Михаил Салтыков-Щедрин - Том 3. Невинные рассказы. Сатиры в прозе
Развеселое житье
Впервые — в журнале «Современник», 1859, № 2, стр. 441–469 (ценз. разр. — 15 февраля). Подпись: Н. Щедрин.
Сохранились черновая и перебеленная рукописи. Последняя с большой правкой и вычерками. В последнем авторском чтении обе рукописи близки к основному тексту рассказа, за исключением фрагмента о жизни Ивана в Москве, который имеет две редакции.
Рассказ написан в самом конце 1858 года. «Я на днях послал в «Современник» рассказ под названием «Развеселое житье» из жизни бродяги, — писал Салтыков из Рязани 2 января 1859 года П. В. Анненкову. — Вы бы меня весьма обязали, сказав откровенно, годится ли эта вещь на что-нибудь, кроме подтирки». В конце декабря рассказ был прочитан Некрасовым. Ожидая противодействия цензуры, Некрасов предпринял попытку преодолеть его при помощи коллективного воздействия на цензора влиятельных писателей. «Посылаю Вам рассказ Салтыкова, — писал он П. В. Анненкову в конце декабря 1858 года. — Пожалуйста, завтра (вторник) приходите ко мне обедать и к этому времени прочтите рассказ, ибо нам предстоит уговорить Мацкевича, чтоб он его пропустил. Я дал его читать Гончарову, который тоже будет, и будет Тургенев»[276]. Как происходило обсуждение рассказа с цензором Мацкевичем, неизвестно. Но из цензуры в начале февраля «Развеселое житье» вернулось с многочисленными купюрами и сокращениями в тексте и в таком изуродованном виде появилось в печати. «Я по опыту знаю, — писал Салтыков П. В. Анненкову 29 декабря 1859 года, — каково печататься в «Современнике», где редакция не дает себе труда даже связывать пробелы, оставленные цензорским скальпелем». Здесь речь идет, несомненно, о «Развеселом житье», так как к этому времени, кроме «Развеселого житья», Салтыков напечатал в «Современнике» только рассказ «Жених» (см. наст. изд., т. 4), благополучно прошедший через цензуру.
Характер цензурного вмешательства в текст произведения, а также историю работы над ним автора позволяют выяснить две редакции эпизода о жизни в Москве Ивана. В первой из них молодой барин, к которому нанялся Иван, увлекается француженкой, которая доводит его до полного разорения, а затем и самоубийства. В последующей редакции молодому барину Михаилу Васильевичу были приданы некоторые черты петрашевца (следует заметить, что Петрашевского тоже звали Михаилом Васильевичем), его любовница — француженка — превращена в тайно приставленного к нему агента политической полиции, введена сцена ареста молодого барина. Этот эпизод, представлявший первую попытку заговорить в литературе о петрашевцах, был полностью изъят цензурой и в прижизненных изданиях «Развеселого житья» не восстанавливался. Впервые он был опубликован Н. В. Яковлевым в статье «Петрашевцы в изображении Салтыкова»[277] и введен в основной текст произведения в томе III издания 1933–1941 годов.
Перо цензора прошлось по всему рассказу от начала до конца. Ни одно из произведений Салтыкова 50-х годов не пострадало столь жестоко от цензуры, как «Развеселое житье». В первом отдельном издании «Невинных рассказов» (1863) из текста «Развеселого житья», по-видимому, случайно выпало рассуждение дворового человека буфетчика Петра Филатова — одного из проповедников «рабского кодекса»: «Сказывал нам Петр Филатыч… призреваю» (см. стр. 160). При переизданиях «Невинных рассказов» Салтыков возвращался к работе над «Развеселым житьем», вносил в текст незначительные исправления, чаще всего стилистического характера, стремясь сгладить следы, оставленные «цензорским скальпелем».
В 1863 году «Развеселое житье» было включено в «Сборник рассказов в прозе и стихах», изданный в Петербурге членами тайного революционного общества «Земля и воля» О. И. Бакстом и А. Д. Путятой (рассказ напечатан сокращенно по тексту журнала «Современник»; он обрывается словами: «…выпьешь третью, — ни земли, ни воды под тобой нет, да и люди — ровно точки в глазах мерещатся…» — см. стр. 174. В начале рассказа исключены слова: «Никто как бог… Значит — сила!» — см. стр. 156). Вскоре после выхода в свет сборника министр внутренних дел П. А. Валуев запретил продажу книги, а непроданные 2116 экземпляров ее распорядился конфисковать и уничтожить[278]. В 1868 году «Развеселое житье» было перепечатано (по тексту первого издания сборника «Невинные рассказы») в одном из женевских изданий русской революционной эмиграции: «От нечего делать. Собрание повестей и рассказов русских авторов», вып. 1 (место издания не указано, но на обложке и титульном листе помечено: «Продается у главнейших книгопродавцев Германии и Швейцарии»). Впоследствии рассказ «Развеселое житье» издавался в эмигрантской печати отдельными брошюрами: М. Элпидиным в Женеве (1897 и 1901) и в берлинском издательстве Г. Штейница (1904).
«Развеселое житье» — одно из самых ярких антикрепостнических произведений Салтыкова конца 50-х годов. Рассказ создан в то время, когда в стране складывалась революционная ситуация. В «Развеселом житье» писатель впервые обратился к теме сознательного и активного крестьянского протеста, хотя и в особой форме — разбойничестве. Рассказ написан сказово-ритмической прозой, первые образцы которой, созданные на основе духовного стиха, вошли в состав «Губернских очерков» («Пахомовна», «Аринушка»). В отличие от них, в основу ритмической прозы «Развеселого житья» положены разбойничье-удалые песни.
Станет царь-государь меня спрашивати… — Эпиграф к рассказу взят из песни «Не шуми, мати зеленая дубравушка». Это одна из удалых, или разбойничьих песен, которые назывались также бурлацкими Салтыков познакомился с «Дубравушкой», вероятно, по книге «Песни русского народа» (ч. IV, в типографии Сахарова, СПб. 1839, стр. 164–166).
Бывают и кавалеры: эти больше от «зеленых лугов» в лесу спасаются. — Речь идет о беглых солдатах, скрывающихся от палочных наказаний (ср. в народной песне: «Пройдись, пройдись, молодец, скрозь зеленые леса!»).
Паратый — на языке охотников — быстрый в беге (о животных).
Смоленская — икона Смоленской божией матери, почитавшаяся чудотворной.
Машина «Ветерок» тебе сыграет… — Скорее всего это была популярная в первой половине XIX века песня «Ветерок, повей сильнее…» на слова поэта Н. П. Николева.
…приказный от Иверских ворот… — В Москве у Иверских ворот обычно собирались отставные или изгнанные со службы приказные. Здесь их нанимали клиенты.
И куда ж бы ты думал, однако, она меня привела? — Далее в тексте пропуск. Подразумевается жандармское управление. Зачеркнутый Салтыковым рукописный вариант:
«И привела, братец, она меня — куда бы ты думал? — прямо в канцелярию, к большому дому. А об этой канцелярии я много раз от господ слышал».
…около введеньева дня… — около 21 ноября ст. ст.
Сивир — северный холодный ветер.
…около благовещения… — около 25 марта ст. ст.
Бекет — пикет, дозор.
Ах где, жена, была… — Разгульная песня, начинающаяся указанными словами. Салтыков познакомился с ней, вероятно, по книге Сахарова «Песни русского народа» (ч. IV, СПб. 1839, стр. 121–122).
…на самый егорьев день. — 16 мая ст. ст.
…куда Макар телят не гоняет!.. — Один из первых случаев впоследствии обычного в щедринской сатире обозначения административно-полицейских репрессий.
И молился я тут спасову образу… — Заключительные строки из песни «Голова ль моя, головушка…» (Песни русского народа, ч. IV, в типографии Сахарова, СПб. 1839, стр. 154–157).
Ах, в горе жить, некручинну быть!.. — слова из песни «А и в горе жить — некручинну быть» (первая строка: «А и горя, горе-гореваньица!»). Салтыков мог познакомиться с песней по книге «Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым» (М. 1818), в которой впервые и была опубликована эта песня.
Запутанное дело
Впервые полная редакция повести «Запутанное дело» появилась в 1848 год в журнале «Отечественные записки» и явилась основной причиной, повлекшей за собой ссылку ее автора в Вятку (см. т. 1 наст. изд.).
В 1863 году Салтыков включил значительно сокращенную и доработанную редакцию «Запутанного дела» в сборник «Невинные рассказы» (СПб., издание книжного магазина Серно-Соловьевича, стр. 330–456). Учитывая, что в 1848 году повести инкриминировались «полутаинственные намеки», Салтыков счел их небезопасными в обстановке цензурных гонений и сделал ряд существенных купюр (см. подробнее в т. 1 наст. изд., стр. 417).
Подготавливая к печати второе (1881) и третье (1885) издания «Невинных рассказов», Салтыков продолжал работать над «Запутанным делом», совершенствуя его в стилистическом отношении. Но значительных сокращений и изменений, по сравнению с текстом 1863 года, сделано не было.
