Елена Нестерина - Деньги на бочку !
Пётр Брониславович заметался.
- Галина, давайте я его залезу сниму. Что ж он, упадёт же... Вы уж извините нас, извините... Ведь если он вправду упадёт...
- Ага, вмиг его тогда на колбасу переработают. - под руку Петру Брониславовичу заметила Спиридонова.
- Даша, замолчи. - одёрнул её Пётр Брониславович.
- Да как же, упадёт. Мне ж тогда начальство... - бормотала Галина Гавриловна.
Того, что за эту выходку достанется в первую очередь Галине Гавриловне, Пётр Брониславович вынести уже не мог. И он крикнул:
- Мыльченко! Сиди, где сидишь! Сейчас я тебя сниму!
- Эй! - крикнула Танюшка Астемирова, у которой был самый пронзительный голос в классе. - Пётр Брониславович снимет тебя сейчас! Не дёргайся!
- Не надо меня снимать! - возмутился Антон. - Когда захочу, я сам слезу! Я такой! Ой!
Все только и увидели, как мелькнули в воздухе серые штанишки. Раздался плеск, и все, кто наблюдал эту картину, в ужасе ахнули. Витя Рындин кинулся к чану. Воровская личность отскочила от него. Ни с чем...
- Прыгнул в чан и там сварился. - констатировал Мамед.
- Живой он? Ой, горе-горе! - Пётр Брониславович оказался у места падения гораздо раньше, одновременно с Витей, который уже заглядывал в большой чугунный чан.
Никто уже не смеялся, не кричал. И вот в тишине, нарушаемой лишь непрекращающимся гулом работающих агрегатов, послышалось фырканье и бульканье:
- Помогите... Вытащите меня! Тьфу! Я вот...
Витя бросился к чану.
- Ну-ка, Рындин, отойди. Я сам... - Пётр Брониславович, поддерживаемый за пиджак Галиной Гавриловной, смело нагнулся над чаном, в котором барахтался сейчас Антоша.
- Давай же руки, ну!
- Пётр Брониславович, только будьте аккуратны! Ваш мальчик упал в чан с сало-жировым отстоем! - закричала на ухо Петру Брониславовичу Галина Гавриловна.
- Фу! - все сразу отступили на несколько шагов назад, и только Витя и подскочившая Арина остались стоять возле технолога и спасателя.
- Хоть холодный этот отстой? - спросила Арина.
- К счастью - да. - с оптимизмом ответила Галина Гавриловна.
- Жалко. Не сварился. А то стал бы Иваном-царевичем. - усмехнулся Владик Федюшов. - Румяным, умным...
Всё это было очень забавно, тем более что Мыльченко, похоже, был жив и невредим, только скользил и никак не давался Петру Брониславовичу в руки.
- Да я и сам могу, нечего меня вытаскивать. - бубнил Антоша, наконец, показываясь из чана.
- Сало-жировой отстой... - Пётр Брониславович развёл свои выше чем по локоть вымоченные руки. - Антон, как же тебя отмывать?
Антон морщился и не знал ответа на этот вопрос. Сало и жир стекали с него на пол и уже в некоторых местах начинали застывать серой пупырчатой коркой.
Потихоньку одноклассники обступили Антона.
- На кого ж ты похож... - скривился Владик, оглядывая Антона с ног до головы.
- Мерзкий такой, липкий. Фу! - добавила Даша Спиридонова.
- Мыльный, сальный...
- Фамилии соответствующий. - усмехнулся Владик.
Костя Шибай нагнулся и присмотрелся к Антошиным брюкам.
- Ой, даже в карманы сальная жижа залилась, - заключил он в конце осмотра, - как же ты жить-то теперь будешь, Гуманоид?
- Холодный и скользкий. - ничего не было приятней Даше Спиридоновой, чем поупражняться в остроумии на ком-нибудь беззащитном. - Как протухшая рыба.
И Даша попыталась ткнуть в Антошу пластмассовой вилкой. Не успел Антоша буркнуть: "Ну, чего пристала!", как Даша уже получила от Балованцевой Арины по рукам и обиженно фыркнула.
- Ну, гуттаперчевый мальчик, говори, пока жир на тебе не застыл, ты зачем на трубы полез? - Галина Гавриловна старалась сделать всё, чтобы Петру Брониславовичу не было стыдно за своего питомца. - Чего молчишь, акробатик? Что нам с тобой делать?
Антон отмалчивался и скрёб ногтями жир.
- Предлагаю его кипятком обдать. Сразу весь жир сойдёт. - предложил Костик.
- Ага, вместе с кожей! - Зое Редькиной было очень жалко соседа по парте.
- Тогда предлагаю замочить его в скипидаре на ночь, а внутрь касторки заставить принять. - методы Кости Шибая были старинными и суровыми.
- Нет уж, дудки! - услышав о касторке и скипидаре, встрепенулся Антон, и даже капли жира полетели от него в разные стороны.
- Я тебе дам "дудки"! - увидев, что Антон дёрнулся в сторону, собираясь удрать, заявил Костя.
- А я добавлю. - проговорил Витя Рындин, и Антон покорно опустил руки и дёргаться перестал. Витя так добавит...
Тем временем Галина Гавриловна подозвала двух работниц в синих халатах.
- Не волнуйтесь Пётр Брониславович, - бодро сказала Галина Гавриловна, подавая Петру Брониславовичу полотенце, - с вашим мальчиком всё будет хорошо. Его нужно только скорее в моечную отправить, его там из нескольких шлангов водой окатят, как следует, - и порядок!
- Кипятком окатят?! - в ужасе вскрикнул Антоша Мыльченко. - Нет!
- Там разберутся. - строго сказал ему Пётр Брониславович. - Давай-ка, иди за тётями.
- Пойдём, мальчик...
Антон с сомнением посмотрел на работниц и принялся капризничать:
- Ой, нет, я не могу идти! Скользко мне! Ой, и плохо! Понесите меня!
- Да, размечтался, одноглазый, как говорят у нас в деревне, угрожающе ухмыльнулся Шибай, - смотри, как только тебя там помоют, приходи сюда, не заблудись.
- Ага! А ты меня, Костя, бить будешь! - так пронзительно воскликнул Антоша, что обе работницы чуть не заплакали от жалости.
- Нет, поцелую тебя в твой сало-жировой лоб! - снова ухмыльнулся Костик.
Антон после этих слов, казалось, пристыл к полу и не двигался.
- Да иди, не бойся, никто тебя такого не тронет! - двумя пальчиками подтолкнул Антошу в спину Владик.
Антон сразу поверил и направился вместе с жалостливыми работницами и Галиной Гавриловной куда-то в глубину заводских помещений. Класс во главе с Петром Брониславовичем остался рассматривать движущиеся части колбасных машин. Некоторые уже с явной неохотой подъедали остатки дегустации. Пётр Брониславович время от времени молча качал головой, и на лице его можно было прочитать душевную борьбу.
Прошло примерно полчаса. И вот из коридора послышался бодрый весёлый голос Галины Гавриловны. Пётр Брониславович радостно вскинул голову.
- А вот и ваш акробатик! - сообщила Галина Гавриловна. - Намытый!
Весь класс повернулся и стал внимательно изучать появившегося Антошу.
- Шлёпаешь, придурок? - строго спросил Мамед, чтобы несколько сбить глупое веселье с лица Мыльченко, из-за которого вот уже полчаса пришлось всем толочься возле опустевших столов.
- Ах, отстаньте! - Антон лишь махнул лапкой в сторону Мамеда. Никого он сейчас не боялся, потому что новые впечатления вихрем закрутились в его поэтической голове. - Ребята, я там такое видел, такое!
- Что? - поинтересовались девочки.
- Ты что там, не один мылся?
- Один. Меня мыли, мыли, мыли... А знаете, из чего? Из шлангов, но таких толстых, что туда внутрь запросто залезть можно и там сидеть! восторженно захлёбывался своим рассказом. Антон. - Водой так и обдавали, обдавали. С напором! А потом сушили, всего высушили - и ботинки, и курточку!
Нет, наказывать такого чистенького и трогательного мальчика было никак нельзя. Галина Гавриловна, в умилении сложив ручки под подбородком, смотрела на него и улыбалась. И ребята бить своего злосчастного Гуманоида тоже не моги.
- Ах, Мыльченко, до чего же ты всё-таки мил! - заключил Пётр Брониславович и погладил Антошу по чистой голове.
- Да, я мил, я такой! - Антон от всей души просиял.
- Ты весь высох? - на всякий случай уточнила Зоя Редькина.
- Весь! - отрапортовал Антон.
- И добрых женщин, которые тебя мыли, поблагодарил? - спросил Пётр Брониславович .
- Странный вопрос! - гордо пожал плечами Антоша. - Разумеется.
- Умник. Тогда, ребята, давайте прощаться и благодарить Галину Гавриловну за замечательную экскурсию!
- Уже уходите? - радостно и в то же время грустно спросила Галина Гавриловна.
- Нет, нет, давайте, ребята, останемся! - перекрикивая стройный хор класса, который затянул "До свидания!", "Спасибо!" и "Всего доброго!", завопил Антон. - Пойдёмте в эту моечную! Пусть вас всех там тоже помоют и посушат! Вы поймёте, как это здорово!
Это был уже перебор, и пинок - только для увеличения скорости передвижения, Вите Рындину пришлось-таки ему влепить.
Во время всей этой суеты с Мыльченко Витя приглядывался ко всем своим одноклассникам. Первый раз в жизни Витя выслеживал настоящего воришку... Телефон-приманку он по-прежнему носил в кармане, мобильник торчал и чуть ли не вываливался. Витя знал, что Арина тоже следит за телефоном.
Вот и после дачи пинка он оглянулся и осторожно потрогал карман телефон, к сожалению, лежал на месте. Вор не проявил себя.
С каждым шагом, удаляясь от Галины Гавриловны, Пётр Брониславович грустнел. "Всё, - думал он, - это всё. Разошлись, как в море корабли. Я должен спросить её адрес? Я должен ждать у проходной? Как, как это делается? Окончательно я пропал. Несчастный я мужчина..."
