Наль Подольский - Книга Легиона (Журнальный вариант)
Лизу поселили в "явочную" квартиру в "зоне", об этом Фугас, естественно, ничего не знал.
Потянулись дни напряженного ожидания, утомительные и нервные для всех, кроме Фугаса. Он пил водку, требуя усиленного пайка в связи с выходом "на боевое дежурство", ни на секунду не терял своей идиотической жизнерадостности и непрерывно, когда не спал, изводил Платона тяжеловесным остроумием и разглагольствованиями о собственной гениальности. Спал он, к сожалению, мало.
Ждать пришлось почти неделю, пока наконец в четыре тридцать две ночи не раздались звонки трех "приборов" Фугаса, и он, раздувшись от важности, нажал клавишу генератора, который помигал лампочками и, по утверждению своего создателя, выплеснул в астральное или какое-то другое неведомое пространство мощный импульс, призванный заблокировать все другие мыслимые и немыслимые сигналы родственной ему природы.
На деле же узнать, сработала или нет "глушилка" Фугаса, предстояло
только завтра, по тому, состоялось ночью или не состоялось очередное
самоубийство.
В пять восемнадцать, через сорок шесть минут после первого сигнала, звонки Фугасовых приборов опять заработали.
- Все, господин Легион, игра сыграна! - радостно бубнил Фугас.Заказывайте себе виртуальный гроб! - Он долго смеялся, то есть покашливал, на всякие лады повторяя: - Да, да, виртуальный гроб, господин Легион!
В пять двадцать восемь звонки и сигнальные лампочки приборов ожили в третий раз за сегодняшний день.
- Шах и мат! - объявил Фугас, нажимая клавишу. - Я добил его! И вы, почтеннейший Фома, наконец уверовали?
- Примите поздравления,- не очень жизнерадостно выдавил из себя Платон.Насчет того, что вы добили его, пока сомневаюсь, но он определенно на вашу аппаратуру реагирует. Это уже кое-что.
- "Кое-что"! - возмущенно передразнил Фугас.- Это не "кое-что", а победа! Выигрыш всухую!
Звонок сотового телефона избавил Платона от необходимости комментировать бахвальство Фугаса.
- Приезжай как можно скорее! - лаконично попросила Марго, и в трубке раздались короткие гудки.
На "явочной" квартире он обнаружил Лизу, бледную и неподвижную, лежащую на диванчике; около нее суетилась Марго, пытаясь заставить ее выпить воды.
- Это неопасно. Но ты сделала правильно, что вызвала меня,- снисходительно заметил Платон и добавил со скептической интонацией: - Опасаюсь, что для шаманской профессии она слишком впечатлительна.
Вскоре Лиза зашевелилась и открыла глаза.
- Боюсь, что разочарую вас. Мои впечатления очень скудные. В первый раз было то, что вам уже известно со слов... других людей. Но все-таки попробую описать. Это был совершенно внезапный импульс, предлагающий совершить самоубийство, вскрыв себе вены ножницами или ножом. Он был адресован не мне. Если бы мне, я бы не устояла. Вдруг на меня обрушилось еще что-то, вроде кошмарного шума, только не звукового, вы понимаете. Этот шум был отвратителен и причинял боль, он мучительно бил по нервам, но в нем потонуло все - и первый сигнал, и вообще все мое сознание... А во второй раз было ощущение жуткого, чудовищного насилия, я чувствовала, что превращаюсь из человека в вещество, в плазму... Ну а третий сигнал... бр-р... как будто сразу ко всем нервам приложили раскаленные утюги... мне казалось, я взорвалась, распалась на атомы. В общем, впечатления червяка, которого расклевывает курица.
К двум часам дня Марго поехала в прокуратуру. Еще ни разу она не подходила к своему рабочему столу с таким нетерпением и волнением.
В числе ожидавших ее документов дел о самоубийствах не было. На случай ошибки она навела в канцелярии справки - нет, такие дела не поступали. Тогда она обзвонила станции "скорой помощи" - за ночь произошло два самоубийства, но оба с помощью больших доз снотворного, а случаев вскрытия вен не было.
Следующие несколько дней у Марго были суматошными. Устоявшийся ритм криминальной жизни города нарушился, преступность перехлестнула привычные рамки, и прокуратура была завалена неожиданными и срочными делами. Количество квартирных ограблений за неделю возросло вдвое, грабежей на улице - тоже. Подскочило число убийств, в основном за счет бессмысленных, то есть нераскрываемых, и изнасилований. Статистика угонов автомобилей и дорожно-транспортных происшествий, равно как и кабацких потасовок с увечьями, никого уже не беспокоила. Самоубийства участились более чем втрое, но случаев вскрытия вен "по-Легионовски" среди них не было.
Легион бездействовал. И только в ночь с двенадцатого на тринадцатый день, ровно в два, замигали лампочки на приборах Фугаса, запищали зуммеры и зазвенели звонки.
Платон и Марго, избравшие в этот вечер местом ночлега ее квартирку, уже спали, когда зазвонил телефон, и Марго, стараясь не давать воли раздражению, потянулась к трубке.
Это была Лиза.
- Мне снятся кошмары.
Забросив Марго к шаманке, Платон помчался к Фугасу.
Следующая атака Легиона последовала через час, в три, секунда в секунду. Интенсивность импульса не увеличилась, и Лиза приняла его без вреда для себя, как и час назад, четко распознав оба сигнала.
За минуту до четырех и Марго, и Лиза сидели, нахохлившись, и, следя за секундной стрелкой, Лиза даже непроизвольно втянула голову в плечи, как кошка, на которую замахнулись палкой.
Удар последовал точно в ожидаемую секунду, и Марго показалось, что она его тоже почувствовала, хотя это была только работа воображения. А лицо Лизы сморщилось как от зубной боли, и она приложила пальцы к вискам, но через несколько секунд болезненное выражение сменилось удивлением:
- Был только один сигнал... второго, который шум, не было.
"Глушилка" Фугаса не включалась. Марго выждала десять минут, и только тогда набрала номер Платона. Он не отвечал. Марго выехала к Фугасу.
Дом Фугаса горел, и пожарные лестницы тянулись к верхним его этажам. Внизу суетились пожарные и милиция, метались полуодетые люди, санитары "скорой помощи" кого-то, отчаянно кричащего, силой укладывали на носилки. Пытаться проникнуть внутрь было бессмысленно: на центральной лестнице, которая вела к мансарде Фугаса, со звоном лопались стекла, и сквозь горящие рамы хлестало бледное пламя.
Марго стала расспрашивать зевак. Впечатления у всех были почти одинаковые. В четвертом часу их разбудил звук сильного взрыва, и беспокойство за свои машины заставило их наспех одеться и выбраться на улицу. Верхняя часть дома была разрушена, полыхало пламя, пожар быстро распространялся. Один из свидетелей утверждал нечто странное: поскольку из его окна хорошо просматривался и дом, который сейчас горит, и запаркованная под ним его собственная машина, он, услыхав взрыв и еще не успев одеться, глянул вниз и увидел отъезжающий на большой скорости милицейский автомобиль.
"Восьмерку" Платона она нашла в двух кварталах от Фугасова дома, в тупиковом кривом переулке. Машина стояла косо, одним колесом на поребрике, двигатель не заглох, работал, дверца была приоткрыта, из нее свешивалась нога водителя. За рулем сидел Платон, вернее, не сидел, а полулежал без сознания.
Машину она вела кое-как, Платон только начал ее учить, чуть не насильно, а она-то, дура, еще отлынивала. Прав у нее, естественно, не было, и тем не менее она с некоторым злорадством подумала, что не завидует тому гаишнику, который попробует ее остановить.
Еще издали она разглядела пожарные лестницы и суету милиции у своего дома и тотчас стала разворачиваться. Она знала, что пожар начался со взрыва в ее квартире. И подумала: странно, что именно сегодня на нее нашла блажь, уходя, оставить свет в квартире. Говорят, бывают вещие сны... а это тогда - вещая блажь.
Марго сейчас доверяла только двум людям: Паулс и Лизе. Но к Лолке тоже нельзя - она под прицелом... Оставалась шаманка.
Она открыла, когда Марго еще не успела отпустить кнопку звонка, словно ждала ее прямо у двери, и они, сбежав вниз, к машине, вдвоем кое-как затащили Платона на Лизин третий этаж.
6
Платон проспал целый день и пришел в сознание только вечером. Марго и Лиза надеялись узнать от него, что же именно произошло ночью, но он мог рассказать только, каким образом остался в живых. Спас его от смерти Фугас, перед тем как самому отправиться в мир иной. Водка кончилась, и, вняв просьбам Фугаса, Платон оделся, вышел на лестницу и успел спуститься на целый марш, когда в лаборатории произошел взрыв. Вероятно, он так и остался бы лежать на лестнице черного хода горящего здания, если бы взрыв не повредил трубы водопроводной сети. Он очнулся от того, что на него сверху лилась холодная вода, а лицо обдавало жаром вырывающихся из двери лаборатории языков пламени.
Когда он, держась за стенку, выбрался на улицу, уже появились пожарные. Один из них отвел его в сторону, по счастью, в том направлении, где он оставил машину, усадил в снежную кучу и приказал ждать "скорой помощи". Сидя в сугробе, он уговаривал себя не терять сознания и по отчетливому убеждению, что в больницу попадать нельзя, при появлении "скорой" нашел в себе силы преодолеть несколько метров, отделявшие его от машины, отпереть дверцу, забраться в кресло и через некоторое время завести двигатель. Больше он ничего не помнил.
