Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 29. Произведения 1891–1894 гг. О голоде
3. Автограф. 4 лл. в 4°. Начало: «<4.> Ответом на эт[от] и вопросы…»; конец: «…Верст 6 от одной де>». Рукопись представляет собой текст II главы; полностью переписана в наборную рукопись. Печатается вариант № 11.
4. Автограф. 5 лл. в 4°. Начало: «В некоторых местах выданы были…»; конец: «…совершенно равнодушны». На обложке рукой С. А. Толстой: «Сентябрь—октябрь 1891 г.». Рукопись неполная, представляет собой начала I и V глав; переписана в рукопись № 5.
5. Копия рукописей №№ 2 и 4, рукой М. Л. и Т. Л. Толстых, с поправками и вставками Толстого. 22 лл. в 4°. Начало: «Удивительное дело: грудной ребенок…»; конец: «…которому мы хотим служить». Рукопись неполная: некоторые листы переложены, остальные переписаны в наборную. Печатаются варианты №№ 12, 14, 15, 18, 25, 26.
6. Неполная (промежуточные листы переложены в наборную рукопись) копия несохранившегося автографа, рукой С. А. Толстой, с поправками Л. Н. Толстого и М. Л. Толстой. 10 лл. в 4°. Начало: «…1. За последние два месяца…»; конец: «… и <нас задавит> мы с ним». Печатаются варианты №№ 2, 3, 8.
7. Наборная рукопись. Копия рукописей №№ 3 и 6, рукой М. Л., Т. Л. и С. А. Толстых, с немногочисленными поправками Толстого. 72 листа в 4°. Начало: «О голоде. I. За последние два месяца…»; конец: «…сущность того, что я хотел сказать». На обложке рукой М. Л. Толстой: «О голоде. 1891 года октябрь». Печатаются варианты №№ 6, 9, 13, 17, 20, 23, 27, 28, 33, 34.
8. Корректура. Гранки, набранные с рукописи № 7, с поправками Толстого. 24 лл.
9. Корректура. Гранки (дубликат № 8), с перенесенными (с № 8) поправками Толстого, а также вторым слоем поправок Толстого. Поправки переписчика несколько шире тех поправок, которые он переносил; с другой стороны, некоторые поправки Толстого переписчик не воспроизвел. Среди гранок находится вставка-автограф в 4°. Последние гранки утеряны. 22 лл. гранок и 2 лл. автографа.
10. Корректура. Гранки (вторые, отпечатанные после исправлений, сделанных Толстым в предыдущих гранках), с новыми поправками. 28 лл. Сохранился также дубликат № 10 без поправок.
Кроме указанных рукописей и корректур, в рукописный фонд статьи входят черновые материалы, представляющие собою вариант начала. 5 листов в 4°. На обложке рукой М. Л. Толстой: «О голоде 1891. Октябрь». На внутренней стороне обложки – план статьи. Печатаются варианты №№ 1 и 31.
ПРЕДИСЛОВИЕ К ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОМУ ТОМУ ПОЛНОГО СОБРАНИЯ СОЧИНЕНИЙ.
В настоящем томе печатаются художественные и публицистические произведения Л. Н. Толстого за 1891—1894 годы. Среди них – рассказы «Хозяин и работник», статьи о голоде, «Предисловие к «Крестьянским рассказам» С. Т. Семенова», неоконченные художественные произведения: «Кто прав?», «Мать», «Петр Хлебник» и др. Идейная проблематика большинства вошедших в этот том работ Л. Толстого непосредственно связана с вопросами, возникшими в жизни России в связи с охватившим страну в 1891—1893 годы голодом.
Голод был одним из проявлений крайнего обострения социальных противоречий, особенно резко обозначившихся в России в 90-е годы. В. И. Ленин писал в 1902 году в статье «Признаки банкротства»: «Хищническое хозяйство самодержавия покоилось на чудовищной эксплуатации крестьянства. Это хозяйство предполагало, как неизбежное последствие, повторяющиеся от времени до времени голодовки крестьян той или иной местности… С 1891 года голодовки стали гигантскими по количеству жертв, а с 1897 г. почти непрерывно следующими одна за другой… Государственный строй, искони державшийся на пассивной поддержке миллионов крестьянства, привел последнее к такому состоянию, при котором оно из года в год оказывается не в состоянии прокормиться»44.
1891—1894 годы явились значительным этапом в жизни и творчестве Л. Толстого. Именно в эти годы он особенно ясно осознал социальные причины тяжелого положения трудового народа. В эти годы он пришел к несомненному выводу, что долго строй насилия и угнетения продержаться не может, что «дело подходит к развязке». «Какая будет развязка, – писал он 31 мая 1892 года Г. А. Русанову, – не знаю, но что дело подходит к ней и что так продолжаться, в таких формах, жизнь не может, – я уверен»45.
Толстой не увидел пути, который должен был привести к этой «развязке». Не революционная борьба масс за свои права, а добровольный отказ господствующих классов от привилегированного положения представлялся ему средством спасения от всех социальных зол. В этом сказалась слабость Толстого, выразителя взглядов политически отсталого патриархального крестьянства. Но величайшей заслугой писателя остается то, что «он сумел с замечательной силой передать настроение широких масс, угнетенных современным порядком, обрисовать их положение, выразить их стихийное чувство протеста и негодования»46. Это стихийное чувство протеста многомиллионных масс крестьянства против помещичье-капиталистического гнета, малоземелья, податной зависимости, против темноты и забитости, экономического и политического бесправия с огромной силой и искренностью выразил Толстой в произведениях, созданных им в период 1891—1894 годов.
I
В творчестве Толстого 1891—1894 годов центральное место принадлежит публицистике. К этому времени относятся широко известные статьи о голоде, которые явились горячим откликом писателя на всенародное бедствие.
Чтобы вполне понять и оценить все значение общественной и писательской деятельности Толстого этого времени, необходимо иметь ясное представление о той обстановке, в какой ему приходилось писать и действовать.
Уже летом 1891 года в газетах стали появляться тревожные известия из различных губерний России о надвигающемся голоде. Однако ни правительство, ни земства, ни официальная печать не проявляли беспокойства. В одной из статей августовской книжки консервативного журнала «Русский вестник» сообщалось: «Теперь недород хлебов поразил более десяти губерний, и никому не приходит в голову мысль о непосильности для государства борьбы с голодом… Печать исполняет свою обязанность, спокойно обсуждая меры необходимой помощи». Либерально-народническая «Русская мысль» так же «спокойно обсуждала меры необходимой помощи» и все свои упования и надежды возлагая на «чуткость» правительства. «Русские ведомости», в свойственном им тоне «умеренности и аккуратности», тоже старались не «пугать» общественное мнение надвигающимся голодом и горячо протестовали против запрещения вывоза хлеба за границу. Даже в ноябре 1891 года, когда многие губернии охватил жесточайший голод, «Русская мысль» оптимистически утверждала: «Итак, нет причины отчаиваться и опускать руки; пусть только пойдут широким руслом частные пожертвования – и наиболее острый кризис без особого труда будет осилен».
Земства, взявшиеся за организацию помощи голодающим, возглавлялись помещиками и интеллигентами, настроенными либерально, а часто и консервативно. Они не только не требовали от правительства серьезной помощи, но в своих статистических сведениях всеми способами «сокращали едоков» – число крестьян, нуждающихся в продовольственной или денежной ссуде. А губернская администрация находила обычно преувеличенными или излишними и эти урезанные требования и часто уменьшала размеры помощи, а то и вовсе отказывала в ней.
Отношение Толстого к средствам борьбы с голодом, в котором он видел огромное народное бедствие, было крайне сложным и противоречивым. С глубоким возмущением отнесся он к лицемерному обсуждению мер помощи народу, ограбленному и доведенному до крайней нужды теми самыми людьми, которые теперь собирались «опекать» своих «меньших братьев». В Дневнике он записывает: «Все говорят о голоде, все заботятся о голодающих, хотят помогать им, спасать их. И как это противно. Люди, не думавшие о других, о народе, вдруг почему-то возгораются желанием служить ему. Тут или тщеславие – высказаться, или страх; но добра нет»47. Толстой отвергает, как нелепую, мысль о возможности прокормить народ за счет подачек богачей.
Вместе с тем, всецело в духе своего утопического и реакционного религиозно-нравственного учения, он надеется, что достаточно написать или сделать то, что смогло бы «тронуть сердца богатых»48, как совершится чудо: отказавшись от своих привилегий, сытые с раскаянием и любовью придут к своим голодным «братьям».
Глубоко сочувствуя народу, Толстой с тревогой следил за тем, что происходило в охваченных голодом деревнях. Положение народа становилось все более тяжелым и безысходным, а правительственная и земская помощь неспособна была что-либо изменить.
В сентябре 1891 года Толстой объезжает ряд деревень Тульской и Рязанской губерний и близко знакомится с народной нуждой. Голодных крестьян, у которых нет вдоволь даже хлеба с лебедой, огромное число нищих, развалившиеся дома, отсутствие топлива, и все это рядом с довольством помещичьих усадеб – нашел Толстой во всех деревнях. Возвратившись в Ясную Поляну, он начал работать над статьей «О голоде», в которой собирался рассказать подлинную правду обо всем, что видел: о крестьянской нужде, помещичьей роскоши, преступном равнодушии «верхов» к народу и о ничтожности правительственной и земской помощи.
