KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Русская классическая проза » Виктор Широков - Случайное обнажение, или Торс в желтой рубашке

Виктор Широков - Случайное обнажение, или Торс в желтой рубашке

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Виктор Широков, "Случайное обнажение, или Торс в желтой рубашке" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

6

Девятый день прошел чинно и благолепно. Сестра оказалась на высоте, и стол удался на славу. Не описываю его, ибо вкушая, вкусих мало меду… Edite, bibite, post mortem nulla voluptas! (Ешьте, пейте, после смерти нет никакого наслаждения (лат.))

Пил я, как и в другие дни, весьма умеренно и в объятия тьмы больше не упадал.

Собралось на поминки родни человек сорок, спасибо им! Горели свечи, стояла налитая водкой рюмка отца перед его фотографией, снова говорились хорошие слова. Aut bene aut nihil. (Или хорошо, или ничего (лат.))

Я уже собирался уезжать домой. Всех дел не переделаешь, городу теперь я — чужой, друзей здесь не осталось, как, впрочем, и в столице. Одна мать бедная, непристроенная, которая на Украину ехать не хочет и впрямь делать ей там нечего: ни по здоровью, ни по совпадению характеров, а ко мне — тоже проблема немалая.

После поминок зять с сестрой и племянником уехали вместе со сватами в Зак-ск, им надо было не только отдать долг вежливости старикам Теперевым, но и просто отдохнуть от сутолоки, ибо сидеть впятером в двух комнатах было антигуманно и нелепо. К тому же нужно было старшему Олегу помочь своему отцу по даче; настилать полы, благоустраивать огород, стеклить парники…

Я подбил мать пойти к председателю правления жилищного кооператива. Justa causa. (Законная причина (лат.)) Надо же когда-то решать жилищный вопрос. Тётка моя Тася не появилась ни на похороны отца, ни на девятый день. Не по-христиански это было, а тётка, вроде, всегда была набожной. Но, очевидно в первую очередь для себя, а не как её мать, а моя любимая бабушка, веруя всем сердцем, всей душою, как бы ни для чего. Впрочем, что это я философствую. Мне хотелось, кстати, встретиться с теткой, посмотреть ей в глаза, поговорить. Временами, особенно в начале судебной схватки сестер, я даже сочувствовал ей больше, понимая трудность совместного существования с моими стариками, особенно с отцом.

Я просил неоднократно мать найти возможность пригласить тетку, но она не знала, где та проживает. В очередном разговоре я узнал, что с матери перестали уже восемь месяцев брать плату за коммунальные услуги за тетку, до этого все годы она платила за Тасю, причем та не только никогда не участвовала, но даже и не пыталась участвовать в квартирных расходах. Вот где зацепка, вот как подставились председатель и бухгалтер кооператива, признав, таким образом, сам факт непроживания тетки, что давало повод её, что называется, прищучить, а может и выписать.

Председатель правления, молодой человек лет тридцати, очкарик, изворачивался, как уж, не желая давать требуемую справку, но нам удалось выбить из него удобоприемлемый текст, который я тут же напечатал на его машинке и попросил заверить. Поставив печать, он не расписался, а попросил пройти вместе с ним к бухгалтеру, чтобы согласовать с ней факт выдачи официальной бумаги. Что ж, пошли. Там я впервые увидел "мегеру", которая всегда "держала" сторону тетки и мелко пакостила родителям. Тетка её чем-то подкупила, недаром она говаривала матери: "Ну и что, что ты депутатом была, грамотная… Я вот не шибко грамоту разумею, но деньги всё делают. Моя внучка, что на рынке торгует, правильно говорит: деньги делают всё". Мне пришлось применить к "мегере" отвлекающий маневр и попросить выписку счетов оплаты за последний год, которую она делать, естественно, отказалась, но зато замороченный переговорами и бухгалтерским непротивлением по части справки председатель, наконец, поставил свою драгоценную подпись и я быстренько забрал бумаги, почти вырвав их из рук, и испарился с матерью из этой чертовой квартиры аки тать в нощи.

А сейчас надо вернуться для ясности квартирного сюжета назад лет на восемь. Однажды я получил от родителей сообщение, что они съехались с тетей Тасей, старшей дочерью моей бабушки от первого брака, и которой от очередного мужа досталась в наследство однокомнатная квартира в центре города П. Но так как съехались они в трехкомнатную кооперативную и тогда понятия не было о приватизации государственных квартир (у матери с отцом была именно кооперативная, также однокомнатная), то матери пришлось доплатить прежнему владельцу большие по тем временам деньги (недостающую разницу пая), то есть теткина квартира шла в зачет, но деньги все равно потребовались, Соответственно именно мать и стала членом ЖСК со всеми правами и обязанностями.

Года два они жили втроем прекрасно, без дрязг. Тетка занимала большую солнечную комнату с балконом, жила барыней, за коммунальные услуги и квартплату не платила. Тогда между близкими родственниками подобная мелочь как бы не бралась во внимание, в уме советского человека почти не работал бесконечный счетчик: сколько, почем, где дешевле. Тогда зато царствовал господин БЛАТ, вернее, товарищ БЛАТ.

Родители возили тетку за собой в гости повсюду, в том числе и далеко (в Молдавию, на Украину, не говоря о Москве), и в то же время она не считалась приживалкой. Навещая родителей, и сестра моя с семьей, и я запросто захаживали к ней в комнату, она даже устраивала в честь приезда родственников свои собственные застолья, а кошки Муська и Васька также по-свойски заглядывали на теткин балкон делать свои делишки и просто дышать свежим воздухом.

Как позже выяснилось, истинной причиной, по которой тетка подбила моих родителей на съезд, было то, что её замучили собственные внучки, которые требовали прописки и желали поиметь квартиру в свою собственность. Тетка от них бежала к сводной сестре, не предполагая, конечно, что при съезде потеряет часть свободы и, увы, просчиталась. Родители же мои, особенно отец с его прямо-таки патологической тягой к чистоте, живущие всегда очень обособленно не широко открытым домом, не предполагали в свою очередь, что тетка, привыкшая на отдельной квартире к постояльцам и всегда имеющая с них профит, и не подумает отказываться от застарелых привычек.

Через два года совместная мирная жизнь кончилась. Отцу моему осточертела бесконечная череда старух-паломниц, днюющих и ночующих в комнате Анастасии Федоровны, а ему порой даже в туалет приходилось занимать очередь, не говоря о грязи в местах общего пользования, убирать которую он, великий чистюля, за чужими, естественно, не хотел, а уж о полчищах тараканов, размножавшихся на старческих крошках, и поминать не хочется.

Начались раздоры, дрязги, коммунальные радости! А уж когда началась перестройка, приватизация, скачка цен, когда квартиры стали стоить день ото дня всё дороже, то в глазах тетки и её алчных родственников засверкали вожделенные миллионы. Пять раз она обращалась в суд, чтобы разделить счет и затем продать свою комнату, но это не удалось. Она имела право проживать в комнате, но не была полной хозяйкой её, поскольку квартира-то была полностью куплена матерью. Всё это совершенно не устраивало тетку и не укладывалось в её сознании, постоянно подстрекаемом внучками и правнуком. Попутно Тася ошельмовала мать по областному радио, заявив, что родная сестра сделала её бомжихой, и по иронии судьбы сестра моя с зятем, подъезжая именно в это время к городу N. в очередной отпуск, услышали по автомобильному радио невероятную хулу. Что толку, что потом первоначально неразобравшаяся в сути дела корреспондентка принесла в том же эфире извинения матери! В общем, попила тетка кровушки у родной (пусть и только по матери) сестры. Впрочем, и сама, безусловно, намаялась, так как несколько последних лет по собственной дури и ещё из-за упрямства жила вне своей комнаты, в какой-то неблагоустроенной конуре. Да, живы гоголевские персонажи, не перевелись ещё иваниванычи с иванникифорычами!

По простоте душевной мне казалось, что возможность найти общий язык с любым нормальным человеком есть, надо только постараться, но сегодня, когда пишу эти строки и невольно забегаю вперёд, с сожалением констатирую: не прав, не прав я в подобном утверждении, нет такой возможности в нашем государстве и с нашими самобытными характерами!

7

В понедельник утром я отправился на розыски торгового дома недвижимости, который располагался на улице газеты "Звезда". Без особых трудов я нашел здание какого-то НИИ, где данный торговый дом арендовал пол-этажа. Если внизу на входе вахтер НИИ совершенно не интересовался посетителями, то здесь, на четвертом этаже, меня встретил весьма бдительный страж порядка, записавший в журнал посещений мою фамилию, правда, совершенно не интересуясь документами, можно было бы назвать любую фамилию. Главное — ответил он на мой недоуменный вопрос — в том, чтобы сошлось число вошедших на этаж с числом вышедших.

Мне приглянулась (впрочем, она была единственно свободной на тот момент) кудреватая маклерша, которая представилась Ольгой Александровной.

— Ноу проблемс, — гласил смысл её резюме по каждому из моих вопросов: можно ли продать трехкомнатную приватизированную квартиру, купив поблизости однокомнатную; можно ли разменять её же на однокомнатную квартиру и комнату с доплатой… Но когда я завёл речь о прописанной там тетке, которая упирается по части размена и вообще трудноуловима, проблемы появились. Всем прописанным при продаже выписываться надо одновременно.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*