Общества» печатались в газетах. С начала 1860-х годов Достоевский принимал живое участие в деятельности Литературного фонда (см. об этом: Заборова Р. Б. Достоевский и Литературный фонд // Рус. лит. 1975. № 3. С. 158–170).
266
С. 496. …речь одного инженера, г-на Васильева… — Речь инженера Васильева «Взгляд на современное состояние вопроса об улучшении Петербурга» была произнесена в первом собрании инженеров и архитекторов в Институте корпуса путей сообщения.
267
С. 496. …если б я был Иваном Александровичем Гончаровым, я бы написал каких-нибудь полтора печатных листика, так, чего-нибудь вроде отрывка… — И. А. Гончаров обыкновенно задолго до публикации нового романа печатал из него отрывок, имеющий целостный характер. Так, «Сон Обломова» впервые был опубликован в «Литературном сборнике», изданном редакцией «Современника» в 1849 г. В 1860 г. в «Современнике» (№ 2) появился отрывок из романа «Обрыв» — «София Николаевна Беловодова».
268
С. 497. В спорах голосисты — Станешь петь нам ты. — Для своей пародии Минаев здесь использует размер и синтаксическое строение перевода Лермонтова из Гете («Горные вершины», 1840).
269
С. 497. Есть наслаждение и в дикости лесов.. — Начальная строка заимствована из стихотворения К. Н. Батюшкова (перевод отрынка из IV песни «Чайльд Гарольда» Байрона), использованною Минаевым как основа для сатирического «перепева».
270
С. 497. Есть упоение в софизмах Гымале. — Гымале — псевдоним Ю. А. Волкова, сотрудника «С.-Петербургских ведомостей», где в 1860 г. он опубликовал серию обширных статей «Литературные впечатления» (20 июля. № 158; 5, 11 и 24 авг. № 170, 174 и 184; 20 и 30 сент. № 190, 212). Данная минаевская строка-сатирическая перелицовка начального стиха Председателя из «Пира во время чумы» Пушкина («Есть упоение в бою…»).
271
С. 497. Мил Воскобойников, сбирающий во мгле // Большую серию скандалов. — Имеется в виду статья Н. Воскобойникова «Перестаньте бить и драться, г-да литераторы!» (С.-Петербургские ведомости. 1860. 30 ноября. № 261).
272
С. 497. …но ты, о критик — бов, // Для сердца ты всего дороже! — // И равный силами с тобой лишь, может быть,// Один Конрад Лилиеншвагер. — Конрад Лилиеншвагер — сатирическая маска, созданная Н. А. Добролюбовым, подписывавшим так свои пародии в «Свистке» (о возникновении этого псевдонима-маски и произведениях Добролюбова, им подписанных, см.: Бухштаб Б. Я. Добролюбов — поэт // Бухштаб Б. Русские поэты. Л., 1970). В декабрьском номере «Современника» за 1860 г. целый раздел «Свистка» назывался «Неаполитанские стихотворения (написанные на австрийском языке Яковом Хамом и переведенные Конрадом Лилиеншвагером)». Предисловие к циклу заканчивалось похвалами автору и переводчику: «Мы должны сказать откровенно, — иронически писал здесь Добролюбов, — со времени такого рода творений Пушкина, Майкова и Хомякова мы не читывали ничего столь громкого, как стихотворения г-на Якова Хама в переводе Конрада Лилиеншвагера» («Свисток». С. 23–24).
